Послушай, мы давно друг друга знаем, и я не твой учитель. Не пора ли тебе называть меня Антонией?
Грэйс продолжала смотреть на неё. Она знала, что от неё пытаются отделаться при помощи этого дружелюбия, но экзотичное имя её заинтриговало.
Антония? Вас в самом деле так зовут?
Женщина ободряюще кивнула, но Грэйс не собиралась допускать, чтобы её вновь отвлекли. Она повысила голос и твёрдо сказала:
Расскажите мне о моём отце.
Социальный работник внезапно прекратила сопротивляться. Она дала слабину.
Что ты хочешь знать?
Всё. С самого начала. Почему его не было дома, когда моя мать умерла?
Потому что он уже бросил твою мать, чтобы жить с другой женщиной.
Грэйс показалось, что та испытала злорадное удовольствие от произнесённых ею слов. «Итак, ты правда хочешь знать, да? Посмотрим, как ты с этим справишься».
Она поэтому себя убила?
Мисс Торн кивнула.
Она оставила записку, где говорила, что не может жить без него.
Грэйс подумала о мужчине, который сидел напротив в тёмном ресторане и пил кофе. Она ощутила гордость оттого, что её отец смог вызвать такую романтическую страсть. Её не удивило, что её, Грэйс, было недостаточно, чтобы мать осталась жива.
Ты не должна его винить, сказала мисс Торн так, что Грэйс поняла, что втайне она надеялась на обратное. Но обвинять было последним, что пришло бы Грэйс в голову. Ей хотелось фактов, информации.
Он всё ещё живёт с той женщиной?
Нет. Они разошлись вскоре после смерти твоей матери.
Почему вы никогда не позволяли мне повидаться с ним?
Об этом речи никогда не было. О том, чтоб не позволять!
Как тогда? Вы сказали, недопустимо. Что это значит?
Долгое время мы не знали, где он. Смерть твоей матери его расстроила. Он путешествовал.
Где?
Он работал водолазом на нефтяные компании. Я так понимаю, он был в Центральной Америке и на Востоке. Мы узнали это от его семьи. Больше им ничего не известно.
Семьи?
Это было сильное слово, и Грэйс отпрянула назад, в настоящее. Она представляла, как её отец плывёт через чистый голубой океан. Приёмные дети всегда болтали о своих семьях. Даже у хулиганов Морин были братья в тюрьме или тётки, которые иногда водили их в «Макдоналдс». Грэйс всегда была брошенной.
Это было сильное слово, и Грэйс отпрянула назад, в настоящее. Она представляла, как её отец плывёт через чистый голубой океан. Приёмные дети всегда болтали о своих семьях. Даже у хулиганов Морин были братья в тюрьме или тётки, которые иногда водили их в «Макдоналдс». Грэйс всегда была брошенной.
Брат твоего отца и его мать, твоя бабушка. Они живут в деревне за городом.
Ленгхолм? Она вспомнила всю информацию, которую ей сообщили на встрече в ресторане. Я догадалась из рассказов Нэн. Грэйс сняла несколько волосков Чарли со школьной юбки в складку. Почему вы не сказали мне, что моя семья живёт в Холм-Парк? Вы могли бы сказать мне об этом.
Нам не хотелось вызывать надежды, которые могут не оправдаться. Грэйс не была уверена в том, что это означало, но не обратила внимания. У неё был вопрос поважнее.
Почему я никогда их не видела, моих бабушку и дядю? Вы отвозили меня к Нэн.
Они не хотели тебя видеть. Нэн хотела. Едва слова были произнесены, мисс Торн, казалось, пожалела о них. Наверное, даже для неё, доведённой этим упрямым и требовательным ребёнком, они были слишком жестокими. Но Грэйс серьёзно отнеслась к этой мысли.
Они меня не знали, скзала она наконец.
Они считали, что ответственность за тебя лежит на твоём отце, уже мягче сказала мисс Торн. Им всегда было тяжело ладить с твоим отцом.
Грэйс поняла.
О, сказала она. Они не хотели брать обузу.
Они посмотрели друг на друга и обменялись редкими понимающими улыбками.
Мой отец ещё за границей? Она как бы между делом отвернулась, задавая этот вопрос. Разумеется, ей было известно, что он не за границей, но было бы предательством соообщить об этом мисс Торн. Кроме того, это была своего рода проверка, чтоб посмотреть, лжёт она или нет.
Нет. Он недавно вернулся.
Где он живёт? Со своей семьёй?
В разных местах. У друзей. В хостелах. Он много переезжает. Ему непросто обосноваться на одном месте.
Почему?
Наверно, он из тех, кому трудно где-то обосноваться.
Как и мне.
Вроде того.
Грэйс потёрла друг о друга большой и указательный пальцы, выпуская собачьи волоски, которые опустились на пол.
Я хочу его увидеть.
Это возможно. Но у него есть проблемы.
«Проблема» была эвфемизмом, которым часто пользовались Фрэнк и Морин. Гэри нюхал клей. Мэттью принимал героин. У обоих были проблемы.
Он принимает наркотики?
Не в том смысле, в каком ты подразумеваешь.
А в каком?
Скорее всего он алкоголик. Тебе это понятно?
Конечно. Мама Гэри была алкоголичкой, и Грэйс добавила: Гэри это не мешает видеться с мамой.
Я сказала, что это возможно.
Когда?
Когда я снова с ним поговорю. И с Морин и Фрэнком.
Снова?
Я пыталась договориться, оправдываясь, сказала мисс Торн. С твоим отцом не всегда просто иметь дело. Он поступает по-своему. Я не хотела давать тебе надежду только затем, чтоб он потом исчез.
Я понимаю, ответила Грэйс. Спасибо. И она и впрямь ощутила благодарность. Она никогда не ждала, что мисс Торн со своей стороны будет делать какие-то усилия.
И тебе не стоит многого ожидать, продолжила мисс Торн. Скажем, он не сможет забрать тебя, чтоб ты с ним жила.
Всё в порядке.
Она была абсолютно довольна Морин и Фрэнком. И Чарли будет скучать по ней. Она не хотела менять свою жизнь, только чтобы узнать отца, видеть его изредка. Разузнать побольше о своей семье.
Прошло три недели, прежде чем мисс Торн организовала встречу Грэйс с отцом, но Грэйс была терпелива. Она наслаждалась школой и сосредоточилась на своей работе. На биологии они давали хлороформ плодовым мушкам, так что те оставались неподвижны достаточно долго, чтобы ученики могли пересчитать рудиментарные крылья. Грэйс была зачарована. Её соседка неуклюже обращалась с хлороформом, но возвращала мёртвых мушек в банку, надеясь, что никто не заметит.
Грэйс знала, что обещание социального работника не забыто, потому что дома Морин и Фрэнк обсуждали её отца. Их очень впечатлило, что семья Эдмунда Фулвелла живёт в Холм-Парке. Кажется, для них это тоже стало новостью. Может быть, социальный работник вспомнила скованность Дэйва, его чувство, что Грэйс как-то отличается, и решила, что ту лучше примут, если узнают о её богатых родственниках.
Надо нам отвезти тебя туда как-нибудь, сказала Морин. У них проводят экскурсии и есть милый кафетерий.
Грэйс и её отец в конце концов встретились, однако не в кафетерии Холм-Парка, а в гостиной Лорел Клоуз, 15. Морин и Фрэнк увели мальчиков, тех, кто остался. Гэри вернулся в колонию для несовершеннолетних. Морин плакала, когда за ним пришла полиция.
Антония Торн ожидала в доме вместе с Грэйс. Эдмунд Фулвелл опаздывал. Мисс Торн не упомянула это Грэйс, та заметила, потому что социальный работник постоянно поглядывала на часы, смиренно, словно именно этого она и ожидала. Грэйс, ожидая, не чувствовала злости или страха. Она оцепенела. Ей подумалось, что вот каково, наверное, быть мёртвым, затем задалась вопросом, так ли чувствовала себя её мать перед самоубийством. Может быть, она ждала, что Эдмунд бросит свою любовницу и вёрнется к ней, в таком же оцепенении. Может, она решила, что с таким же успехом можно и умереть.
Зазвенел дверной звонок. Мисс Торн вздрогнула и нахмурилась. Грэйс подумала, что она обеспокоена, потому что Эдмунд не оправдал её ожидания. Она бы предпочла, чтоб он не появился.
Я хочу подойти, сказала Грэйс.
Она открыла дверь, и он стоял на пороге со странной гримасой, так что брови действительно сходились у носа. Руки были в карманах пальто. Стоял ранний октябрьский вечер, почти стемнело, дул порывистый ветер, приносивший к дверям мусор и опавшие листья. Он согнулся, так что его лицо оказалось почти вровень с её.
Итак, сказал он, ты, должно быть, моя милая дочка.
И он продолжил говорить очень быстро, так что Грэйс вновь стало ясно, что предыдущая встреча была их общей тайной.
Антония Торн крикнула весёлым голосом учительницы начальных классов:
Поторопись, Грэйс. Не заставляй отца стоять на холоде.
И он зашёл, словно она и впрямь была учительницей и он делал что велено. Стряхивая пальто, он, казалось, занял всё место в коридоре, хотя не мог быть сильно больше Фрэнка.
Социальный работник оставила их вдвоём в гостиной, демонстративно заявив, что она будет готовить чай на кухне, если вдруг понадобится Грэйс. Она не закрыла за собой дверь.
Легко догадаться, что она мне не доверяет, сказал он. Он рассмеялся и, когда Грэйс не присоединилась, пробормотал: Думаю, нельзя её винить.
Он выглядел менее уверенным, чем когда ждал её у школы, более скованным. Грэйс, видевшая маму Гэри в нескольких стадиях опьянения, решила, что он, видимо, сегодня трезв. В прошлый раз он немного выпил.
Ты сказал, что будешь на связи, прошептала она.
Да, слушай, мне правда жаль. Последнее время всё непросто. Я думал, она он кивнул на открытую дверь, объяснила. Мне нужно было время, чтобы привести себя в порядок.
Грэйс услышала в его голосе жалость к себе и на мгновение ожесточилась. «А как же я? хотелось ей крикнуть. Обо мне ты не подумал?» Затем она поняла, что так не пойдёт. Если она хочет общаться с отцом, нельзя предъявлять ему требования. За Эдмундом Фулвеллом надо присматривать.
Глава двадцать четвёртая
Почти на четыре года Грэйс взяла на себя ответственность за отца, хотя это и осталось по большей части непризнанным. Это был беспрецедентный для обоих период стабильности.
Однажды, вскоре после того как Эдмунд появился на сцене, учительница биологии подозвала Грэйс после занятия.
Ты никогда не хотела присоединиться к Фонду дикой природы? Там есть секция для младших. Я думаю, тебе понравится.
Младшая секция состояла из Грэйс и двух прыщавых подростков, отказывавшихся с ней разговаривать, но её приняли под крыло три пожилых незамужних сестры. Сёстры Халифэкс жили в доме, который почти не изменился со времён их родителей. Это было в пригороде, который когда-то был шикарен, имея в жильцах кораблевладельцев и торговцев, хотя многие из домов были теперь превращены в офисы. В доме была библиотека, полная книг по естествознанию справочников, томов энциклопедий и монографий.