Прошу вас проговорила Надежда, заберите свое заявление.
Ничего себе! Да будет вам известно, ваш зверюга избил меня в моем же кабинете. Пока бежали охранники, он многое успел сделать. Шелегеда снова продемонстрировал свои синяки. Я-то думал, что он, как цивилизованный человек, пришел поговорить, уделил ему время А он с порога бросился на меня с кулаками.
Вы знаете, за что Лев вас избил
За розыгрыш с дэпээсниками? На это мог обидеться только дебил.
Лев заступился за меня. Согласитесь, невесело встретить вас ночью в собственном кабинете или найти в багажнике машины сумку с кокаином.
Я же сказал, в сумке была сахарная пудра! Але! Донт андестенд?
Это был жестокий розыгрыш, да еще в мой день рождения. В последнее время ваши действия по отношению ко мне приняли агрессивный характер. Не находите?
Агрессия? Это не про меня! Креатив, изобретательность, фарс. Выбирайте определение. Меня устроит любое из трех.
Но мне было страшно, сказала Надежда.
Вот только не считайте меня терпилой, а вашего зверюгу героем. Как известно, те, кого бьют, считают побои бессмысленным варварством. Тот же, кто бьет, справедливыми и наполненными глубочайшим смыслом действиями. Чем бы ни руководствовался ваш Астраханский Лев, я не разделяю его позиции и не отзову заявление.
Он очень мне дорог, поймите! И если его посадят в тюрьму
А его обязательно посадят, как же иначе, пообещал Шелегеда.
Вы играете людьми как игрушками. Это бесчестно.
Не вам учить меня жизни. Сначала разберитесь в своей. Вы женщина за тридцать, а у вас до сих пор нет семьи. Вот где проблема.
Отеческие нравоучения идут вразрез с вашим образом жизни, зло проговорила Надежда. Вы злой, жестокий, эгоистичный человек.
Шелегеда с улыбкой отстранился и оглядел ее с ног до головы:
Такой вы мне нравитесь больше: злой и дерзкой, а не ревой-коровой. Мы с вами были бы классной парой.
Если бы вы не были нашим клиентом Не договорив, Надежда встала и направилась к двери.
То что?! крикнул ей в спину Шелегеда.
Надежда на ходу показала ему средний палец, и он разразился гомерическим хохотом.
Как ты мог! крикнула Надежда, когда Фридманович ответил ей по телефону.
О чем ты, Наденька? как ни в чем не бывало спросил он.
Ты знал, что Лев арестован! Знал и молчал! Участвовал в этом деле и не позвонил мне!
Ты взрослая женщина, и тебе известно слово «конфиденциальность». Не так ли?
К черту конфиденциальность! К черту тебя с твоими адвокатскими принципами! В конце концов, я для тебя не чужой человек.
Вот как запела обидчиво проронил Марк. А когда я стучался к тебе ночью, я был чужим?
Давай не будем препираться. Скажи, что можно сделать для Льва? Как вытащить его на свободу? Может, заплатить за него залог?
Пойми, Наденька, человек, на которого я работаю и который платит мне деньги, хочет, чтобы Лев остался в тюрьме. В любом случае Шелегеда заплатит больше, чем ты.
Что же делать? Ты мой юрист. Помоги.
На это я не подписывался. Я выполнил твою просьбу, решил вопрос с договором. А вот ты мою просьбу не выполнила. Мяч находится на твоей стороне.
Любовь не покупают за услуги. Ты это знаешь.
А я готов заплатить.
Какой бред ты несешь!
Я несу радость, Наденька. Радость и спокойствие несу в твою жизнь. Только согласись, и мы будем счастливы.
Говорить об этом сейчас, когда Лев в тюрьме, это цинично.
А я считаю, это удобно. Давай решим наши вопросы, пока никто не мешает. Можно, я приду к тебе вечером?
На этих словах Фридмановича Надежда бросила трубку. И не потому, что кончились аргументы, а потому, что ее душили слезы обиды.
Надежда Алексеевна, тихо, словно извиняясь, заговорила Виктория. Журнал регистрации примерок за прошлый год вам больше не нужен? Положу его на место?
Надежда Алексеевна, тихо, словно извиняясь, заговорила Виктория. Журнал регистрации примерок за прошлый год вам больше не нужен? Положу его на место?
Нет-нет, подождите остановила ее Надежда. Дайте его сюда, мне надо кое-что посмотреть.
Она налила себе чаю, взяла журнал и расположилась в дальнем углу гостиной. Предупреждая подступившие слезы, посмотрела в окно, потом открыла журнал регистрации на июльских записях прошлого года. Пробежав их глазами, остановила взгляд на одной. Убедившись в том, что это не галлюцинация и она не ошиблась, беспокойно обернулась и отыскала глазами Викторию.
Идите сюда! Быстро!
Виктория тотчас подошла и спросила:
Что-нибудь случилось?
Припомните, что вы мне сказали, когда проверяли записи?
Я сказала, что в указанное время никого из мужчин-клиентов у нас не было, один Фугенфиров.
А что сказали про женщин? Помните?
В это время на примерку приходила заказчица Балыкова. Разве не так?
Надежда ткнула пальцем в журнал:
Читайте!
Примерка на двенадцать часов Закройщик Соколов Клиент Калмыкова.
Видите, что тут написано? Кал-мы-кова! Понятно?
Ну, ошиблась, с кем не бывает, улыбнулась Виктория. Я постоянно путаю этих двух клиенток. Калмыкова Балыкова, очень похоже. И потом Она смущенно опустила глаза. Вы тогда заговорили про беременность, и я растерялась.
Господи, ну как же так можно?.. Надежда отшвырнула журнал, вскочила с кресла и со всех ног бросилась к Протопопову.
Влетев без стука на склад фурнитуры, она выпалила:
Иван Макарович! Простите! Я пустила вас по ложному следу. Одновременно с Фугенфировым в ателье была не Балыкова, а совсем другая заказчица!
Кто? строго спросил он.
Ольга Петровна Калмыкова.
Сколько ей лет?
Шестьдесят или больше.
Что еще известно о ней?
Она одинокая, детей у нее нет.
Калмыкова сама об этом рассказывала?
Да.
Ее адрес?
Я уже говорила, таких данных у нас нет.
Кто она по профессии?
Сказала, что врач.
Что еще? Протопопов на ходу записывал что-то в блокнот.
У нее есть внучатая племянница, о которой она заботится. Девочка сирота и весь год содержится в школе-пансионате.
Не в той ли, что за Балашихой? спросил Протопопов и недовольно поморщился: Детдом для ненужных детей состоятельных родственников.
Там сейчас работают Карклиня и Соколов. Мы заключили договор, шьем для них школьную форму.
Фамилию девочки знаете?
Нет. Ольга Петровна не назвала.
Что же делать задумчиво проронил Протопопов. Нам нужно ее найти.
Кого?
Девочку.
Зачем? удивилась Надежда.
Дети народ простодушный. Пока мы выясняем, кто такая Калмыкова, кто-нибудь из ваших закройщиков мог бы ее расспросить.
А это законно?
Бог с вами, Надежда Алексеевна! Поболтать с ребенком о бабушке что в этом плохого?
Тогда мне нужно позвонить Соколову.
Лучше звоните Карклине. Она хоть и мало похожа на женщину, а все-таки в юбке. Так будет спокойнее.
Карклиня очень немногословная.
Будем довольствоваться малым. Протопопов снова взялся за свой блокнот. Значит, вы говорите, Калмыкова Ольга Петровна?
Да.
И ей
Больше шестидесяти.
По крайней мере, она москвичка?
Скорее всего да.
Это не ответ.
Другого у меня нет, сказала Надежда. Так я иду звонить Карклине?
Идите. О результатах доложите.
Но я не ваша подчиненная. Вы, верно, забылись, упрекнула она Протопопова.
И он ответил:
Считайте, я вас мобилизовал.
Глава 25
Ложь
Закройщики Соколов и Карклиня вернулись из школы-пансионата поздно вечером. В ателье к тому времени оставались только Надежда и охранник, если не считать Протопопова и членов следственной группы.
Как только охранник увидел машину Соколова, сразу же позвонил Надежде:
Они уже здесь.
Иду!
Сбежав по лестнице, Надежда пересекла темную гостиную и в вестибюле столкнулась с Карклиней. Перехватив кофр с образцами, спросила:
Здесь все?
Остальное несет Соколов, ответила та.
Они уже развешивали образцы на вешалках в закройной, когда туда вошел Соколов. Он положил на стол второй кофр и сказал:
Докладываю о результатах примерок. В целом все прошло хорошо. Из ста двадцати младших школьниц только четыре не вписались в стандарт. Для остальных можно шить серийно.
Докладываю о результатах примерок. В целом все прошло хорошо. Из ста двадцати младших школьниц только четыре не вписались в стандарт. Для остальных можно шить серийно.
Четверо из ста двадцати это Надежда прикинула в уме, но Вилма Карклиня посчитала быстрее:
Примерно три с половиной процента от общего количества школьниц.
Ну что же, довольным голосом проговорила Надежда. Если и завтра будет такой же результат, мы справимся с ситуацией.
Образцы больших размеров готовы? осведомился Валентин Михайлович.
Надежда указала на стеллаж:
Все упаковано в кофры. Завтра действуем по той же схеме: утром охранник погрузит образцы в багажник, и вы с Тищенко поедете в школу-пансионат. Справитесь за день?
Соколов уверенно кивнул:
Конец учебного года. Надо успеть.
Тогда до завтра. Отдыхайте, Валентин Михайлович.
Простившись с Соколовым, Надежда посмотрела на Карклиню:
Идемте ко мне в кабинет, там и поговорим.
Давайте лучше в гостиной.
Они прошли в дамскую гостиную и устроились в креслах. Первой заговорила Карклиня:
Если бы не спешка, я бы вам отказала.
А в чем разница?
Когда вы позвонили, я проводила примерки, и мне было некогда вам возражать.
Видите, как все удачно вышло, улыбнулась Надежда.
Но Карклиня не разделяла ее оптимизма:
Имейте в виду, что я закройщик мужского костюма, а не шпион.
Впредь буду иметь в виду, покладисто согласилась Надежда. Теперь, пожалуйста, расскажите, что удалось узнать. Вы говорили с девочкой?
Да, говорила.
Как вы ее нашли?
По вашему совету обратилась к директору и упомянула Калмыкову. Она назвала имя ее внучки. Девочка учится в третьем классе, я делала ей примерку.
Как ее зовут?
Эрна Берзиня.
Латышка?
Я представилась, и девочка заговорила на латышском.
Это неожиданно проронила Надежда. Что она рассказала?
Вы же понимаете, что я не могла расспрашивать. На примерке присутствовала ее классная дама.
Значит, ничего не узнали?
По счастью, мы говорили на латышском. Эрна гражданка Латвии. В Россию переехала недавно. Русский знает плохо, поэтому была очень рада поговорить со мной на родном языке.
Она сирота?
После смерти матери ее забрала Калмыкова. Они дальние родственники.
Что еще?
Это, пожалуй, все. Помолчав, Вилма Карклиня заметила: Но вы предоставили мне некорректные данные.
И в чем я ошиблась?
Имя Калмыковой Илга, а отчество Петерсовна. А никак не Ольга Петровна.
Вы шутите? оторопела Надежда.
Мне не до шуток. Я устала и очень хочу домой.