Проведать вас, зачем же еще? Эрна развязала платок и покрыла им плечи. Узнали, что беда у вас приключилась. Зигис сказал: надо бы помочь, все же родственники.
Никакой беды у нас нет. Живем, как и жили.
А что с головой? смекалисто прищурилась Эрна.
Стойло чистил, о перекладину стукнулся.
Стойло чистил, а жеребца-то в нем нет.
Глазастая. Янис покачал головой. Когда только приметила?
Для этого много времени не надо.
Коня своего я Круминьшу одолжил, сказал Янис, и это было похоже на правду. Лиепиньши и Круминьши жили в соседних хуторах, в нескольких километрах, и часто помогали друг другу.
Янис не спеша забил табаком трубочку и поманил рукой Зигиса:
Идем, зятек, потолкуем. А женщины пока на стол соберут.
Мужчины вышли, и пока хозяйка сновала по кухне, Эрна пристально за ней наблюдала.
Значит, все хорошо? спросила она.
Все как обычно, сдержанно ответила Милда.
Эрна встала, прошла к буфету и распахнула его створки. Внутри было пусто.
Что же ты врешь, подлая? У тебя и в закромах шаром покати. Она обернулась и со злым упреком в глазах посмотрела на Милду: Или мы не родня? Или не поможем?
Уткнувшись в подол передника, жена Яниса разрыдалась.
Беда у нас, Эрна Ой, какая беда
Рассказывай!
Трех дней не прошло, как нас разорили.
Кто? Говори!
«Лесные братья» ночью пришли из леса. Запрягли нашего жеребца и увели вместе с телегой.
На телеге что повезли?
Все, что было. Все наши припасы, всхлипнула Милда. Забрали все: муку, сахар, картошку, бочонок меда.
А говорят, будто Янис сам половину свиньи к телеге тащил, поделилась Эрна. Вроде бы как это он «братьев» к себе позвал.
Господь с тобой, Эрна! вспыхнула Милда. Или ты не знаешь своего брата? Он сначала о семье позаботится, и только потом о других. Отдать все припасы «лесным братьям» Да как только в голову такое пришло?
Люди говорят, пожала плечами Эрна, взяла со стола лепешку и разломила ее пополам. Потом громко крикнула: Зигис! Иди скорее в дом! Еда на столе.
Настоящая весна на хуторе настала внезапно. Пришли теплые дни, а с ними и надежды на лучшую жизнь. В семье Яниса Лиепиньша особо не жировали, однако и голода в доме не было. Он, как и обещал, договорился с соседом, и Круминьш ссудил ему пару мешков картошки, мешок муки и кое-что по мелочам, без чего не приготовить обед.
Однако вскоре вместе с весной на хутор пришла беда. В одно воскресное утро во двор усадьбы въехала полуторка, в кузове которой сидели трое военных. За полуторкой следовал черный «Студебеккер». Обе машины остановились у дома Лиепиньша, из «Студебеккера» вылезли двое в штатском. У одного из них в руках были папки, у другого наручники. Последним из легковушки выбрался пастор Балодис.
Янис Лиепиньш здесь проживает? спросил человек в штатском.
Милда как стояла посреди двора с тазом белья, так и застыла. За нее ответил пастор Балодис:
Он живет здесь. Обведя скорбным взглядом двор, Милду и Петриса, который прижался к материнским коленям, пастор продолжил: Смирись, дочь моя. Эти люди приехали из волости за твоим мужем.
Янис! вскрикнула Милда.
Где он? спросил человек в штатском, но в этот момент из риги вышел сам Янис Лиепиньш и направился к дому:
Янис! вскрикнула Милда.
Где он? спросил человек в штатском, но в этот момент из риги вышел сам Янис Лиепиньш и направился к дому:
В чем дело? Кто вы такие?
Из кузова полуторки тем временем стали выпрыгивать военные. Они окружили Яниса, и тот, что был с папкой, сказал:
Гражданин Лиепиньш, вы задержаны за пособничество бандитам.
Это неправда! Я им не помогал! громко сказал Янис Лиепиньш.
Это правда! прикрикнул «штатский». Пока одни, проливая кровь, ловят бандитов, другие подкармливают их свининкой. Нам известно, что две недели назад вы отправили в лагерь «лесных братьев» подводу с провизией. Теперь вас будут судить по всей строгости закона. На снисхождение не рассчитывайте. Таким, как вы, прощения нет.
Из рук Милды с грохотом выпал таз, и она кинулась к мужу:
Янис! Не отдам! Не пущу!
Вслед за ней заревел Петрис и тоже повис на отце. Военные оттеснили их к дому и, надев на Яниса наручники, втащили его в кузов полуторки. Машина газанула и тронулась с места.
Идемте! велел «штатский» и потащил Милду в дом.
Там, сев за стол, он расстегнул папку и вытащил из нее документы. Милда заторможенно следила за его руками и ничего не понимала. Наконец, «штатский» сказал:
Я, оперуполномоченный Постников, должен зачитать вам постановление. В соответствии с решением Совета Министров Латвийской ССР от двадцать девятого января этого года вы, как член семьи пособника бандитов, подлежите депортации.
Что это значит?.. тихо спросила Милда.
Вас переселят в другое место.
Но Янис никому не помогал. Они насильно отобрали и увезли все наши припасы.
Вот только врать мне не надо! прикрикнул уполномоченный. Мы располагаем достоверными сведениями. Он вытащил из папки лист, на котором от руки сверху было написано «Заявление», а в конце текста стояла подпись сестры Яниса Эрны. Из этой бумаги ясно, что ваш муж неоднократно снабжал бандитов провизией, а две недели назад отдал им своего коня. В своих показаниях заявительница ссылается на ваши слова, гражданка Лиепиня.
Это неправда!
Советую успокоиться и начинать собирать вещи. Вы с сыном подлежите депортации.
Куда?.. бескровными губами прошептала Милда.
Точно указать не могу.
Мы встретимся с мужем?
Это вряд ли.
Когда нам уезжать?
На сборы двадцать минут. На станцию увезу вас в своей машине.
Глава 10
Начнем с нее
Москва, Замоскворечье
Наше время
Его фамилия Фугенфиров! Он был нашим клиентом. Надежда положила на стол бумажный лист и обвела взглядом мужчин. Сначала посмотрела на Протопопова, потом на Льва Астраханского и сказала только ему: Я в этом абсолютно уверена, иначе бы сюда не пришла.
Бред тихо сказал Лев и взял листок. Что это?
Мерки Фугенфирова. Их снимала закройщица Вилма Карклиня.
И что это нам дает?
Иван Макарович сказал, что найденные останки принадлежат невысокому человеку. Надежда посмотрела на Протопопова, словно ища опоры.
Тот ответил:
Так и есть.
А у Фугенфирова был сорок четвертый размер, первый рост.
С размером все ясно. А вот с ростом не совсем. Сколько это будет в сантиметрах? спросил Лев.
Сто пятьдесят восемь. Он был ниже меня на голову.
Действительно коротышка. Но даже это не дает нам повода утверждать, что он тот, кого обнаружили в яме.
И тут Надежда выдала свой главный аргумент:
У Фугенфирова был стеклянный вставной глаз!
Сама его видела?
Мы с ним не встречались.
Тогда откуда тебе знать?
Рассказала закройщица Вилма Карклиня.
Та-а-ак заинтересованно протянул Протопопов. Что еще есть на Фугенфирова?
Он не забрал свой костюм, и мы в течение восьми месяцев не могли до него дозвониться.
Костюм был готов?
Полностью. И наполовину оплачен.
А вот это уже серьезно Иван Макарович почесал в затылке и ухмыльнулся: Учитывая, какие у вас цены.
Когда он должен был забрать свой костюм? снова спросил Лев.
Прошлым летом, когда раскопали траншею.
Получается, что его застрелили и расчленили здесь? В ателье?
Что за глупость!
Но по твоей версии так и выходит. Если, конечно, у Фугенфирова не было дел по соседству. А это, по теории вероятности, полностью исключается. Что еще, кроме костюма, связывало Фугенфирова с тобой или с твоим ателье?
Ничего! категорично заявила Надежда и тут же добавила: Во всяком случае, очень на это надеюсь.
Ну, хорошо Протопопов захлопнул лежавшую перед ним папку и достал блокнот. Возьмем эту версию за рабочую. Тем более с версиями у нас небогато.
Не нравится мне все это пробормотал Астраханский. Такое ощущение, что версия притянута за уши. Похоже на совпадение или на подтасовку.
Есть выбор? с иронией в голосе спросил Протопопов. Лева! У нас ведь как у портных: шей да пори. Улыбнувшись, он взглянул на Надежду: Пригласите сюда эту Карклиню. Дал же господь имечко
Карклиня это фамилия. Зовут ее Вилма.
Главное, чтобы пришла она, а не другая. Протопопов сделал в блокноте запись, после чего распорядился другим, деловым тоном: Пригласите сюда закройщицу.
Мне тоже прийти?
Вам не обязательно.
Но мне бы хотелось заговорила Надежда.
Ее прервал Астраханский:
Иди к закройщице, Надя!
Она сконфуженно отвернулась и направилась к выходу, понимая, что нарушает договоренность со Львом и совершает ошибку за ошибкой. Было такое чувство, что она утратила путеводную нить и металась в темноте, натыкаясь на острые углы. Ей было страшно и больно.
Она прошла по коридору и, открыв дверь закройной, уже хотела туда войти, когда ее окликнула мать:
Надюша, тебе придется заглянуть в дамскую примерочную.
Кто там? поинтересовалась Надежда.
Елена Бориславовна.
Балыкова? А разве брюки еще не готовы?
Есть претензия, а Соколов примеряет коллекцию. У него полным-полно манекенщиц.
Сейчас буду, пообещала Надежда и, наконец, заглянула в закройную: Вилма, пожалуйста, зайдите на склад фурнитуры.
Зачем? Карклиня оторвалась от работы и подняла голову.
С вами хотят поговорить.
Кто?
Следователи.
Зачем?
Вы должны ответить на их вопросы.
Что за вопросы?
Касательно Фугенфирова.
Зачем? Карклиня зашла на второй круг вопросов, однако Надежда его разорвала:
Хватит, Вилма! Просто идите и поговорите. Считайте, что это приказ!
Вилма Карклиня сняла с себя фартук, положила его на стол и отправилась на склад. При этом она оставалась абсолютно спокойной, чего нельзя было сказать про Надежду. В примерочную к Балыковой она вошла на приличном взводе:
Здравствуйте, Елена Бориславовна! Что тут у нас?
У вас неприятность, ответила упитанная пятидесятилетняя женщина с рыжими волосами.
Вы меня огорчаете.
Смотрите. Балыкова выставила толстую ногу: Полосочки на брюках не совпадают.
А они должны совпадать? удивилась Надежда.
Вот здесь много желтого. А на другой штанине больше лилового.
Это такая ткань. Когда вы ее выбрали, я, помнится, предупреждала, что полосы чрезмерно широкие. Добиваясь абсолютной симметрии, мы с вами получим брюки, которые впереди будут желтыми, а сзади лиловыми. Или наоборот.
Мне кажется, что так было бы лучше.
Можем переделать. Но только это будут новые брюки, сказав это, Надежда ощутила внутренний протест. Мы с вами все проговорили, когда выбирали модель и подходящую ткань. Неужели не помните?