И может, мой организм на самом деле оказался сильно вымотан, а может, снова проявила своеволие Катя, но скоро я все же уснула. А снилась мне уютная полянка в родном лесу, Касти, бегающий за шариком галути, и Гай, жадно целующий меня в губы.
Лешу продержали в лазарете сутки. А после того как врач дал добро, ему разрешили заселиться в общую комнату на шестнадцать человек. Я пыталась воспротивиться, уверяла, что он может жить со мной, что для него так будет лучше, но на вопросы и просьбы мне отвечали одной фразой: «Правила едины для всех».
Сам же Лешка вел себя странно тихо. Он не возражал, не возмущался, просто принимал все со смирением. Соглашался со всем, что ему предлагали, а вопросов почти не задавал. Но что пугало меня куда сильнее его пассивности это почти полное отсутствие эмоций. Мой брат будто закрылся ото всех и даже со мной вел себя скорее как кукла, нежели как человек.
Поначалу я думала, что это все временно и скоро Леша станет прежним, но проходили дни, неделя, за ней вторая, и ничего не менялось.
Я искренне надеялась, что здесь сможет помочь Рис со своим даром, но тот только развел руками.
Твой брат невосприимчив к внешним воздействиям на психику, как и ты, сообщил Дарис, когда я пришла к нему за помощью. Здесь нужно действовать по-другому. Думаю, помогла бы смена обстановки. А то получается, что его просто выдернули из одной тюрьмы и отправили в другую, с более щадящим режимом.
Кстати, после того нашего памятного разговора в лазарете и после своего молчаливого ухода, Рис стал вести себя иначе. Он больше не прикасался ко мне, не говорил со мной на личные темы, не приглашал на дополнительные занятия, но при этом при каждой встрече вел себя привычно приветливо.
И что делать? спросила я у него тогда. Как мне помочь брату? Он даже со мной говорить не желает. Я интересуюсь, как ему здесь? Он отвечает, что все хорошо. Пытаюсь узнать, как он жил последние полгода, а он только грустно улыбается и молча качает головой.
По-хорошему, Саш, его бы увезти туда, где он смог бы снова почувствовать вкус к жизни, сказал Дарис. И ты можешь обратиться к Джен. Попроси ее скорее дать тебе еще два задания, чтобы ты смогла исполнить свою часть договора. И тогда, думаю, она отпустит и тебя, и Лешу. К тому же использовать таланты твоего брата мы все равно не сможем, если он будет чувствовать себя хоть на каплю скованным.
Да, Алексей владел поистине уникальным даром. Он являлся изобретателем. Таких людей во всем Союзе было не больше сотни, и именно они двигали технический прогресс. По сути, все нынешние технические достижения были заслугой команды таких вот одаренных. Они нутром чувствовали, что и как нужно сделать для создания принципиально нового механизма. И мой брат оказался одним из них.
Хотя предпосылки к этому у него имелись всегда. Мама рассказывала, да я и сама помнила, что он в детстве разбирал и собирал все, что можно было раскрутить и разложить на детальки. От его любопытства пострадали и домашний телефон, и фотоаппарат, и плейер, и миксер, и пылесос. Когда папа купил себе первый мобильник, Леша разобрал и его до микросхем. И даже каким-то образом умудрился правильно собрать обратно.
Позже ему стало слишком скучно просто возиться с приборами, и он начал придумывать что-то свое. Так у нас появился веник на колесиках, которым управляли при помощи пульта. Для того чтобы перекидываться с соседом записками, Лешка собрал небольшой вертолет на аккумуляторе, который сам летал туда и обратно по заданному маршруту. А потом, когда тот его друг переехал на другой конец нашего коттеджного поселка, пришлось Леше совершенствовать свое изобретение. В общем, он на самом деле мог бы стать настоящим изобретателем, даже учиться пошел на инженера. С самого детства мечтал когда-нибудь изобрести телепортационный переход. И может быть, у него бы даже получилось, если бы не явление на нашу планету войск Союза.
Именно они убили в моем брате желание творить. Эти люди пытались подчинить его силой, но Леша никогда не умел исполнять приказы и быть послушным. Как самого младшего в нашей большой семье, его всегда баловали, почти не наказывали, ему все прощали. Он вырос своевольным и свободолюбивым. Он всегда жил так легко, будто у него были за спиной невидимые крылья. А теперь их просто сломали.
Ты прав, сказала я тогда Рису. Я попрошу Джен скорее дать мне задания. Надеюсь, после этого она меня отпустит.
Я сам с ней поговорю, заявил он. Объясню ей, что от Алексея толка не будет. Ему надо учиться, а мы ему нужных знаний дать не в состоянии. Конечно, если бы он проявил хоть какую-то инициативу, то наши ребята помогли бы ему освоить особенности техники, с которой мы работаем. Но сейчас твоему брату все равно.
Я очень надеялась, что Дарису удастся объяснить это Джен, что она поймет меня и пойдет навстречу. И пусть эта мысль даже мне казалась слишком наивной, но я все равно упрямо продолжала верить в лучшее.
Я проснулась оттого, что меня кто-то настойчиво тряс за плечо. Глаза распахнула мгновенно. Дернулась, откатилась в сторону и только потом разглядела в отсветах лежащего на тумбочке фонарика своего брата.
Лешка? Ты чего так пугаешь? выпалила я громким шепотом.
Тсс, Саш, ответил он, приложив палец к своим губам. Одевайся и идем. Нельзя нам с тобой здесь оставаться.
Но как?
Я смотрела на брата и не верила своим глазам. Сейчас он выглядел таким живым и эмоциональным, каким я уже и не чаяла его увидеть. Да, он явно чего-то опасался, но при этом в его глазах горел огонек настоящего азарта.
Я повредил систему наблюдения, они даже не заметят нашего исчезновения. Никаких следящих устройств на мне нет. На тебе, кажется, тоже. Сейчас мы можем уйти.
Но Леш, у нас нет денег, ответила я, садясь на постели и стараясь сбросить с себя остатки сна. К родителям тоже пойти не сможем там нас будут искать в первую очередь. А если найдут, то лишь хуже будет.
Разберемся, Сашка, неожиданно улыбнулся мой младший братишка, и на его симпатичном лице появились так любимые мной ямочки. Зато мы будем свободны. Давай же. Я не оставлю тебя здесь.
Почему ты решил бежать именно сегодня? спросила я, все же поднимаясь с кровати и стараясь сообразить, что взять с собой.
Я не собиралась отпускать брата одного, но и скрываться тоже не желала. Сейчас мне показалось самым правильным вывести Лешу из города, помочь ему устроиться где-нибудь в глухой деревне, а потом вернуться обратно и выполнить свою часть договора. На самом деле я была готова на все, лишь бы Леша больше не вернулся в то жуткое состояние полной апатии.
Как с системой наблюдения разобрался, так и решил, пожал плечами он. И я очень благодарен Рису за мое спасение и за его попытки помочь, но я ему не доверяю. Всем этим инопланетным тварям плевать на нашу планету и на нас. У них своя выгода, которую они хотят получить нашими руками. Уж поверь, за то время, что я кочевал по изоляторам, столько успел насмотреться и наслушаться, что розовые очки разбились вдребезги, разлетелись на мелкие осколки.
Я как раз закончила одеваться. Покидала в сумку кое-какие вещи и остановилась, прислушиваясь к своему дару. Мне требовалось построить безопасный путь до ближайшего выхода, вот только, как оказалось, выйти на поверхность нам было не суждено.
Не успела я сосредоточиться на поиске, как входная дверь резко распахнулась, и в комнату вошли трое боевиков. Все приближенные Джен, все не с Земли. И уже это говорило о том, что у нас настоящие неприятности.
Куда-то собрались? поинтересовался один.
Его звали Сэм, и мы с ним в принципе неплохо ладили. Но сейчас он явно смотрел на меня, как на предательницу.
Прогуляться, ответила я, глядя на него с непониманием. А что? Были распоряжения, запрещающие выходить куда-то ночью?
Для тебя таких запретов нет, а вот для твоего брата есть. Ему запрещено покидать бункер, сообщил боевик. А еще этот щенок вывел из строя всю систему наблюдения. Джен в ярости.
Я вздохнула, с сочувствием посмотрела на застывшего рядом со мной Лешку и опустила рюкзак на пол. Ясное дело, что наш побег накрылся медным тазом. Ну почему он заранее не сообщил мне о своем намерении сбежать? Теперь же все точно станет еще хуже.
Можно я поговорю с Джен? спросила я, глядя на Сэма. Пусть Леша пока здесь останется.
Я вздохнула, с сочувствием посмотрела на застывшего рядом со мной Лешку и опустила рюкзак на пол. Ясное дело, что наш побег накрылся медным тазом. Ну почему он заранее не сообщил мне о своем намерении сбежать? Теперь же все точно станет еще хуже.
Можно я поговорю с Джен? спросила я, глядя на Сэма. Пусть Леша пока здесь останется.
Нет, Саш. Он проштрафился, и его приказано запереть в лазарете.
Почему именно там?
Не знаю, отмахнулся высокий черноволосый боевик. Мне приказали, я исполнил. Джен виднее, что и зачем. Сама у нее спрашивай.
Я сглотнула и снова обернулась к Леше. Он же, видя мое беспокойство, только грустно вздохнул, но все равно легко улыбнулся.
Не волнуйся за меня. Не в первый раз запирают. Переживу, его голос прозвучал нарочито весело. От этого на моей душе стало еще гаже.
Я разберусь, обещаю, Леш. Мы выберемся из этой ситуации.
Он кивнул, да только я по глазам видела не верит, но старается держаться.
По-другому и быть не может, бросил мой брат и первым шагнул к боевикам, позволяя себя увести.
Едва их шаги стихли, я бегом направилась к кабинету Джен. Почему-то у меня не было ни малейшего сомнения, что, несмотря на позднюю ночь, она сейчас там. И я не ошиблась, вот только слушать меня никто не стал.
Я знаю, что ты мне скажешь. Что он не нарочно, что просто ему нужно почувствовать свободу, зло заявила она, едва я вошла. И знаешь, что я отвечу? Мне все равно! Очень надеюсь, что наши ребята смогут устранить последствия его деяний. Потому что иначе ему не поздоровится.
Джен вздохнула, передвинула на своем столе какую-то статуэтку и только после этого продолжила:
У тебя остались два задания. И я соглашусь отпустить вас с братом, но только в случае успеха. Подробности завтра. Сейчас я не хочу тебя видеть. Уйди.
И махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху. Хотя, думаю, в этот момент я и казалась ей кем-то подобным: неприятным, мешающим, лишним. Потому только кивнула и вышла за дверь. Мне больше нечего было здесь делать. Свой главный ответ я все же получила: скоро мы с Лешкой получим долгожданную свободу. Осталось самое сложное выполнить те пресловутые два задания. И что-то мне подсказывает, они будут безумно трудными.