А потом еще найти «собственного Есенина» и устроить с ним «батл»?
Я подумаю. Меня сегодня декан вызывал.
По поводу драки? Вика сжала мой локоть.
И по поводу нее тоже.
Мы помолчали.
Леш, мне пора, вздохнула Вика. Я к экзаменам готовлюсь на биофак, а еще ужин приготовить нужно
Когда мы теперь увидимся? Я беру девушку за вторую руку.
В воскресенье? Давай в «Ленком» сходим. Там, говорят, хорошая пьеса идет. «Вам 22, старики».
Я мысленно взвыл. Какой «Ленком»?? Я за день не успею достать билеты. Да и на какие шиши?? Или это такая проверка?
Конечно, солнышко. Мой язык враг мой. Я все устрою. Тогда до воскресенья?
В совершенно мрачном настроении я возвращаюсь в журфаковскую общагу. В нашей комнате застаю такого же угрюмого Когана с фингалом под глазом. Кузнецов заваривает другу чай и попутно учит жизни.
Разорвал дистанцию, двойку в корпус и голову. И опять рывок
Я рассматриваю тщедушного Леву и понимаю, что для того не то что «двойка» проблема, но даже разорвать дистанцию малореально. Все кроссы на физре проходят по одному сценарию. Мы с Димоном и Петровым занимаем первые места Коган еле добредает до финишной черты.
Что случилось? Откуда фингал? я присаживаюсь за стол, тащу к себе бутерброд, что сердобольный Кузнецов успел настрогать Леве. Мм Вареная колбаса. Вкуснотища!
Побили хулиганы. Во дворе дома. Кузнецов подает Когану чай, присаживается к нам.
Во дворе дома?? Я искренне удивляюсь. Вы живете в высотке на Котельнической! Элитное же место!
У соседнего дома побили, уныло отвечает Лева. Очки разбили.
И что ты там делал?
Искал скрипку брата. Дорогую, между прочим. Они хотят пять рублей. Завтра в полдень должен принести.
Совершенно нереальная сумма. При средней зарплате в стране в 8090 рублей.
В ходе долгих расспросов выяснилось следующее. Коган-младший занимается в музыкальной школе, дорога к которой проходит через соседние полукриминальные кварталы. Где обитают целые банды подростков, которые очень трепетно относятся к тому, что на их территорию попадают чужие. Сначала слегка побили и забрали скрипку у Когана-младшего. Школьника пятого класса. Затем как следует побили Когана-старшего. Третьекурсника МГУ. Вытащили из кошелька всю наличность. Лева демонстрирует нам синяки на теле. Мы сочувствующе киваем. Местные гопники, разумееться, не знают истинной цены скрипки. Им покуражится важнее.
И что теперь делать? Отец нас прибьет.
Все рассказать родителям. Или идти в милицию, в комнату входит Индустрий, который с ходу врубается в ситуацию. Они быстро приструнят хулиганов.
Не по-пацански, грустно отвечает Коган. Даже странно слышать такое от эмгэушного отличника. Насколько же глубоко в нас укоренились криминальные привычки.
Индустрий прав, жестко говорит Кузнецов. Иди в милицию.
Коган набычился, молчит. Мы переглядываемся, пожимаем плечами.
Ладно, поможем товарищу, решаюсь я. Завтра пойдем выручать твою скрипку.
Я не пойду, мотает головой Индустрий. Вы забыли? Завтра консультация у Розенталя! Экзамен по практической стилистике через две недели.
Ох, как же я пропустил такое! Закрываю глаза, погружаюсь в память Русина. Розенталь главный русский и советский лингвист. Величайший лингвист. Причем польский еврей! Написал больше сотни учебников, словарей и учебных пособий. По его книгам будут преподавать и через сто лет. Живой классик. Если бы я сказал нашей русичке, ратовавшей за Толкина, что увижу Розенталя
Мы пойдем выручать скрипку Левы, я открываю глаза и пристально смотрю на Индустрия. А ты как хочешь.
Лева сразу приободряется, Кузнецов одобрительно кивает. Индустрий бледнеет, отводит взгляд. Вот так и проверяется мужской характер.
Парни, я мне позаниматься надо.
Пожимаю плечами, доедаю бутерброд. Димка презрительно хмыкает.
Еще четверть часа болтаем ни о чем. Рассказываю Леве о Маяке, свидании с Викой и шраме Слушаю восторженные охи. Потом провожаем друга и ложимся спать.
Глава 3
Вся наша склонность к оптимизму
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить.
Лева, а сколько стоит скрипка?
Коган молчит. Долго молчит. Даже Кузнецов начинает беспокоиться, вертеть головой. Мы идем по Котельнической мимо знаменитой сталинской высотки. Солнце в зените, жарит. Я закатал рукава рубашки.
Ребята, а зачем вам лопаты? по-еврейски, вопросом на вопрос, отвечает Лева.
Лопаты мы взяли в подсобке университетского парка. Утром она всегда открыта садовники начинают свою работу.
Лева, я жду, приходится немного надавить на Когана.
Две тысячи, парень опускает взгляд, мнется. Она старинная, известного французского мастера Вийома.
Кузнецов качает головой, я тоже в легком шоке.
Школьник со скрипкой ценой в «Москвич» разгуливает один по городу?
А что такого? защищает брата Коган. Скрипка застрахована. Это во-первых. Во-вторых, у нас спокойно. Было спокойно, пока не выпустили из тюрьмы этого Хриплого.
Что за персонаж? интересуется Димон.
Какой-то блатной. Собрал вокруг себя местных пацанов, травит им тюремные байки, угощает пивом.
Понятно. «Украл, выпил в тюрьму. Романтика!»
А вот и «джентльмены удачи». Мы заходим во двор серой длинной четырехэтажки и видим шестерых парней, сидящих на спинке скамейки. Вся земля вокруг скамейки заплевана шелухой от семечек. Среди пацанов выделяется главный высокий худой мужик с испитым лицом. Руки синие от татуировок, в зубах папироса-«беломорина» с мятым мундштуком, на голове заломлена кепка-восьмиклинка.
О, жиденок пришел, «испитый» спрыгивает со скамейки. Принес бабки? А это что за кенты?
Голос у блатного действительно с хрипотцой. Коган делает шаг назад, прячется за нами. Мы с Кузнецовым выдвигаемся вперед, позади главаря встают парни. Все лет пятнадцати-шестнадцати, некоторые уже тоже с татухами.
Думаешь, привел дружков с лопатами и
На этой фразе я закручиваю сельхозинструмент вокруг себя. Лопата со свистом режет воздух, парни отшатываются назад. На их лицах страх. Мое движение повторяет Кузнецов. Не зря мы утром вставали и вспоминали комплекс с малой саперной лопаткой. Конечно, к ее «большому брату» не все приемы подходят, точнее, вообще ничего не подходит, но основные перехваты одинаковы хоть для шеста, хоть для нунчаков.
Хриплый с матом вытаскивает нож, делает несколько махов.
Брось перо, баклан, я делаю шаг в сторону и одним движением на выдохе срубаю чахлое деревце. Молодой дубок падает на землю, парни Хриплого делают шаг назад.
Ну что? Отрубить тебе руку? Я втыкаю лопату в землю и спокойно смотрю на блатного.
Ладно, фраера́, ваша взяла, Хриплый убирает нож в карман брюк. Пятак, сбегай за скрипкой.
Один из парней срывается на бег и через несколько минут приносит футляр. Коган с благоговением заглядывает внутрь.
Все в порядке. Мы молча разворачиваемся и идем прочь. Я вижу, что Хриплый нам хочет что-то крикнуть вслед, но сдерживается.
Пацаны, я ваш должник, произносит Лева, когда мы уже наконец подходим к сталинской высотке. Зайдем ко мне чаю выпить.
Я смотрю на часы, потом на Кузнецова.
На консультацию опоздали, вздыхает тот. Пойдем, перехватим чего-нибудь.
У нас пряники есть и конфеты, зачастил Коган. Чай индийский, высший сорт.
Конфетами ты, Лева, не отделаешься, засмеялся Димон. Обед давай.
Конечно, конечно, засуетился Коган. Дома и первое есть, и второе.
Мы поднялись по широкой гранитной лестнице к массивным дубовым дверям. Тяжелые, поди Но двери открылись неожиданно легко. Внутри был огромный высокий холл. Лева вежливо поздоровался с консьержкой, та на нас подозрительно глянула, но ничего не сказала. Лифт явно произвел сильное впечатление на Димона. Он потрогал красное дерево, медные поручни Двигался лифт бесшумно, и только меняющиеся цифры лампочек на табло говорили о том, что мы едем вверх.
Вышли на пятнадцатом этаже. Двери квартиры тоже были массивные, дубовые. Лева, покопавшись в кармане, достал ключ. Стоило только ему вставить его в замок, дверь сама открылась. В прихожей стоял пожилой сгорбленный мужчина в красном домашнем халате. Под халатом была белая накрахмаленная рубашка. Уже по его нахмуренному лицу с резкими морщинами я понял, что у нас проблемы:
Лев, где ты был и кто эти молодые люди?
Мы вошли в прихожую, Коган попытался спрятать за спину футляр со скрипкой.
Ты вернул Вийома? Твой брат мне все рассказал.
Лицо Когана-старшего расслабилось, он пригладил седые волосы по бокам сверкающей лысины.
Да, папа. Лева повесил голову. Если бы не ребята
Ну, представь нас.
Началась процедура знакомства. Коган-старший оказался Марком Наумовичем. Миниатюрная женщина, вышедшая из кухни в переднике, была представлена женой Марка Миррой Изольдовной.
А это Давид, Лева подтолкнул вперед грустного чернявого паренька. Из-за него все закрутилось.
Я не виноват!
А кто виноват?
Молодые люди, пойдемте в гостиную, Марк Наумович приглашающе махнул рукой. Надевайте тапки.
Квартира Коганов поразила даже меня. Четыре большие комнаты две спальни, гостиная, кабинет-библиотека. Плюс кухня и раздельный туалет. По советским меркам суперэлитная недвижимость. Круче только правительственные дома.
В гостиной мы с Димоном, мельком глянув на мебельный гарнитур и немецкий телевизор «Грюндиг», сразу принялись рассматривать странно изогнутую маленькую сосну в большом горшке.
Бонсай, пояснил Марк Наумович, усаживаясь во главе стола. Японская декоративная сосна.
Кучеряво живете, шепнул на ухо Леве Димон. Я услышал.
Присаживайтесь, молодые люди. Сейчас будет обед. А пока ждем расскажите о ваших приключениях.
Мы приземлились за стол напротив Когана-старшего. Я взял на себя роль рассказчика и коротко пересказал инцидент с Хриплым. Лева положил на стол футляр, и Марк Наумович внимательно осмотрел скрипку.
Хорошо то, что хорошо кончается, после некоторой паузы произнес Коган-старший. Вы очень рисковали, Алексей. У этих бандитов не только ножи бывают. Я сделаю несколько звонков, этого Хриплого уберут из нашего района.
Хорошо то, что хорошо кончается, после некоторой паузы произнес Коган-старший. Вы очень рисковали, Алексей. У этих бандитов не только ножи бывают. Я сделаю несколько звонков, этого Хриплого уберут из нашего района.
В каком смысле уберут?? опешил Димон, на чьих глазах моментально решилась судьба человека. Посадят?
Зачем же так грубо, тонко улыбнулся Левин отец. Вышлют за сто первый километр. Как «прочий» элемент.
Тем временем Мирра Изольдовна стала носить из кухни посуду и накрывать на стол. Сначала хозяйка вынесла пару салатов и сухарики с сырно-яично-чесночной пастой. За ними последовали пирожки из тончайшего слоеного теста с курицей. А потом я чуть не вывернул голову, когда разнюхал божественный аромат в гостиную важно внесли фарфоровую супницу, и хозяйка лично наполнила мне первому тарелку золотистым бульоном с белой фасолью. Лев пододвинул блюдце с нарезанной петрушкой и укропом. Марк Наумович выставил на стол бутылку коньяка «Арарат». Принялся рассказывать про каждое блюдо лекцию. Коганы-младшие устало закатили глаза.