Итак, конструкция БВС отражала соотношение сил стран на момент завершения войны. Последующее мировое экономическое развитие сопровождалось изменением позиций США и других стран капиталистического мира в международной финансовой системе. Да, в послевоенном мире продолжал неумолимо действовать «закон неравномерного экономического и политического развития капитализма», сформулированный классиком марксизма-ленинизма еще в 1916 году. «при капитализме, писал В. И. Ленин в своей работе Империализм как высшая стадия капитализма, немыслимо иное основание для раздела сфер влияния, интересов, колонийипр., кроме как учет силы участников дележа, силы общеэкономической, финансовой, военной и т. д. А сила изменяется неодинаково у этих участников дележа, ибо равномерного развития отдельных предприятий, трестов, отраслей промышленности, стран при капитализме быть не может»[94].
Эта «неравномерность» неизбежно вызывала «напряжения» в конструкции БВС. Конечно, БВС предусматривала некоторые механизмы корректировок, однако возможности этих механизмов оказались очень ограниченными. Собственно в этом заключается главная причина кризисных процессов и краха БВС. Отдельные кризисные явления в валютно-финансовой сфере могли провоцироваться циклическими экономическими кризисами. До полного краха БВС таких кризисов международного масштаба было шесть (19481949, 19531954, 19571958, 19601961, 19691970, 19731975 гг.).
В течение первого периода существования БВС особых кризисных явлений в сфере международных финансов не наблюдалось. По той простой причине, что единого валютно-финансового пространства в западном мире не было. Сохранялись валютные зоны (стерлинговая, долларовая, французского франка, португальского эскудо, испанской песеты, голландского гульдена)[95]. А они сохранялись, потому что полного краха колониальной системы еще не произошло; основой валютных зон были колониальные владения той или иной метрополии[96].
Продолжали действовать валютные ограничения, которые были введены странами еще до Второй мировой войны (не только по капитальным, но также текущим операциям). Можно сказать, что де-юре БВС возникла сразу же после Второй мировой войны, но де-факто она начала функционировать лишь с 1959 года. С этого момента страны Западной Европы ввели обратимость (конвертируемость) своих валют по текущим операциям. До этого их экономические отношения строились преимущественно на основе международного клиринга (Европейский платежный союз). Лишь Канада и некоторые страны Латинской Америки пользовались в торговле долларом. Большая часть стран капиталистического мира, испытывавших острую нужду в долларах, несмотря на значительную американскую помощь (прежде всего, План Маршалла), имели весьма ограниченные возможности в торговле со странами долларовой зоны. Даже Великобритания сохраняла высокую степень свободы в торговле и движении капитала лишь в пределах стерлинговой зоны, но при этом была вынуждена ввести строгие ограничения на торговлю с «внешними» странами. Последние отказывались принимать платежи в неконвертируемых фунтах стерлингов.
Первые послевоенные годы в капиталистическом мире наблюдался «долларовый голод». Истощение золотовалютных резервов и постоянный дефицит платежных балансов заставили страны сохранять те валютные ограничения, которые они вводили еще в 1930-е годы, и даже дополнительно их ужесточать. Этого удалось избежать лишь Соединенным Штатам, Канаде, Швейцарии. Официальные валютные курсы имели мало общего с рыночными курсами. Валютные рынки были «серыми», процветала контрабанда. Денежные власти практиковали множественность валютных курсов (дифференциация по странам, товарным группам, видам операций).
В 1949 году под влиянием экономического кризиса была проведена массовая девальвация валют (всего 37 стран, на которые приходилось 6070 % мировой капиталистической торговли). Из ведущих капиталистических стран девальвации удалось избежать только Соединенным Штатам. Таким образом, имела место скрытая ревальвация доллара без изменения его золотого содержания. На конкурентоспособности американского экспорта это почти не отразилось (экономика США имела бесспорные преимущества по конкурентоспособности), а вот скупке американским капиталом зарубежных активов такая скрытая ревальвация доллара способствовала.
Американский доллар начинает активно завоевывать мир с конца 1950-х годов, когда произошла отмена валютных ограничений по текущим операциям в большинстве стран членов МВФ. Кстати, в это же время наметился процесс развала валютных зон в результате процессов деколонизации. Наконец, через полтора десятилетия после конференции в Бреттон-Вудсе мировая валютно-финансовая система стала приводиться в соответствие со стандартами БВС.
БВС: фаза обострения болезни
Однако позитивное влияние БВС на мировую экономику продолжалось не очень долго, примерно до середины 1960-х годов. В мировой финансовой системе стали образовываться сильные дисбалансы. Конкурентоспособность экономик стран Западной Европы и Японии быстро укреплялась, росла их доля в капиталистическом промышленном производстве и экспорте; платежные балансы указанных стран стали сводиться с положительным сальдо. В то же время платежный баланс США стал сводиться с дефицитом, который закрывался долларовой эмиссией. За пределами США накапливалось все больше американской валюты. «Долларовый голод» в 1960-е годы исчез, наступило «долларовое пресыщение». Развитие событий шло точно по формуле, или парадоксу Триффина.
Впрочем, стали сбываться прогнозы упоминавшегося нами экономиста и журналиста газеты «Нью-Йорк таймс» Генри Хазлитта. Того самого, который во время конференции в Бреттон-Вудсе готовил газетные публикации с критикой увлечения администрации Рузвельта идеями Кейнса. Он пророчески предсказывал, что механизм Бреттон-Вудса будет еще более поощрять продолжение Вашингтоном кейнсианской политики бюджетных дефицитов и государственного долга. Хазлитт называл БВС полной фикцией золотого стандарта. Фактически БВС поощряла Америку к злоупотреблениям «печатным станком», что в конечном счете приведет к экономическому краху Америки, а заодно и развалу БВС. Эти последствия БВС для Америки хорошо описал американский исследователь Уильям Энгдаль в своих книгах «Столетие войны. Англо-американская нефтяная политика и Новый мировой порядок», «Полный спектр доминирования: тоталитарная демократия в Новом мировом порядке», «Боги денег. Уолл-стрит и смерть американского века». Мысль Энгдаля проста: трещины в БВС стали появляться потому, что стал ослабевать фундамент БВС американская экономика. А экономика стала хиреть потому, что Америке конкурентоспособную промышленность и новые технологии стал заменять «печатный станок». Приведу лишь одну цитату из последней его книги: «Во время Корейской войны Соединенные Штаты начали значительно искажать в свою пользу собственные правила бреттон-вудского золотого обменного стандарта. Чтобы покрыть свои огромные и растущие военные расходы, Вашингтон выбрал принцип пушки и масла. Он не покрывал свои растущие иностранные долги золотом, как того требовали правила, а с помощью выпуска специальных банкнот ФРС и краткосрочных американских казначейских облигаций. Как только стало понятно, что остальная часть мира продолжала принимать банкноты ФРС, словно они столь же хороши, как золото, американские финансовые власти решили и дальше наращивать этот поток бумажных долларов в мире без пропорционального увеличения своих золотых резервов. В реальности Вашингтон без лишнего шума медленно понижал качество своей собственной валюты относительно остальных своих торговых партнеров, прежде всего, относительно Западной Европы»[97].
«Пресыщение» мировой экономики «зеленой» валютой дополнительно усугублялось тем, что в конце 1950-х годов возник рынок евродолларов, который начал стремительно расти. Это своеобразный рынок «долларов без родины», который не регулировался и не контролировался денежными властями США. Речь идет о долларах, которые стали эмитироваться в виде кредитов европейскими банками под размещенные на их депозитных счетах доллары США. Многие американские банки стали создавать свои дочерние структуры в Европе, в первую очередь в Лондонском Сити, который для них стал самым настоящим офшором. Они уходили от регулирующей руки американского государства, получали ощутимые финансовые выгоды от работы на рынке евродолларов. Во-первых, им не надо было осуществлять отчисления на резервирование своих обязательств (своеобразный налог на банки, который они вносят в централизованные фонды). Во-вторых, они уклонялись от уплаты так называемого «уравнительного налога», который был введен в США в 1964 году для того, чтобы сдерживать неконтролируемый отток капитала из Америки[98]. Бегство капитала из Америки вело к тому, что за границей быстро нарастал «долларовый навес», который уже многократно превышал золотые запасы Форт Нокса. Американский капитал уходил за границу не только в отрасли реального сектора экономики других стран. Усиливалось движение спекулятивного капитала. Наблюдалось бегство от доллара в те валюты, курсы которых укреплялись и которые время от времени подвергались ревальвациям (например, немецкая марка, японская иена).
Официальные держатели долларов (казначейства и центральные банки) все чаще стали прибегать к размену американской валюты на золото из Казначейства США. Уже в 1960 году стоимость золота в подвалах Казначейства США сравнялась с объемом долларовой массы за пределами страны. За этим неустойчивым равновесием последовало дальнейшее нарастание долларовой массы и таяние золотого запаса. Официальные золотые резервы США за период 19491971 годов сократились в 2,4 раза. Удивительная картинка получается. БВС фактически заработала с 1959 года, когда страны Западной Европы отказались от валютных ограничений. А уже к концу 1960 года возник дисбаланс между золотым запасом американского казначейства и объемом американской валюты, циркулирующей в мировой экономике. В «чистом» виде бреттон-вудская система просуществовала один максимум два года.
«Золотой век» Бреттон-Вудса 19591960 годы. До этого БВС еще толком не «родилась», а после этого короткого периода она уже стала «инвалидом» с неизлечимыми болезнями.
Именно на переломе 50-х и 60-х годов прошлого века Америке пришлось столкнуться с таким неприятным и необычным для нее феноменом, как дефицит платежного баланса. Эта растущая «дыра» и стала затыкаться все большими количествами «зеленой бумаги», поступающей с «печатного станка» ФРС. Пришедший в Белый дом новый Президент Америки Джон Кеннеди в своем первом послании Конгрессу США «О положении страны» в январе 1961 года обратил внимание на этот опасный «перелом» в экономическом развитии США: «С 1958 года полный дефицит нашего платежного баланса возрос почти на 11 миллиардов долларов за 3 года, и держатели долларов за границей перевели их в золото в таком количестве, что это вызвало полный отток золота из наших резервов почти на 5 миллиардов долларов. Дефицит 1959 года был вызван в значительной степени неудачей проникновения нашего экспорта на иностранные рынки и в результате ограничений на наши товары, и в результате наших собственных неконкурентоспособных цен. С другой стороны, дефицит 1960 года, был больше результатом увеличения оттока частного капитала в поисках новых возможностей и намного более высоких прибылей или спекулятивного преимущества за границей»[99].