Королевская чета, желая почтить память о Верном Иоганнесе, забрала его окаменевшее тело ещё более гротескное, чем при жизни, и поставила в спальне. Каждый раз, вставая по утрам или ложась спать, они вспоминали о преданности бедного старика и о своей великой вине.
Конец
Ладно, не совсем.
Скорее даже наоборот начало, ведь именно сейчас и появляются главные герои Гензель и Гретель.
Вскоре у королевской четы родилась двойня: мальчика назвали Гензелем, а девочку Гретель. Молодые родители в них души не чаяли. Гензель, с чёрными вьющимися волосами и глазами цвета угля, был похож на отца. Гретель светленькая, как её мать: казалось, что волосы девочки сотканы из золотых нитей, а глаза сияют, как море. Малыши росли игривыми и озорными. Благодаря их весёлому нраву король и королева даже почти и забыли, как погубили верного слугу, спасшего их жизни.
Почти, но не совсем.
В один прекрасный день, пока королева была на службе в церкви, король играл с Гензелем и Гретель у изножья кровати, как вдруг ни с того ни с сего из глаз его полились слёзы.
Иоганнес всегда был верен мне, всхлипнул он, а я предал его.
Он припал к ногам статуи и зарыдал. Когда слёзы коснулись камня, произошло нечто невероятное: Иоганнес заговорил.
Есть один способ вернуть меня к жизни, если Ваше Величество действительно этого желает, раздался голос слуги.
Я сделаю всё что угодно! крикнул король.
Иоганнес ответил ему
Здесь нет маленьких детей? Ты уверен? Тогда продолжаем
Иоганнес ответил ему:
Вы должны отрубить своим детям головы и окропить статую их кровью. Только тогда я вновь оживу.
Помнишь, я тебе говорил, что случится с Гензелем и Гретель, когда они появятся на свет?
Король упал на кровать и горько заплакал. Но он чувствовал, что у него нет выбора.
Ты всегда меня принимал, со всеми моими недостатками, что бы ни случилось. И я поступлю так же, молвил король.
Он встал, подозвал к себе Гензеля и Гретель, снял со стены меч и отсёк им головы. Безжизненные тела детей рухнули на пол.
Я предупреждал.
Король обагрил руки кровью и обмазал ею статую. И Иоганнес ожил. Он тоже был весь в крови, но, не боясь испачкаться, заливаясь слезами по собственным детям, король крепко обнял своего Верного Иоганнеса.
Конец
Почти.
Иоагннес улыбнулся своей милой кривой улыбкой и сказал:
Ты принял меня таким, какой я есть, заплатив самую высокую цену.
Слуга поднял голову Гензеля и приставил её к телу мальчика, а голову Гретель к её телу. И вдруг дети запрыгали и забегали как ни в чём не бывало, словно они и не были перемазаны кровью. Король обнял детей и Иоганнеса, и раздался звонкий радостный смех.
Конец
Совсем скоро.
Вдруг король услышал доносившиеся из зала шаги королевы. Он взглянул на ожившего Иоганнеса и на окровавленных детей.
Скорее! скомандовал он и закрыл их всех в шкафу.
Когда вошла королева, король поинтересовался, как прошла служба.
У меня не получается молиться. Я могу думать только об Иоганнесе и о том, как мы его предали, ответила королева.
Тогда король спросил:
Дорогая, а что бы ты сказала, если бы вдруг оказалось, что есть способ спасти Иоганнеса? Только он ужасен и будет стоить нам самого дорогого, что у нас есть?
Да что угодно! воскликнула королева. Мы должны сделать всё возможное и невозможное!
Даже если бы нам пришлось убить наших детей?
Испуганная королева вскрикнула. Она упала и горько заплакала, но через некоторое время собралась с мыслями и ответила:
Я бы никогда так не поступила, ни за что на свете! Но я знаю, что мы должны: мы обязаны Иоганнесу жизнью.
Я полностью согласен! вскричал король. И вот поэтому
С этими словами он открыл дверь шкафа, и оттуда вышли их любимые дети, испачканные кровью, а следом Иоганнес, целый и невредимый. Королева ахнула и упала без чувств. Король взбрызнул лицо супруги водой, она очнулась и снова глубоко вздохнула. Тогда король рассказал ей всё. Королева всхлипнула, засмеялась и крепко обняла сначала детей, затем Иоганнеса, а после, вновь залившись смехом и слезами одновременно, прижала к себе всех разом.
Конец
Типа того.
Братья Гримм ставят здесь точку, однако это не совсем конец истории. Вернее, совсем не конец.
Дети слышали разговор родителей и теперь знали, что именно с ними случилось. И всё поняли.
Поздно ночью они лежали в своих кроватях и не могли сомкнуть глаз.
Гензель, позвала брата Гретель.
Да?
Ты слышал, что сказал отец?
Слышал.
Он отрубил нам головы, чтобы спасти того безобразного старика.
Гензель промолчал в ответ.
А мама была даже рада. Как ты думаешь, они и правда ненавидят нас?
Гензель снова ничего не ответил.
А вдруг они опять захотят отрубить нам головы? Давай сбежим, а? предложила девочка.
Я как раз думал об этом, ответил Гензель. Как раз об этом
Пряничный домик
Когда-то, давным-давно, двое детей оставили родной дом.
А вдруг они опять захотят отрубить нам головы? Давай сбежим, а? предложила девочка.
Я как раз думал об этом, ответил Гензель. Как раз об этом
Пряничный домик
Когда-то, давным-давно, двое детей оставили родной дом.
Пролегавшие за рвом замка земли были мрачными. Никогда раньше Гензель и Гретель не покидали родительских владений одни и мало что знали о большом, безумном мире там, за стенами. Но они очень испугались, узнав о поступке своего отца. В их маленьких сердцах жила вера, что родители не должны убивать своих детей. Гензель и Гретель решили наказать короля и королеву: они сбежали из дома, чтобы отыскать другую, хорошую семью.
Но как её найти? У них просто не было иного выбора, кроме как идти вперёд, пока новые мама и папа сами не найдутся.
И они шли. Шли себе и шли, как вдруг земля под ногами стала мягче. Вскоре они очутились посреди болота. Гензель и Гретель испугались: всюду плясали дьявольские огоньки, громко квакали жабы. Но ничто не могло их остановить; дети продолжили путь.
Уже начало светать, но болоту всё не было конца, и Гретель стало тревожно.
Мы никогда отсюда не выберемся! всхлипнула она.
И нам нечего есть, ответил ей брат.
Но Гензель ошибался. Впереди открылось невероятное зрелище: прямо посреди болота стоял домик с пряничными стенами и глазурной крышей, сверкавшей под лучами восходящего солнца. Медленно, не спеша путешественники приблизились.
Есть хочется, признался Гензель.
И мне, ответила Гретель.
Домик похож на пирожное.
И пахнет как пирожное.
Так давай наконец есть! воскликнул Гензель.
Гретель не смогла ответить ничего, кроме «М-м-м-м-м», потому как рот её был уже занят шоколадным пирогом с глазурью.
Вдруг входная дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина в кухонном фартуке.
Кто это ест мой дом? завопила она.
Никто, проговорил Гензель, пряча за спиной кусок пирога.
Гретель закивала и проглотила не жуя всё, что было у неё во рту. Девочка стояла с перемазанным шоколадом лицом.
Но при виде двух детей женщина (по всей видимости, она была стряпухой) тут же смягчилась.
Одни, на болоте! Да вы заблудились! Хотите, я покормлю вас?
Гретель закивала и попыталась отломить ещё кусок от шоколадной стены.
Ну уж нет, только не мой дом! рассмеялась хозяйка. Заходите-заходите, я вам лучше завтрак приготовлю.
Гензель и Гретель вошли в дом. Женщина накормила их гусиными яйцами, мясом кабана и добротным куском чёрного немецкого хлеба с маслом. После сытного завтрака женщина уложила изнурённых ночной дорогой детей в свою кровать, и те проспали весь день напролёт.
Проснувшись, они обнаружили, что их ждёт аппетитный ужин из колбасок, картошки и холодного молока.
Но я совсем не голоден, с трудом выдавил из себя Гензель.
Тебе нужно есть, чтобы восстановить силы, настояла хозяйка.
И дети принялись за предложенное угоще-ние.
Как вас зовут? поинтересовалась женщина.
Это моя сестра Гретель, с набитым картошкой ртом сказал мальчик. А я Гензель.
Затем хозяйка спросила, как они нашли её дом. Дети были предусмотрительны: они понимали, что если расскажут о своем королевском происхождении, женщина отправит их обратно в замок к жестоким родителям. Зато они поведали ей, что отец отрубил им головы (конечно же, им не поверили) и что они ищут новую семью, в которой с ними бы так никогда не поступили.
И где мы могли бы есть сладости, когда захотим, добавила с надеждой Гретель.
Хозяйка улыбнулась и принесла огромный шоколадный торт.
Ура! радостно закричал Гензель, а Гретель тем временем уже уплетала заветное лакомство.
Так жили они вместе уже много недель. Три раза в день дети ели огромные сытные блюда. Между завтраком и обедом у них был перекус, а перед сном второй ужин. Им разрешили есть всё что угодно. И, надо сказать, они не упускали возможности подкрепиться. Гретель постоянно жевала торты, из-за чего её румяные щёчки всегда были вымазаны шоколадом. Это делало её похожей на солдата с боевым раскрасом. Гензель, в общем-то, выглядел не лучше.
Однажды ночью, лёжа в кровати с ужасным несварением желудка, Гензель задал сестре вопрос:
Как ты думаешь, мы в раю? Эта добрая женщина делает за нас всю работу по дому, и мы можем есть столько, сколько захотим.
Да, это рай, согласилась Гретель.
Да, это рай, согласилась Гретель.
Ты скучаешь по родителям? спросил мальчик.
Гретель изо всех сил попыталась подумать, скучает ли она. Но не смогла: она была слишком занята поеданием шоколадной стены.
Разумеется, раем здесь и не пахло. Как тебе хорошо известно, эта тётка намеревалась их сожрать. Но она, как писали братья Гримм, не была ведьмой это заблуждение. Хозяйка дома самая обыкновенная женщина, которая после рождения второго ребёнка вдруг осознала, что ни курятина, ни говядина, ни свинина не были такими вкусными, как дети.
Готов поспорить, ты догадался, каким образом она это поняла.
Когда я был совсем маленьким, моя мама повторяла: «Кто это такой хорошенький! Какие маленькие ручки! Какие маленькие ножки! Какой маленький попунчик!» (Так она называла мой зад.) В конце она всегда добавляла «Я тебя слопаю!» так, словно действительно собиралась меня съесть. Твои родители когда-нибудь говорили тебе такое? Некоторые взрослые грешат подобными фразами, и это вполне нормально. Главное, не позволяй им по-настоящему пробовать тебя на вкус.
Итак, собственные дети показались нашей героине настолько вкусными, что она решила не останавливаться на этом и посвятить всю жизнь поиску других. Ей нравились румяные, упитанные ребятишки, потому-то стряпуха и откармливала их, прежде чем проглотить без остатка. Теперь ты понимаешь, почему она так хорошо обращалась с Гензелем и Гретель?
Да разве она бы им позволила дни напролёт валяться, ничего не делая, без работы и уроков? Разве заперла бы детей в пряничном домике, откармливая до отвала и не предупреждая, что они растолстеют и превратятся в ленивых хрюшек?