И собаки отступили. Свора метнулась назад, в кусты, в ужасе от такого близкого, жуткого, неминуемого конца.
Абдул-Малик остановился на границе сена и высоких кустов. Словно обозначил территорию. Территорию смерти.
Собаки тоже остановились. Эффект неожиданности прошел, они опомнились. Человек один. Их много. А он один одетый, пахнущий именно человеком. Напасть повторно успели только первые из ринувшейся вперед своры, смерть встретила их ударами ног в брюхо, захватом за задние лапы и броском в остальных. В это время на заднем плане схватки, в кустах, что-то происходило. Слышалось непонятное движение, всюду раздавались душераздирающие утробные крики боли. Одна псина выскочила на открытое пространство, на наших глазах она оказалась пригвождена к земле вылетевшим из леса копьем. Остальная свора побежала в сторону. Скулящее поле боя вмиг очистилось от боеспособных тварей.
Тома, позвал я. Вылезай. Кажется, спасены.
Позади меня проснулся сенный вулкан, из кратера выдвинулась голова:
Кем?
Хочу ошибиться, но, по-моему, хозяевами одежды.
Тома на секунду задумалась.
Это хорошо или плохо?
Глава 4
Глава 4
Из кустов появлялись люди. Или не люди. Сто процентов гоминоиды. Одна голова, две ноги, две руки. Или лапы. Не видно. На зеленом фоне ярко выделялись белые балахоны до земли и остроконечные колпаки-маски с двумя дырками для глаз. Существа выглядели как американские ку-клукс-клановцы, только без круглого креста на сердце. Еще они издали походили на экипированных штурмовиков-клонов из космической саги: тоже без лиц, белые, с оружием. Копья не тянули на бластеры, зато на поясе у каждого висело нечто непонятное длинное, утолщавшееся книзу. Похоже на бейсбольную биту. Световой меч?
Количество неизвестных также не поддавалось исчислению, кусты и лес скрывали основную часть, на виду одновременно находилось трое, четверо, максимум пятеро. Из-под длинного одеяния иногда виднелись ноги в сандалиях со шнуровкой вверх по голени, как у римских легионеров. Поразил не столько внешний вид, сколько язык: они говорили по-русски. Ну, почти по-русски. Непонятны лишь отдельные фразы. А понятое радости не прибавило.
Они хотели нас убить. Да, спасли, чтобы убить. На Востоке ворам отрубали руки. Возможно, здесь отрубают головы.
К нам никто не подошел. Туземцы смотрели издали, совещались и, кажется, кого-то ждали. Жреца, что вырвет сердце, или специалиста по грамотному нанизыванию на кол?
Это мои домыслы. Они просто ждали. Говорили про погоду, упавший флаг, святой причал и «сколько можно ждать». Про много работы, ни дня покоя и расплодившихся волков. Про ангелов, чертей, недавнюю смерть близнеца и чью-то последнюю надежду. Периодически упоминалось что-то, похожее на Калевалу с ударением в конце. Этот рефрен звучал постоянно: «Калевала, калевала!» или что-то вроде того. Карелы, что ли? Почему остальное по-русски? Может быть, не Калевала, а какое-нибудь алаверды? Тогда совсем хрень выходит. Трудно издалека и в пол-уха воспринять неизвестное. Но про убить я точно слышал, полный штиль позволял.
Наши сторожа натаскали дров, заполыхал костер, над которым подвесили огромный казан.
Варить нас собрались?
На мачте, приколоченной к верхушке дерева, снова взвилось полотнище. Вслед за первым, поднятым чуть выше, показалось второе. На двух наши приятели остановились. Отсутствие ветра не мешало разглядеть: флагами были такие же одноцветные тряпки, как дерюжка, из которой сделана наша одежда. Ни рисунков, ни гербов. Обычные сигнальные флаги. Мол, добрались, все нормально, птички в клетке. Или: набирайтесь аппетита, ужин скоро будет.
Неприятные фантазии.
Потянуло дымком и чем-то вкусненьким. В животе квакнуло. И не у меня одного. Нужно отвлечься. Время, что нас не трогали, мы употребили на перевязку Шурика.
Извиняюсь спросить, он с трудом превозмог боль, мы на Земле или как?
Снова ставший обычным Малик туго перематывал одну его ногу, Тома протирала кровь на второй. Я подавал полосы, на которые рвал оставшиеся вещи: одеться Шурик был не в состоянии. Мы просто прикрыли его полотном из распоротой штанины.
Гравитация в норме. Малик мимолетно глянул вверх. Солнце такое же, примерно там же. Воздух и собаки чисто земные. Природа и запахи тоже. Ночью посмотрим на Луну и звезды, уточним.
Если доживем, пробормотал я.
На глаза упала челка. Русые патлы а ля ранние Битлз пышные, до плеч усеяны соломой. Колени дрожали. Совсем не из-за этих, что в лесу. От пережитого. Вздрюченный организм дал обратку. Пришлось продолжать работу сидя.
Если это наша Земля, то я американская королева, выдавил Шурик.
Хорошее уточнение «наша», приуныла Тома, и слово «хорошее» интонационно ничего хорошего в себе не несло.
Она закончила со второй разгрызенной ногой одессита. Я помог, придержав на весу, Малик сноровисто перебинтовал, большие руки аккуратно подоткнули под колено бугорок сена.
Попали в другое время? Шурик скрипел зубами, но терпел.
Прошлое или будущее? забеспокоилась Тома.
С ее длинных волос тоже сыпались соломинки. Они со всех сыпались, кроме сверкавшего идеальной лысиной джигита.
Вряд ли прошлое, проговорил Малик. Говорят, в прошлое попасть нельзя, от этого будущее изменяется.
Он щеголял многократно порванными краденными штанами при голом торсе, видок был еще тот: кровь, мускулы, и собачьи трупы вокруг. К нам могли не приближаться именно из-за этого.
А если в будущее, то нельзя вернуться, включился я. По той же причине.
Томе расклад не понравился.
Может быть, будущее уже состоялось, с учетом, что кто-то попал туда и вернулся?
Я фыркнул:
Ага. И принес схему машины времени. Собрал, на ней слетал и вновь принес. Далее по кругу.
А если при возвращении все забывается? не унималась Тома.
Тогда ты уже была в будущем, отрезал Малик. Вернулась и все забыла.
И неоднократно, попытался пошутить Шурик. Пухлое лицо хотело улыбнуться, но скривилось от боли, веки крепко сжались. Неумелые перевязки не помогали слишком много ран.
Как сам? склонился к нему Малик.
Не дождетесь.
И все же?
Хезающий кабыздох лучше зажмурившегося лёвы.
Хохмит, удовлетворенно выдохнул Малик. Жить будет.
Смотря с кем, ввернул Шурик в том же духе.
Мне последняя мысль как серпом по ягодам: ограниченный состав нашей компании к подобным шуткам не располагал.
Одежда откуда? Малик увел разговор в сторону.
Тома виновато указала на дерево с упавшим флагом:
В лесу висела.
На веревке?
Да. Не между деревьями, как после стирки, поправилась она, видя, что понимают неправильно. Просто на дереве, большим тюком. Я дернула, оно сползло.
Только это висело? Малик обвел рукой надетое на нас.
Вопрос заставил дружно переглянуться, мысль просто убивала: нас ждали?!
Еще много осталось, продолжила Тома. Я выбрала самое подходящее. Но когда собаки
Малик перебил:
С этим разобрались нас ждали, но сколько нас будет, не знали. И сроков прибытия не знали: тюк с одеждой срывал флаг, это сигнал для наблюдателей. Здесь, последовал указующий мах квадратного подбородка вниз, на сено, посадочная площадка. Там, его взор возделся к небу, дверь между мирами. Портал. Что мы знаем о порталах?
Один глаз лежащего Шурика приоткрылся:
А мы таки знаем?
Знаем, непререкаемо объявил я. Есть такие штуки, книжки называются.
Оба пилота-инструктора смешливо-горестно переглянулись.
Глухой номер, качнул головой Шурик. Шкет, кончай бакланить. Или у тебя папа секретный акадэмик, и ты чего-то знаешь, чего другие нет?
Малик не согласился:
Дай пацану сказать.
Я думаю, для здоровья дешевле не знать за эти мансы. Но на всякий пожарный
Выкладывай, что читал, перебил его Малик.
Надо же, настал мой звездный час.
Несколько лет назад моего папу тюкнула идея выживания после катаклизма, с тех пор он дрался со мной на палках, повесил дома грушу, устраивал шутливо-болезненные потасовки: «За каждый пропущенный мной удар получишь конфету». Вместе мы посетили одержимых другой серьезной болезнью реконструкторов исторических эпох, где меня заставили сравнивать оружие и напяливать самоварные доспехи. Еще пришлось освоить рогатку и пращу: «Когда выбьешь пять из пяти, получишь новый смартфон». Мотивировка вдохновляла, но с поставленной целью не справилась. Сработала частично. Затем папа гонял меня по горам как Сидорову козу, научил плавать, стрелять из лука, готовить на костре, ездить на лошади
Впрочем, научил ли? Учил да. Вернее сказать ознакомил. Что-то получалось лучше, что-то хуже, что-то вообще не получалось. И что обидно, попаданцы в книжках всегда подготовлены не хуже спецназа, а тут, когда попал в реальную передрягу
В общем, в обычной жизни дракам и физической подготовке я предпочитал сеть и книги. И вот знания пригодились.
Порталы бывают проницаемыми в одну или в обе стороны. Перемещают в одно или в разные места и миры. Или в разные места в разных мирах, выполняя функцию телепорта. Могут быть незыблемы тысячелетиями: либо ON, либо OFF. Либо открываются один раз в определенный срок. В то же тысячелетие, например, или раз в год. Или в день.
Или в марсианский день, оскалился Малик.
Это он так улыбался.
Я продолжил, пока снова не перебили:
Портал может гулять как по горизонтали и вертикали, так и во времени. Еще он может быть сам по себе или включаться кем-то. Или чем-то. Или где-то.
Значит, нас могли втянуть сюда специально? встряла Тома, следуя своим мыслям. Представляю, что там за мысли. Точнее, не представляю. Умному существу мужского пола с практическим складом ума ее никогда не понять, проверено. Зачем? А главное: как попасть обратно?
Зверский оскал Малика стал еще шире, обветренные щеки пошли трещинами-бороздами, как ледоход по весне:
Обратно? Зачем обратно?
Возмущению Томы не было предела:
Как это «зачем»?!
У него спроси, с хитрецой в глазах перевел на меня стрелки джигит.
Я понял, на что он намекал.
Если верить книгам
Если! весомо взмыл указательный палец Малика.
Я учел претензию и не стал спорить:
По книгам в чужом мире попаданцы всегда умнее и сильнее. В конце неизменно становятся вождями, императорами, богами.
Вот, Малик кивнул, хотя зачем-то упорно стремятся восвояси. Вот ты, узловатый палец уперся в Тому, хочешь стать императрицей?