Я мог уйти в конце сезона 20052006 годов. Но не тогда, когда «Юве» был в центре циклона. Нет, именно в тот трудный момент я остался. Была возможность уйти и раньше, когда управлял Моджи. Я чувствовал, что должен меняться. У меня были варианты для продолжения карьеры, но могло случиться и так, что клуб меня уволит.
Создалась странная ситуация. Хотите правды?
Мне больше не было приятно в «Юве». Не по какой-то конкретной причине, а из-за множества маленьких недопониманий. Вот почему я говорю, что это вопрос взаимоотношений между людьми, а не между организациями. С Капелло отношения были отличными. Дело было не в нем. И потом он тоже, насколько я слышал, так или иначе собирался уйти. А я тот человек, которого нужно стимулировать, пинать, чтобы он выложился на максимум, а теперь я больше не чувствовал этого стимула. Не было вызова, заставляющего улучшаться и день за днем снова выходить на поле.
Пока мы с Сильвано размышляли, что делать, на нас посыпался дождь прослушек.
Мы второй раз подряд стали чемпионами, двадцать девятый раз в истории «Ювентуса». Солнце, болельщики, песни, конфетти и наши противоречивые чувства. Мы закончили чемпионат в Бари в воскресенье, обстановка была нереальной. У меня вызвал странное впечатление вид Лучано Моджи в слезах но, в сущности, это было вполне в его стиле. Его изображают как безжалостного влиятельного человека, но он вполне обычный, и ему неприятно, когда о нем говорят плохо.
Пока мы с Сильвано размышляли, что делать, на нас посыпался дождь прослушек.
Мы второй раз подряд стали чемпионами, двадцать девятый раз в истории «Ювентуса». Солнце, болельщики, песни, конфетти и наши противоречивые чувства. Мы закончили чемпионат в Бари в воскресенье, обстановка была нереальной. У меня вызвал странное впечатление вид Лучано Моджи в слезах но, в сущности, это было вполне в его стиле. Его изображают как безжалостного влиятельного человека, но он вполне обычный, и ему неприятно, когда о нем говорят плохо.
И вот в этот момент мы внезапно оказались привязанными к позорному столбу, нас обвиняли без всякого основания, без какого-либо уважения к нашей частной жизни и к человеческому достоинству. Меня сильно поразил тот факт, что процесс прошел за пределами суда и что приговор был вынесен еще до того, как вина была доказана.
Я слышал кучу глупостей. Я видел, как вмешивались в жизнь семей. Лично я считаю, что, если кто-то совершил любое преступление, он должен быть наказан, но после оценки всех обстоятельств и с возможностью обвиняемого защищаться. Всего этого не было, обвинение предали огласке и вынесли на первые страницы газет.
Вначале я думал, что до этого не дойдет, что самое тяжелое наказание не ляжет на плечи команды, игроков и болельщиков. Я не считал и не считаю, что за ошибку, допущенную десять лет назад или в прошлом году, можно отобрать то, что было честно выиграно на поле.
Заплатить за это должны были виновные, где бы они ни были, но не команда, не клуб, не люди, приходящие на стадион.
Потому что я склонен согласиться со всем, но одна вещь не обсуждается: спортсмен, зная о подобных договоренностях, не должен играть. Я бы этого не сделал и не делал. Признаю, что в отношении великих команд существует своего рода «психологическая зависимость». Мне в определенный момент расхотелось играть, слушать все эти жалобы в конце каждого матча, как будто каждое воскресенье кто-то ставил наши победы под сомнение.
«Хоть бы мы проиграли». Да, я даже так говорил, от отвращения ко всем тем, кому хотелось это видеть.
Но то, что мы завоевали на поле, было настоящим, оно досталось нам потом и кровью, и все желающие это видели.
И все это мы потеряли. В конце лета я оказался в Римини, в Серии Б, и должен был начинать все сначала.
А мне в принципе нравится начинать заново. Это новый вызов.
Я мог уйти, но первым сказал, что останусь. Мой путь футболиста «Ювентуса» от профессионализма к чувствам завершился в тот жаркий сентябрьский день на морском берегу.
Почему я остался? Я так чувствовал, и все. Меня попросил Алессио Секко («Ладно, Джиджи, оставайся»), меня поразил своей вежливостью и серьезностью Жан-Клод Бланк («Мне было бы чрезвычайно приятно, если бы вы решили снова надеть футболку «Юве», потому что «Юве» в вас нуждается»). И, как со Стефано Танци в «Парме», у меня всегда были отличные отношения с собственниками, братьями Элькан, Джоном и Лапо.
Я не мог повернуться спиной к ним и к миллионам болельщиков «Ювентуса».
И я сделал правильный выбор. Выбор Джиджи.
А Серия Б в итоге не думайте, что я богохульник, оказалась неплохим опытом. Я искренне ее принял. Прежде всего, у меня никогда не было опыта в Серии Б если вы дочитали до этого момента, вы знаете, что моя карьера двигалась быстро. Я знаю, что болельщики «Юве» не были столь радостны, как я, но пытаюсь сказать, что этот опыт переход к провинциальной игре может обогатить, если принять его правильно.
Через месяц после финала в Берлине я был в Римини или на Кубке Италии в Бари против «Мартина Франки».
Чтобы почувствовать себя живыми, необходимо что-то новое, что разрушит монотонность и позволит жить на всю катушку. И даже в Серии Б. И не стоило расслабляться. Через месяц я заметил, что мы работаем на полную: соперники играли против нас с остервенением, как и все команды, с которыми мы пересекались в Серии А.
Но самое лучшее воспоминание о Серии Б это публика. «Ювентус», как вы знаете, всегда ненавидят, везде. Но весь сезон публика замечательно со мной общалась.
В тот год мы ездили по неизвестной для нас Италии, в такие города, как Кротоне или Фрозиноне, я встретил такие общества, с которыми раньше не имел дела. Я слышал искренние голоса, я видел прекрасные жесты.
И это меня очень поразило, потому что я думал о прежнем «Ювентусе». Новый «Ювентус» иначе выглядел на публике. Наших новых руководителей уважали. Моджи и Джираудо в последнее время уходили со стадиона под свист. Это не их вина. Но их считали ответственными за все, что случилось с клубом.
Я вратарь и ближе всего стою во время матча к трибунам за воротами. И в меня постоянно летели оскорбления. За что? Что я сделал? Только потому, что на мне другая футболка? Я профессионал, но ни в одном контракте не написано, что я должен выслушивать ругань и оскорбления.
Один из самых неприятных моментов я пережил в Перудже в 2003 году. Я вышел на поле для разминки, а болельщики соперника начали говорить мне всякое, в том числе оскорблять мою сестру Гвендалину, которая там играла. Потом, в течение матча, среди брошенных в меня объектов я почувствовал, как меня коснулось нечто тонкое, и увидел около своей ноги длинный гвоздь. Да, вот он, профессионализм, благоразумие, пример, на который можно ориентироваться, черт возьми! В этот момент я уже не выдержал, потерял хладнокровие и послал этот гвоздь обратно тому, кто его кинул. Не говорите ничего. Я совершил ошибку, но уверяю вас, что не среагировать было очень тяжело. И это было еще не все. Когда я выходил с поля и прошел мимо стадиона, немолодая дама крикнула мне:
Да чтоб ты ногу сломал!
Я посмотрел на нее и ответил:
Вы, наверное, мама. Чему вы учите своих детей? Этому?
Как и в других сферах общественной жизни в Италии, невоспитанность стала правилом жизни, мы принимаем это как само собой разумеющееся. Исключения из этого правила всегда как глоток свежего воздуха.
Но я понимаю, что наши болельщики не переварили все это. И прежде всего тот факт, что этим воспользовался «Интер».
«Интер».
Обычно в Италии неприятности доставляет победитель. Чтобы спрятать свои ошибки и грехи, гораздо легче переложить на кого-то ответственность. Арбитр вассал сильной команды. Классика. Это коснулось нас, а теперь и «Интера». Я повторюсь: такие команды, как «Юве», «Интер» и «Милан», имеют некоторые «привилегии» перед остальными. И что тут сделаешь?
Реальность не изменится. Я игрок, а игрок не может думать так же, как болельщик хотя я и болельщик, со всем энтузиазмом, не может опуститься на уровень людей, которые обсуждают игру у барной стойки. Я понимаю гнев и негодование тех, кто нас поддерживал, могу разделить их чувства, но мы, игроки, знаем, как обстоят дела. Не только мы в «Юве», но и игроки «Интера», независимо от того, что говорят публично. Мне, например, несколько лет назад было неприятно слышать слова Роналдо, когда он был в мадридском «Реале». Накануне матча с «Юве» он сказал, что в Италии он не сможет выиграть, потому что ему будут мешать арбитры. С «Интером» по крайней мере в том, что касается меня, у нас всегда прекрасное и здоровое соперничество. Спортивное.
В общем, мы перевернули страницу. Сначала с Дидье Дешамом. Он снова начал улыбаться, когда постепенно многие «старики», оказавшиеся между прошлым и будущим, начали снова надевать черно-белую футболку. С ним у нас у всех были отличные отношения. Он играл в «Юве», кто-то был его товарищем в черно-белой команде или в национальной сборной Франции. Я не могу сказать о нем ничего плохого, как и о Микеланджело Рампулле, который был ответственным за вратарей.
Редко бывает, что у меня плохие отношения с тренером. Из-за моего характера и моей личности, но еще и потому, что мы, вратари, часть микрокосмоса, и важен тот человек, которому тренер делегирует свою работу. И с Клаудио Раньери никогда не было проблем. Я ценю его спокойствие, его апломб в любых ситуациях, особенно в негативных. Есть еще великий тренер вратарей Джорджо Пеллидзаро.
Мы прошли Серию Б, мы снова вернулись на свое место в элите.
Мы «Юве».
Again, как говорят англичане. Снова мы.
13
Алена
Теперь я и ты стали «нами»
В тот период я был одинок.
На самом деле быть в одиночестве для меня никогда не было проблемой. Я должен сказать, что определенный интерес у женщин я всегда вызывал, и одиночество абсолютно не было для меня поводом для беспокойства или тревоги. Это просто мой способ проводить дни иначе. Но не очень долго.
По характеру я всегда любил быть с друзьями. Даже когда у меня есть девушка.
И тогда я тоже был с моим другом из «Каррары», Бубу. Он приехал в Турин, и мы обедали в баре в центре. Потом решили прогуляться по Виа Рома, улице магазинов.
Там были и есть до сих пор все эти магазины с сияющими витринами, и мы смотрели, любопытствовали, обсуждали. Там были и магазины белья, и перед витриной одного из них я уставился на изображение красивой девушки в натуральную величину. Она была ростом почти с меня.
Там были и есть до сих пор все эти магазины с сияющими витринами, и мы смотрели, любопытствовали, обсуждали. Там были и магазины белья, и перед витриной одного из них я уставился на изображение красивой девушки в натуральную величину. Она была ростом почти с меня.