Еще я много думала. О нас.
Молчание ощущается ужасающей бездной, но я жду, потому что мне нужно знать, готов ли он снова говорить об этом.
Ну хорошо, наконец отвечает он. О чем именно ты думала?
Прости меня, я так сожалею о том вечере, говорю я. Я испугалась.
Сощурившись, он наклоняет голову в сторону и изучающе всматривается в меня. Он усталый и небритый, ведь все эти дни были нелегкими и для него тоже.
Ты не должна просить прощения за то, что испугалась, Лола.
Я мотаю головой:
Я жутко накосячила.
Оливер встает, берет свою куртку с подлокотника кресла и надевает ее. Обувается и берет свой телефон.
Ты трудилась всю свою жизнь для этого. Понятно, что ты так защищаешь свое любимое дело. И мне понятно, что ты не хочешь дать развалиться всему, что создала.
Он подходит ко мне и останавливается так близко, что мне приходится поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
Стало больно, тихо продолжает он, когда ты подумала, что тебе будет легко меня бросить. И что тебе, казалось, так легко было принять это решение, прямо там, с ходу.
На глаза наворачиваются обжигающие слезы:
Нелегко. Это было кошмарно.
Он кивает.
А потом и я накосячил, не отводя взгляда, говорит он. Мне тошно, что я пошел с кем-то еще, даже если и не собирался до нее дотрагиваться.
Мое сердце разрывается на мелкие кусочки.
Я хочу повернуть время вспять, шепотом произношу я, стараясь не разреветься в полную силу.
Не думаю, что у нас это получится. Он, рассеянно наблюдает за собственными пальцами, играющими с прядью моих волос.
Мои слезы жгут горло, а в груди больно.
И не думаю, что даже стоит пытаться.
Оливер, не надо. Я поднимаю руки вытереть слезы, но он перехватывает их и сплетает наши пальцы.
Нет, мягко настаивает он. Я про то, что в следующий раз мы начнем с чего-то большего. Он проводит пальцами по моей ладони, нежно массируя:
Думаю, наш следующий шаг будет с того места, где ты будешь делиться всем со мной сама, вместо того чтобы я вытаскивал это из тебя.
Я сглатываю, после чего сглатываю снова, пытаясь переварить, что он мне сказал, и понять, не послышалось ли мне.
Ты говоришь, что мы можем попробовать еще раз? спрашиваю я, а он поднимает голову, и взгляд его блестящих голубых глаз ищуще скользит по всему моему лицу. Ты все еще хочешь быть со мной?
У него на губах появляется крохотная улыбка:
Я никогда и не переставал. Мне просто было нужно, чтобы ты разобралась со своей головой.
У меня получается фыркающий смешок сквозь слезы, а накатившее облегчение заставляет чувствовать себя неуверенной и на грани истерики. Я быстро несколько раз киваю, вытираю лицо от слез, пытаясь взять себя в руки прямо тут, в его присутствии.
Нет-нет, тихо останавливает меня он. Я не об этом. Не хочу, чтобы ты скрывала свои эмоции. Я говорю о том, чтобы ты приняла, что я тот самый парень, кто хочет их видеть. И слышать о них.
Икнув, я хрипло отвечаю:
Сейчас я чувствую облегчение. Огромное, бескрайнее облегчение.
Покусывая губу, он наблюдает за своим большим пальцем, поглаживающим меня по щеке.
Знаешь, Лола, я был серьезен, когда говорил, что мне не нужно, чтобы это было легко или идеально. Но мне необходимо знать Он делает паузу и немного хмурится. Мне просто нужно услышать, что ты не сделаешь это снова. Я на самом деле был сокрушен.
Нет. Даже сама мысль об этом разбивает мне сердце. Я протягиваю вперед свободную руку и кладу ему на грудь. Ладонью чувствую сильное и уверенное биение его сердца. Я бы и не смогла.
Пространство вокруг нас заполняет тишина, и я знаю: нам много чего нужно сказать друг другу, но мы этого не делаем. А еще я знаю, что у нас все будет хорошо, потому что эта тишина не удушающая. Мы просто снова Оливер + Лола, не торопясь, собирающиеся с мыслями.
Как дела с «Жуком»? спрашивает он и рукой, которой не держит мою, заправляет мне волосы за ухо.
Шмыгнув носом, я оглядываюсь через плечо:
Сделала где-то три четверти.
Довольна, что получается?
Поморщившись немного, я отвечаю:
Пока нет. Но буду.
Уже неплохо. Оливер сжимает мою руку и отпускает. Ты можешь написать мне, когда только захочешь, или позвонить, если понадобится поговорить.
Я быстро моргаю, не желая, чтобы он уже уходил:
Где ты будешь? Ты можешь остаться здесь, если хо
Я буду дома или в магазине, мягко отвечает он.
А я?
Я и сама не знаю, что имею в виду.
А может, и знаю, но без понятия, каков будет его ответ.
Как бы много у меня ни было работы, я нуждаюсь в нем. И чувствую, что он тоже это понимает, когда с улыбкой наклоняется вперед.
А ты будешь звонить мне каждый день. И отвечать на мои СМС. Он еле касается моих губ своими и тут же отстраняется, когда я подаюсь вперед. Изучающе глядя на меня, он произносит:
Если тебе нужно будет пообедать, я все принесу. Если понадобится что-нибудь еще просто позвони мне.
А если что-нибудь понадобится тебе я чувствую шквал бушующих эмоций в своей груди.
Оливер улыбается.
Хорошо. Иди в свою писательскую пещеру. большими пальцами он аккуратно убирает влагу под моими глазами. Это у нас не пауза, просто тебе нужно сосредоточиться и закончить. Справляться с этим будет частью нашей жизни. Внимательно оглядывая мое лицо, он говорит:
Иногда ты будешь со мной каждую ночь, а иногда мне придется делить тебя с твоими делами целую неделю или две.
Теперь ему приходится вытирать мои новые слезы.
Со смешком поцеловав меня в кончик носа, он говорит мне:
Давай-ка иди работай, Сладкая Лола. Ты задолжала мне несколько ночей.
Глава 17
Лола
Я ненавижу каждое написанное слово, каждое панно.
В папке на рабочем столе с надписью «дерьмо» файлов с иллюстрациями раза в четыре больше, чем в папке «оставить», но меня это не удивляет. Произошедшее со мной в эти дни с предельной ясностью показало, что иногда всем нам нужно все сделать не так, чтобы потом получилась возможность разобраться, а как же правильно.
Я не виделась с Оливером сначала день, потом два, а потом прошла целая неделя, и я мучительно по нему скучаю. Но мы разговариваем каждый вечер, и он видел каждый штрих и каждое слово книги и удачные, и плохие, и просто отвратительные, потому что я их ему пересылаю, чувствуя необходимость взгляда со стороны.
А его взгляд и мнение словно целительное лекарство от моей паники. Оценка этого мужчины беспристрастна, и он умеет отставить в сторону свое желание меня успокоить и понять, что сейчас мне жизненно необходима честная критика.
На панно изображена девушка, сложившая ладони чашей и ожидающая дождь. А он стоит рядом и заслоняет ее от иссушающего жара солнца.
Чем занята? спрашивает он.
Сейчас приятный теплый вечер четверга, мой новый крайний срок через два дня, а Оливер, придя домой после ужина с Харлоу и Финном, позвонил узнать, как у меня дела.
Сейчас приятный теплый вечер четверга, мой новый крайний срок через два дня, а Оливер, придя домой после ужина с Харлоу и Финном, позвонил узнать, как у меня дела.
У него хрипловатый голос, будто он уже укладывается в постель. Я представляю его одного дома, лежащего на кровати, уставившись в потолок, и положившего одну руку на грудь.
Он одет?
Или же на нем ничего нет, кроме боксеров?
Как часто он представляет, что целует меня, прикасается ко мне, двигается внутри меня?
Сижу за столом, отвечаю я. Пялюсь на беспорядок.
Наступает тишина, и я инстинктивно понимаю, что он сейчас задается такими же вопросами.
Ты закончила сцену финального сражения? наконец спрашивает он.
Покачав головой, я делаю глоток чая, после чего говорю вслух:
Еще нет. Но закончу. Все, кроме нее, уже сделано. Я провожу рукой по лицу: Я только что доделала панно.
Мне понравились те, с зеленым фоном, что ты присылала. Его голос расслаблен и ленив, словно теплый сироп, льющийся мне на кожу. Из-за этого героиня выглядит более торжествующей, словно в окружении деревьев.
Я улыбаюсь:
Я тоже так думаю. Я еще вернусь к ним. Просто моему мозгу нужно немного передохнуть.
Обязательно. Он расслабленно охает, поднимаясь в сидячее положение. Давай-ка посмотрим, что у тебя есть.
Я слышу его шаги по коридору, потом шуршащий звук в динамике, когда он придерживает телефон плечом:
Выбирай, «Крепкий орешек» м-м «Шопо-коп» или «Матрица»?»
Я несколько раз окунаю чайный пакетик в чашку:
Это серьезный вопрос?
Он делает паузу, после чего неуверенно отвечает:
Вроде да.
Тогда «Матрица».
Я слышу улыбку в его тоне, когда он говорит:
Он сейчас на FX[53]. А теперь иди возьми пиво, выключи компьютер и отдохни два часа, посмотрев фильм.
Я понимаю, что он имеет в виду: творческим способностям нужна передышка.
Почему бы тебе не приехать и не посмотреть его вместе со мной? тихо хныкая, спрашиваю я. Не видела его целую вечность.
Потому что я трахну тебя, едва переступлю порог, а тебе надо работать.
Мое сердце ярким шаром взрывается у меня груди:
О-о.
Оливер смеется:
Спокойной ночи, Сладкая Лола.
Мне хочется, чтобы он сказал, что любит меня. Нужно услышать, как его голос обволакивает эти слова, но это будет моя финальная награда. Я знаю это.
Когда фильм закончился, я выбросила в мусорку пустую пивную бутылку, вернулась в свою комнату и за час закончила сцену.
Я только что получила два напечатанных экземпляра «Майского Жука» и не могу выпустить их из рук ни на минуту. Я раскошелилась на глянцевую обложку с черными матовыми буквами заголовка, хорошую плотную бумагу и красочные иллюстрации. Обложка тоже яркая. Не знаю, захочет ли Эрик оставить эту обложку или нет, но я буду настаивать на ней: вихри синего, зеленого, желтого и красного, закручивающиеся вокруг моей крылатой героини-Жука и ее возлюбленного Трипа. Позади них меркнет хаос, как бы обещая, что, несмотря на все таящееся на этих страницах, в конце их ждет торжество победы.
Я так горжусь ею и до головокружения жажду показать Оливеру.
Припарковавшись у тротуара, я сижу в тишине и слушаю, как издает тихие звуки остывающий двигатель моей старой машинки. Передо мной дом Оливера: небольшой и одноэтажный, голубого цвета, стоящий на крошечном квадратном участке земли. Газон изо всех сил старается остаться живым, но полива все равно не хватает из-за засухи. Краска на стенах выцвела, а в нескольких местах выложенная плиткой тропинка потрескалась. Все это выглядит непримечательным и идеальным. Я вижу себя живущей здесь. Вижу нас вдвоем здесь.
Мое сердце радостно подпрыгивает при мысли об обыденной жизни с ним. Мне не хватает этой нашей повседневной болтовни, а еще больше времени наедине купаться в его любви, дарить свою, заниматься ею.