Канир вздохнул, устало смежил веки, но ничего отвечать не стал. Знал ведь прекрасно, что назад своего слова Гай не возьмет. И обязательно выполнит эту угрозу, даже несмотря на их давнюю дружбу. Что-что, а свое слово Алишер Эргай держал всегда.
Разрешите отчитаться о ходе расследования? спросил Канир, попытавшись сесть прямо. Если уж его друг заговорил как начальник, то и ему самому следовало вести себя как подчиненному.
Нет, заявил Гай, скрестив руки на груди.
Лейд Арсон опустил голову и отвел в сторону взгляд. Он хотел добавить, что получил зацепки, что выяснил многое, но пришлось промолчать. К тому же не прошло и минуты, как за ним явились врачи, и вскоре он уже снова лежал в медицинской капсуле.
Но когда спустя два часа его привезли в палату, Гай был там.
Вот теперь я тебя слушаю, сказал командующий войсками Союза на Земле, глядя на Канира. Протоколы допросов просмотрел, общую картину произошедшего знаю из твоего отчета, да и сам я был здесь в ту ночь, пусть и приехал, когда наши «кроты» уже ушли. В материалах дела нет почти ничего мало-мальски значимого. Но тебе ведь есть что мне сказать?
Есть, уверенно ответил присевший в своей постели Канир. Он оперся на спинку кровати, поправил подушку и только потом снова посмотрел на сидящего на стуле начальника.
Гай же с удовлетворением отметил, что теперь его друг стал выглядеть куда лучше. Нет, до полного выздоровления тому было далеко, но теперь Ниру хотя бы не грозило грохнуться в обморок прямо посреди разговора.
Я готов слушать, проговорил Эргай. Кстати, в деле нет твоих показаний, хотя ты принимал непосредственное участие в поимке диверсантов. Объяснишь причину?
Конечно, кивнул лейд Арсон и сразу перешел к главному вопросу: Среди них был эмпат такой силы, с которой мы раньше не сталкивались. Именно из-за его воздействия мои люди в упор не видели их группу, а потом и вовсе начали творить странные вещи. Когда мы остались с ним один на один, его окликнули по имени. Назвали Рисом.
Сильный эмпат. Рис, повторил Гай, задумчиво глядя за окно, где светило мягкое весеннее солнце и виднелось ясное голубое небо. Неужели Андарис?
Но Канир только пожал одним плечом.
Я обратился к нему так, но он сказал, что это значения не имеет. Голос был искажен, лица я не видел из-за маски. Но интуиция мне подсказывает, что это именно он.
Ты поэтому не стал записывать собственные показания? с легким напряжением в голосе уточнил Эргай.
Да. Решил, что сначала стоит поговорить с тобой.
Спасибо, искренне поблагодарил его начальник. Я не забуду.
Гай, я его помню маленьким мальчиком. Помню, как он постоянно хвостом за нами ходил. И знаю, что его ждет, если он попадется.
Значит, в открытом противостоянии с тобой он все-таки победил? грустно улыбнувшись, поинтересовался Эргай. Вырос парень. А по шее вовремя дать оказалось некому.
Судя по твоему выражению лица, скоро данное упущение будет исправлено.
Возможно, ответил тот. И тут же, снова приняв отрешенный, серьезный вид, спросил: Это все, что ты хотел мне сообщить?
Нет, Канир тоже поспешил перестроиться на рабочий лад. Диверсанты пытались уйти через крышу, но напряжение в куполе усилилось, и отверстие в нем снова закрылось. Тогда у них случилась перепалка, и один из заключенных услышал их разговор. По его словам, говорили двое мужчин, но второй голос был более молодым. И вот именно обладатель этого голоса сказал: «Я не могу бросить брата». И к нему обращались по имени Саша. То есть получается, что одного из диверсантов зовут Александр, а его брат содержится у нас.
Ты ведь уже проанализировал информацию, уверенно хмыкнул Гай, теперь уже понимая, что именно заставило друга сбежать из лазарета.
И даже приказал проверить семьи всех заключенных, у кого имеются родственники с таким именем, кивнул Канир. Результаты есть, но зацепиться в них не за что. Это слишком распространенное в этих местах мужское имя. Но я почему-то уверен, что разгадка где-то рядом.
Ты ведь уже проанализировал информацию, уверенно хмыкнул Гай, теперь уже понимая, что именно заставило друга сбежать из лазарета.
И даже приказал проверить семьи всех заключенных, у кого имеются родственники с таким именем, кивнул Канир. Результаты есть, но зацепиться в них не за что. Это слишком распространенное в этих местах мужское имя. Но я почему-то уверен, что разгадка где-то рядом.
Александр, проговорил вслух Гай.
А перед его мысленным взором неожиданно появилось улыбающееся лицо девушки, которая так мило смеялась и кормила его пирожками. Развлекала, называла другом, шутила с ним А потом просто не перенесла проверки на энергетический потенциал. Погибла.
И он ничем не смог ей помочь.
А ведь у этого имени есть женская форма. Александра, раздумывая о странностях судьбы, заметил Гай.
Голос явно искажала маска, принялся рассуждать Канир. А тот, кто позвал в подвале Риса, был не особенно высоким, худощавым И знаешь, я даже склонен полагать, что тогда к нему могла обращаться девушка.
Саша, на лице Гая появилась странная улыбка, а в душе разгорелась теплым огоньком совершенно непонятная надежда.
Не желая медлить, он дал команду галути активировать небольшой рабочий экран, вошел в базу с личными делами заключенных объекта 1-43 и запустил анализ по заданным параметрам.
Спустя несколько мгновений система выдала ответ, от которого давно зачерствевшее сердце Гая пропустило удар. Ведь из всех заключенных нашелся только один, у которого была сестра по имени Александра. И звали его Алексей Гарский.
Глава 12
Алишер
За стеклом мелькали все еще непогасшие придорожные фонари, деревья, здания. Проносились машины. В них ехали люди, которые явно куда-то спешили. У которых были цели, стремления семьи. Может, они мчались туда, где их любят и ждут, где будут рады их возвращению?
Меня, наверное, тоже ждут. Мама, папа Илья, Женя. Скорее всего, они переживают за меня. Думают: как я там, на другой планете? Представляют, как учусь, привыкаю к новым реалиям. Наверное, они уверены, что я счастлива. Что мне нравится моя учеба, моя внезапно изменившаяся жизнь.
За прошедшие полгода я несколько раз просила Катю помочь мне связаться с родными. Но она не позволила, для моей же безопасности.
«Ну, позвонишь ты, и что скажешь? Что вернулась на Землю? Ведь с того же Даркара нельзя связаться с Землей по мобильному телефону, объясняла мне искусственная сестра. Можно, конечно, написать электронное письмо. Но что будет, если его перехватят военные? Тебя начнут искать, и семье твоей точно придется несладко. Ведь твои родные прекрасный рычаг давления. Стоит лишь правильно надавить, и ты согласишься на все что угодно».
Да, я все это прекрасно понимала. Как и то, что объявиться на пороге родного дома тоже не могу. И так получалось, что, даже находясь на своей планете, в родной стране, я оказалась совсем одна Если не считать тех, кто жил в бункере.
Вот только дольше оставаться там я больше не могла. Не хотела. Потому и ушла среди ночи для поисковика моего уровня найти безопасный выход оттуда не составило никакого труда. Выбралась на поверхность рядом с дачным поселком, доковыляла до ближайшей трассы, села в первый попавшийся автобус. И теперь ехала сама не знаю куда.
Глупо? Да, конечно. Глупо и безответственно. Но мне нужно было уйти, хотя бы ненадолго. За прошедшие с момента нашего возвращения из изолятора два дня я слишком многое поняла, переосмыслила. И твердо осознала, что не желаю идти против самой себя ради чужих целей. Не хочу играть по чужим правилам.
Раньше у меня был стимул найти и спасти Лешку. Ради этого я училась, старалась, раскрывала в себе дар поисковика. Жила надеждой, что скоро вызволю брата, выполню пресловутые три задания Джен и снова стану свободной. Но все получилось совсем не так.
Да, мой дар находить пути помог всем нам сбежать из изолятора, но я даже думать не хотела, сколько военных при этом пострадало. Две ночи мне снилось, как Рис борется с тем темноволосым лейдом. Я видела, как сильный мужчина корчится от боли на каменном полу, как он умирает на моих глазах, и каждый раз просыпалась в холодном поту.
Рис сказал, что это война, но я не хотела воевать. Не желала иметь к этому даже косвенного отношения. И может, мне бы удалось смириться с произошедшим, найти в себе силы для поиска нового способа вызволить Лешу, но вчера вечером Катя сообщила, что всех заключенных «первого» изолятора перевезли в другие тюрьмы. И судя по ее данным, Леша оказался среди тех, кого в самое ближайшее время должны были отправить на Синар одну из самых дальних планет Союза.
Это сообщение окончательно уничтожило мою веру в счастливый финал. Пусть Катя и старалась меня успокоить, говорила, что Лешку можно будет попробовать выменять у военных на какого-нибудь преступника или взятую в заложники «большую шишку». Она старалась подбодрить меня, помочь, поддержать. У меня же просто не осталось сил верить в радужное будущее.
Теперь, приняв участие в нападении на изолятор, я окончательно поняла, что свободы мне не видать даже после успешно выполненных трех заданий. Почему? Да потому что я уже стала преступницей. А значит, мне до конца дней придется скрываться, прятаться. Но если сейчас моя вина была лишь в том, что я нашла путь для побега из изолятора, то вскоре этот послужной список мог пополниться другими преступлениями.
Я не хотела так жить! Не желала мириться с обстоятельствами! А проснувшись этой ночью после очередного кошмарного сна, вдруг решила, что больше не могу оставаться в бункере. Кинула в сумку кое-что из вещей, написала Рису записку, что вернусь через пару дней, и ушла.
Денег почти не было Катя смогла найти на просторах бункера лишь три купюры по сто рублей. Но зато у меня имелись подаренные Рисом на день рождения золотые серьги. Да, я собиралась их продать, и меня даже совесть по этому поводу не мучила. Перед Дарисом как-нибудь извинюсь, а жить мне на что-то надо.
Спустя несколько часов пути автобус привез меня в незнакомый небольшой городок. Выйдя на вокзале, я равнодушно осмотрелась, закинула на плечо рюкзак и направилась в сторону ближайшего ломбарда. К счастью, мой дар позволял находить правильный путь где угодно. Потому и сейчас я уверенно прошагала мимо гудящего рынка, мимо старой стоянки автобусов, перемахнула через две канавы, разрытые прямо на тротуаре. И вскоре уже стояла перед немолодым мужчиной, который с интересом рассматривал врученные ему украшения.