У меня был секс со множеством женщин, был и полный любви и доверия контакт с некоторыми из них, но с ними я никогда не ощущал себя так, как с Лолой. Когда эмоциональная глубина приносит облечение, а не дезориентирует. Та наша ночь была идеальным сочетанием траха и занятия любовью, но сейчас не осмелюсь на ту же грубость по отношению к ней. Она сейчас словно хрупкое выдувное стекло в моих руках и смотрит на меня, будто хочет, чтобы я ей сказал, что делать.
Тогда я дам ей задание. Прижавшись к ней губами и обнажив зубы, я говорю:
Ни единого звука.
Я чувствую, как она облегченно выдыхает и, кивнув, поворачивается в поисках моего рта. Но я отодвигаюсь:
Оставайся тихой, будь умницей, и я тебя поцелую.
Она нетерпеливо несколько раз кивает снова, и это вроде бы не должно быть так просто, но это так. Плескающееся напряжение в ее взгляде тут же сменяется сосредоточенностью. Зато теперь, когда это сказал, я хочу ее рот больше всего на свете влажный, приоткрытый и прижатый к моему, когда я в нее врываюсь.
Схватив ее сиськи, я посасываю кожу ее шеи, погружаясь в ее тело и чувствуя ее напряжение и капельки пота под своими губами.
Сдерживаясь изо всех сил, Лола по-прежнему не издает ни звука, дыша резко и поверхностно.
Вот так, говорю я ей. Я тебя не слышу. А слышу только, как мы трахаемся.
Я люблю звуки, которые она издает, но прямо сейчас ее молчание означает гораздо большее. Эта беззвучная мольба в ее глазах как признание, что она нуждается во мне, как в якоре, чтобы я помог ей сконцентрироваться на происходящем, и только. Не на Лос-Анджелесе. И не на книге, которую она должна дописать. Я всегда догадывался, что она ищет во мне своего рода центр притяжения и спокойствия, но знать это определенно именно сейчас, когда мы занимаемся любовью, от этого что-то плотным узлом затягивается у меня в груди.
Кожа Лолы светло-кремовая, а на фоне темных волос кажется еще бледнее. Ее хвост развязался, а пряди разметало по плечам, они скользят по соскам и доходят до нижней части ее груди. Верхняя губа и грудная клетка блестят от пота, а ее вагина сжимает меня так сильно Она уже совсем близко. Ее дыхание ускоряется, когда мои толчки становятся сильнее, а я прижимаюсь зубами к ее скуле, чувствуя, как сходит на нет моя сдержанность.
Я рычу:
Ни звука. Чтобы ни единого гребаного звука!
Найдя ее запястья, я удерживаю их у нее под спиной и глубоко погружаюсь в нее, потираясь именно там, где ей нравится. Она открывает рот еще шире, на лице написана почти боль, а затем все происходит, как в эффекте домино: она изо всех зажмуривается, запрокидывает голову и скрипит зубами, чтобы сдержаться и не закричать. Ее тело стискивает меня изнутри серией диких интенсивных спазмов. Лола вспыхивает румянцем, а ее пульс становится просто безумным. Но моя девочка не позволяет себе даже легкого вздоха.
Мою грудь распирает от гордости, и я впиваюсь в ее рот своим, трахая ее быстро и неглубоко. Почувствовав свободу, она кричит от ощущения моего языка на ее. Зарывшись руками мне в волосы, она открывает глаза и не сводит с меня глаз.
Так хорошо. Я слышу, как хриплю на каждом толчке, а от звуков секса влажного скольжения, шлепков по коже и скрипа моего стола я становлюсь еще тверже.
Я не могу сдержаться и ору:
Мать твою! Охренеть!!
Спасибо оживленному движению на улице и непрерывной суете в магазине, что приглушают наш шум.
Сильнее, еще, скорее, задыхаясь, просит она, вцепившись ногтями мне в шею. Она обхватила меня ногами, выступивший пот сделал нас обоих скользкими, и я крепко держу ее за задницу, чтобы притягивать к себе всякий раз, когда вонзаюсь так глубоко, как только могу, и наконец среди лихорадочных ударов кончаю с хриплым воплем. Под закрытыми веками бушуют вспышки света, по позвоночнику водопадом льется блаженство, а по всему телу прокатывается волна маленьких взрывов удовольствия.
Я обессиленно склоняюсь над ней, зубами прижавшись к шее, замедляя движения бедер и постепенно останавливаясь. Мой стол чудесным образом остался цел.
Крепко меня обнимая, Лола восстанавливает дыхание. Она не ослабляет хватку своих ног, не хочет отпускать меня, и черт, я тоже не хочу покидать тепло ее тела.
В комнате внезапно становится так тихо, как в вакууме. Мои вдохи кажутся слишком громкими и быстрыми. Лола падает вперед мне на грудь, и я обхватываю ее руками. В моих объятиях она ощущается такой хрупкой, стройной и нежной. Я же чувствую, что от меня не осталось ничего, кроме основных инстинктов трахаться, дышать и спать. Однако мне удается остаться в вертикальном положении. Постепенно удовольствие ускользает, и я осыпаю поцелуями ее шею, остановившись вдохнуть, чтобы сказать, как охренительно хорошо это было. Прежде чем я произношу хотя бы слово, я замираю и прислушиваюсь.
Нас окружает странная тишина, и я с беспокойством ощущаю, что это интенсивное спокойствие почти мрачное и безысходное, будто мир перестал существовать, пока мы погрузились в безудержный трах.
Взгляд Лолы встречается с моим, и нас осеняет практически одновременно. Я закрываю глаза, ожидая, когда рванет:
О черт
Внезапно на весь магазин взвывает «Посыпь меня сахаром» Деф Леппард. И так громко, будто играет рядом с нами.
Я смотрю на Лолу, у которой все еще горят щеки от оргазма. Прикрыв рот ладонью, она сдерживает смех.
Боже мой, бормочет она.
А ублюдочный Джо начинает подпевать во все горло: «Женщина-разрушительница, могу ли я стать твоим мужчиной?»
Я наконец выхожу из нее, быстро стаскиваю презерватив и бросаю его в корзину для бумаг. И вместе мы начинаем одеваться: я натягиваю полуспущенные трусы и джинсы, затем футболку. Лола слезает со стола, поправляет юбку и поднимает лифчик с блузкой.
«Телелюбовница, детка, продолжай ночь напролет!» поет Джо.
Присоединившись, ему подпевают не меньше четырех голосов.
Лола застегивает крючки сзади, поправляет бретели, а потом закрывает лицо руками:
О боже, господи боже мой.
Музыка стихает, и Джо объявляет:
Покажись, могучий жеребец!
Сквозь смех я кричу в ответ:
Да заткнись ты, мать твою!
Помогаю Лоле с блузкой и слышу хохот за дверью. Завязав волосы в пучок, она говорит:
Ну вот он, ответ на вопрос.
Ты про звукоизоляцию? спрашиваю я.
Она кивает, снова спрятав лицо в ладонях, но под ними я вижу улыбку:
Отсюда можно как-то тайно улизнуть или мы обречены на парад позора?
Мне снова смешно:
Позора? Да меня будет распирать от гордости. От нашего секса едва не ломаются чертовы столы.
Я серьезно.
Обхватив ее лицо ладонями, я целую ее:
Прости, лапочка, но сбежать мы можем только через эту дверь и все равно прямо туда.
Лола кивает в моих объятиях и не сводит с меня глаз.
Было хорошо? тихо спрашиваю я. Тебе понравилось стараться быть тихой?
Очень, шепотом отвечает она и целует меня. Я не хочу в Лос-Анджелес.
Я обнимаю ее крепче и чувствую ее дыхание на своей шее.
Я тоже не в восторге от этой поездки.
Лола начинает дрожать, и я хочу отстраниться и посмотреть на нее, но она не дает, прижавшись к моему плечу.
Посмотри на меня, прошу я. Дай мне попробовать этот вкусный рот.
Она запрокидывает голову и лениво скользит своими влажными и горячими губами по моим.
Я тоже не в восторге от этой поездки.
Лола начинает дрожать, и я хочу отстраниться и посмотреть на нее, но она не дает, прижавшись к моему плечу.
Посмотри на меня, прошу я. Дай мне попробовать этот вкусный рот.
Она запрокидывает голову и лениво скользит своими влажными и горячими губами по моим.
Я люблю тебя, произношу я.
Ее глаза с трепетом ресниц закрываются, а поцелуй становится глубже. И мне не нужно слышать от нее то же самое в ответ, потому что все это ее язык тела, как она целует меня после моих слов, да даже сам факт, как она всем в магазине дала понять, что она моя, говорит мне о таких же ее чувствах.
После еще десятка секунд, пока я спорю сам с собой, не взять ли ее снова, на этот раз на диване у окна, я отстраняюсь и целую ее в макушку, осторожно убирая ее руки со своей талии. Настало время столкнуться с неизбежным.
Подойдя к двери, я оборачиваюсь. Она вытирает поплывшую подводку под глазами и немного неуверенно поднимает большие пальцы вверх. После оглушительного скрипа дверной ручки я открываю дверь, впуская порыв прохладного воздуха.
Мое сердце падает, когда я вижу Харлоу и позади нее Финна. Я ожидал Джо. Но никак не это.
Ну и кто это тут? интересуется Харлоу с расползающейся по лицу улыбкой. Кроме двух моих любимых ботаников.
Я выхожу, изо все сил стараясь держать нейтральное выражение лица.
А ты что, знаешь каких-то других двух ботаников?
Харлоу беззвучно пытается что-то сказать. И наконец ей это удается.
И как давно вы Финн поднимает руку и закрывает ей рот буквально через миллисекунду после ее громкого продолжения на весь магазин, трахаетесь?
Примерно часов восемнадцать. Из-за моей спины появляется Лола, а я смотрю на нее, поражаясь самообладанию в ее голосе. Она обнимает меня за талию. Хотя нужно учесть перерыв между 10 и 15 часами, пока мы работали.
Джо присвистывает у стойки, а потом снова утыкается в свою книгу, будто он тут ни при чем.
Как насчет включить музыку на несколько минут пораньше? ухмыляясь, спрашиваю его я.
Он смеется, не отрываясь от книги.
Может, и стоило бы. Но в чем тогда прикол? Это тебе наказание, что так долго возился.
И оставил его за главного, говорит кто-то со стороны уголка для чтения.
Вонг у доктора Стрэйндж напоминаю я ему. Уж Вонг-то был командным игроком.
Джо поднимает на меня взгляд, изображая оскорбление:
А вот это обидно, босс.
Приподняв брови, Харлоу выжидающе смотрит на Лолу.
У тебя есть минутка, подруга? интересуется она, сдерживая огромную улыбку.
Лола встревоженно смотрит на настенные часы за стойкой. Сейчас почти четыре, и я уверен, она думает о том же, о чем и я: разговор с Харлоу на эту тему вряд ли будет коротким.
У меня есть немного времени. Но нужно собраться в Лос-Анджелес, так что для пыток пойдем ко мне.
Повернувшись, она страдальчески смотрит на меня и встает на цыпочки, чтобы поцеловать на глазах у лучшей подруги, которая ахает, после чего шепчет:
Увидимся в пятницу.
В пятницу, повторяю я и до последнего не отпускаю ее руку. Еще раз обернувшись на меня через плечо, Лола позволяет Харлоу выпроводить ее из магазина.
Финн наблюдает за их уходом со смесью веселья и беспокойства. Харлоу еще на тротуаре начинает взволнованно кричать.