Но вот наступили «мутные» 1970-е годы, когда шел поиск новой модели валютных отношений в мире. Обсуждались разные варианты мирового финансового устройства, причем одни из них предусматривали сохранение и даже укрепление роли МВФ, а в других вариантах Фонду места не находилось. Франция, например, настаивала на сохранении золотого стандарта. В ответ на возражения представителей Казначейства США, что, мол, золота у него недостаточно для того, чтобы поддерживать конвертируемость доллара в металл, французские экономисты предлагали повысить официальную цену на золото. Например, с 35 дол. за тройскую унцию поднять ее сразу до 70 долларов. Этот вариант позволял сохранять послевоенную архитектуру валютной системы, роль и место Фонда в ней оставались бы прежними.
Но вот наступили «мутные» 1970-е годы, когда шел поиск новой модели валютных отношений в мире. Обсуждались разные варианты мирового финансового устройства, причем одни из них предусматривали сохранение и даже укрепление роли МВФ, а в других вариантах Фонду места не находилось. Франция, например, настаивала на сохранении золотого стандарта. В ответ на возражения представителей Казначейства США, что, мол, золота у него недостаточно для того, чтобы поддерживать конвертируемость доллара в металл, французские экономисты предлагали повысить официальную цену на золото. Например, с 35 дол. за тройскую унцию поднять ее сразу до 70 долларов. Этот вариант позволял сохранять послевоенную архитектуру валютной системы, роль и место Фонда в ней оставались бы прежними.
Был иной вариант, который предусматривал заменить доллар США наднациональными деньгами. Причем не какими-то абстрактными деньгами, а уже появившимися на свет Божий в начале 1970 года. Речь шла о СДР, или «бумажном золоте». Решение о выпуске этих безналичных наднациональных денег для кредитования стран членов Фонда было принято Советом директоров МВФ в 1979 году.
Объем эмиссии СДР был очень небольшим. Объем первых двух траншей СДР в 1970 году составил 21,4 млрд. единиц (при этом был установлен фиксированный курс 1 СДР = 1,34 дол. США). Выпущенные наднациональные деньги были распределены между странами членами Фонда пропорционально их квотам в капитале. Конечно, это была «капля в море». Но если бы организовать масштабную эмиссию СДР, то, конечно, кризис международной ликвидности, который возник еще в 1960-е годы, можно было бы быстро преодолеть. Очевидно, в этом случае роль МВФ в мировой финансовой системе резко возрастала. Фактически он превратился бы в мировой центральный банк. Однако этот вариант на Ямайской валютной конференции, где принимались судьбоносные решения о будущем мировой финансовой системы, был заблокирован.
На упомянутой Конференции были приняты поправки к Уставу МВФ, которые отменяли фиксированные курсы валют. А если так, то возникал большой вопрос о целесообразности дальнейшего существования Фонда.
Тяжелое десятилетие для Фонда
Как известно, решение об отмене фиксированных валютных курсов было принято на Ямайской конференции в 1976 году. Прошло еще два года, пока наконец поправки к Уставу Фонда были ратифицированы и ЯВС начала свое официальное существование. Парадокс состоял в том, что документом, зафиксировавшим параметры новой валютной системы, стал Устав МВФ, а функции Фонда в новой редакции Устава не были прописаны внятно. Фактически Фонд оказался «пятым колесом в телеге», если под «телегой» понимать ЯВС. С 1978 года на МВФ можно было бы повесить амбарный замок, никто не почувствовал бы исчезновения этой международной финансовой организации. Но дядя Сэм, имевший контрольный пакет акций в этой организации, не хотел лишаться столь удобного инструмента влияния на мир. Фонд занялся мелкими делами и «делишками», чтобы хоть как-то оправдать свое существование и пережить тяжелые времена.
Отметим одно из таких «делишек»: продажу золота, которое составляло часть капитала Фонда. Как известно, Ямайская конференция торжественно объявила о «демонетизации» золота, т. е. о том, что золото из денежного металла превращается в обычный биржевой товар. Это был клич центральным банкам разных стран и различным финансовым организациям: «Избавляйтесь от золота!» Кто-то должен был подать пример. И этот пример было поручено подать МВФ, у которого на начало 1970-х годов количество золота в резервах составляло 3,8 тыс. тонн. На Ямайской конференции было принято решение о том, что Фонд в кратчайшие сроки избавится от своего золота. Половину из этой трети он должен был вернуть странам-членам, а другую половину распродать на аукционах. Первый золотой аукцион был проведен МВФ в том же 1976 году, на Ямайке (между прочим, еще за два года до того момента, когда поправки к Уставу МВФ были ратифицированы и вступили в силу). Там было продано 780 тыс. унций золота (24,3 т) по средней цене 126 дол. за унцию. Наибольший интерес к золотым аукционам Фонда проявили «Большая тройка» швейцарских банков, члены Лондонского рынка во главе с Ротшильдами, немецкие банковские гиганты («Дойче банк» и «Дрезднер банк»), мощные американские фирмы, прежде всего компания Энгельгарда и др. МВФ до мая 1980 года провел 45 золотых аукционов, где было продано 778 тонн золота. Заметными были колебания цен: самая низкая 109 дол. за унцию (сентябрь 1976 г.), самая высокая 712 дол. (февраль 1980 г.). Общая сумма выручки составила 57 млрд. долларов. В данном случае Фонд играл, в первую очередь, в интересах дяди Сэма: он должен был, во-первых, продемонстрировать всему миру, что золото больше не деньги; во-вторых, сбить цены на металл на мировом рынке. Хитрость здесь очень простая: несмотря на официальную демонетизацию золота, оно де-факто все-таки оставалось конкурентом доллара. Фонду было поручено принять активное участие в борьбе с конкурентом валюты, которая выходила с «печатного станка» ФРС.
И после вступления в силу поправок к Уставу МВФ Фонд продолжал выдавать кредиты странам-членам, но цели помощи стали размытыми. Фонд стал использовать высокопарную риторику, заявляя, что его кредиты предназначены для «содействия экономическому развитию», «решения долговых проблем», «стимулирования международной торговли и инвестиций» и т. п. В первые три десятилетия существования Фонда его деятельность не была столь политизированной, как во второй половине его жизни. После краха бреттон-вудской системы Фонд стал гораздо более активно и беспардонно вмешиваться во внутренние дела государств, особенно экономически слаборазвитых. Кредиты стали предоставляться в обмен на так называемые «реформы». Фонд стал откровенным «ледоколом», прокладывающим путь идущим за ним «судам», на бортах которых красовались названия крупных и крупнейших транснациональных корпораций и банков. Во второй половине 1980-х годов Фонд окончательно определил свою «экологическую нишу» в мировой финансовой системе.
МВФ в роли долгового полицейского
Очень кстати (для чиновников и главного акционера МВФ) в начале 1980-х годов оказался международный долговой кризис. Эпицентром этого кризиса оказались страны Латинской Америки, которые на протяжении ряда лет получали достаточно недорогие кредиты западных банков, жиревших на нефтедолларах. В 1982 году сначала Мексика, а затем еще ряд стран оказались в долговой ловушке, не смогли платить по долгам, объявили дефолт. Вот тут-то мировые банкиры вспомнили о Фонде, который мог бы заниматься «наведением порядка» в странах-должниках. В этой связи западный исследователь антиглобалистского толка Уильям Энгдаль пишет: «Как только банкиры и их союзники в администрации (США В. К.), такие как министр финансов Дональд Риган, достаточно запугали президента Рейгана последствиями ситуации, Белый Дом призвал Пола Уолкера (тогдашний председатель ФРС США В. К), банки и МВФ реализовывать для каждой из стран-должников программу строгой обусловленности кредитов обязательством проводить определенную экономическую политику.
Идея поместить МВФ с его строгой обусловленностью кредитов в центр переговорного процесса по возврату долгов была американской. По существу она представляла собой практически точную копию того, что нью-йоркские банкиры проделали с Германией и остальной Европой после 1919 года по злополучному плану Дауэса и пытались проделать еще раз позднее по плану Янга. Условия предоставления кредитов МВФ и согласие страны подписать договор с МВФ были частью программы, разработанной официальным представителем США в МВФ Ирвином Фридманом, который позднее был вознагражден за свою работу высокой должностью в Ситикорп. МВФ, как отмечалось ранее, первоначально был создан в 1944 году в Бреттон-Вудсе, чтобы стабилизировать валюту и торговые отношения индустриальных стран. Но теперь Фонд осваивал абсолютно новую задачу стать долговым полицейским на службе у нью-йоркских банков»[123].
«Вашингтонский консенсус» мандат Фонда
Нам довольно часто приходится слышать это словосочетание «Вашингтонский консенсус». В некоторых учебниках по экономике дается его определение как типа макроэкономической политики, который в конце XX века был рекомендован руководством МВФ и Всемирного банка к применению в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис. Действительно, «Вашингтонский консенсус» теснейшим образом связан с Фондом. Это что-то наподобие «символа веры», отражающего суть экономического либерализма. Как пишут учебники по экономике, «Вашингтонский консенсус» был сформулирован английским экономистом Джоном Уильямсоном в 1989 году как свод правил экономической политики для стран Латинской Америки. Думаю, что имя некоего Уильямсона используется лишь для отвода глаз, на самом деле правила формировались в недрах МВФ и Всемирного банка. Между прочим, консенсус называется Вашингтонским неслучайно: штаб-квартиры обеих международных финансовых организаций находятся в Вашингтоне.
«Вашингтонский консенсус» включает такие рекомендации, как: 1) максимальная бюджетная дисциплина (что на деле означает, резкое сокращение или даже полное прекращение государственного финансирования социальных программ); 2) проведение приватизации государственной собственности; 3) снижение налогов; 4) отмена ограничений на трансграничное движение капитала и валютные операции; 5) введение свободного валютного курса; 6) либерализация внешней торговли (прежде всего максимальное снижение таможенных пошлин); 7) отмена государственного регулирования экономики.
«Вашингтонский консенсус» мандат Фонда
Нам довольно часто приходится слышать это словосочетание «Вашингтонский консенсус». В некоторых учебниках по экономике дается его определение как типа макроэкономической политики, который в конце XX века был рекомендован руководством МВФ и Всемирного банка к применению в странах, испытывающих финансовый и экономический кризис. Действительно, «Вашингтонский консенсус» теснейшим образом связан с Фондом. Это что-то наподобие «символа веры», отражающего суть экономического либерализма. Как пишут учебники по экономике, «Вашингтонский консенсус» был сформулирован английским экономистом Джоном Уильямсоном в 1989 году как свод правил экономической политики для стран Латинской Америки. Думаю, что имя некоего Уильямсона используется лишь для отвода глаз, на самом деле правила формировались в недрах МВФ и Всемирного банка. Между прочим, консенсус называется Вашингтонским неслучайно: штаб-квартиры обеих международных финансовых организаций находятся в Вашингтоне.