Папаши-мужья с неудовольствием переглянулись, Варфоломея снизошла:
Зачем?
Чтобы всего стало больше! изумился я. Засеять больше полей, выпустить больше товаров, обменять их на что-то полезное у других царисс
Сделать подарок новой хозяйке? криво хмыкнула Варфоломея.
Почему? не сдавался я. Себе. Своей семье.
Пусть лучше крепостные вспоминают меня добрым словом. Вдруг вскоре вернусь?
Забрезжило понимание. Я уточнил:
Как часто у вас меняются вотчины?
Забава проходит ежегодно, странно ответила царисса.
Как часто у вас меняются вотчины?
Забава проходит ежегодно, странно ответила царисса.
Как же она проходит?
Варфоломея кивнула Зарине:
Чапа вообще ничего не знает. Проясни.
Поднявшись, в сопровождении мгновенно вскочивших мужей она отправилась почивать.
Зарина быстро накидала всякого-разного в тарелку и, вручив мне налитый квас и ложку, по дороге в комнату рассказала:
Каждый год великие семьи прибывают в крепость, привозят оброк и бьются за вотчины. Добывшие лучшую вотчину и потерявшие старую домой уже не возвращаются.
Как не возвращаются? А вещи
Только то, что с собой. Ничего лишнего. Много вещей позор для семьи. Окружающие не поймут и не простят. Главные вещи в жизни не вещи.
Вот почему владелицы не усиливают башню, не копят лишнего, вообще не утруждаются строительством или обустройством. Чтобы не досталось соперницам. А Верховная царица таким образом не допускает усиления сепаратизма и конкуренции. Все равны, и выравнивание проходит ежегодно. Превосходно.
А я-то прикидывал: какие молодцы, у них везде экономия, забота о народе, минимализм Эгоизм!
Осторожно приподнявшись на локтях, Тома приняла еду, я обошел кровать и улегся со своей стороны, повернувшись к «сестрицам» задом.
Красивых снов.
Глава 5
По мнению французов, счастье кусок мяса, увиденный в воде собакой, что плыла через реку с куском мяса во рту. В очаровательной (местами) компании, вооруженный, в доспехах, на боевом коне, с некорректно присвоенными званиями «ангел» и «царевна», наперекор сомнениям я чувствовал себя охренительно. Мясо во рту. Я понял. Задача не отдать никому, а покушаться обязательно будут. Мир такой, увы и ах.
Подняли нас рано. Быстрый завтрак за общим столом в обеденном зале прошел молча, и вот мы уже на конях, прощаемся с облегченно улыбающимся старшим стражем. Он выполнил долг гостеприимства, несмотря на отсутствие хозяйки. Ничего страшного не случилось. Он этому радовался. Скрежещущий вопль ворот сообщил спящим соседям об отъезде посторонних. Мы выдвинулись в предрассветную муть. На улице ожидали соратники, не вышедшие рылом пардон, титулом, которые ночевали в поселке.
Второй час Варфоломеевский караван уныло брел по дороге. Клубился утренний туман, разгоняемый встающим солнышком и приятным легким ветерком. Кони нехотя переставляли ноги, их подбадривали ударами пяток. Разговаривать не хотелось. Но надо.
Пожиратели кто они? пристал я к Варфоломее.
К кому еще? Зарина на этой теме уже прокололась.
Людоеды, как когда-то Гордей, лаконично ответствовала царисса.
Гордей упоминал еще одно интересное слово.
Как человолки?
Ответ простой кивок. Меня такая сестра таланта не устроила.
В чем разница?
Человолки больше волки. Пожиратели больше люди.
Они уже нападали раньше?
Пытались.
Через реку? В смысле через большую воду? Переплыли?
Их перенесло в корытах.
Уже кое-что. Фантазия, подпитанная знаниями, дорисовала остальное. Получилось интересненько.
Тома, державшаяся достаточно долго, застонала. Переоценила возможности. За ночь она пришла в себя и думала, что все прошло. Зря думала. Хотя думать, в общем, полезно. Но опыт подсказывает, и конкретный случай в частности подтверждает, что не всем и не всегда.
Невероятно, что сморозил такую ересь. Но кто даст зуб, что в ней нет смысла?
Что с тобой? среагировала царисса на донесшиеся охи.
Зарина подогнала коня, послышался неразборчивый шепот.
Последовала команда:
Сворачиваем!
Караван двинулся прямо через посевы и вломился в редколесье.
Здесь должно быть озеро, объявила царисса. Расходимся в ряд в пределах видимости ближайшего человека до сигнала об обнаружении.
Озеро оказалось справа.
Всем отдыхать, Тома со мной.
Там последовал осмотр-допрос.
Вернувшись, Варфоломея приказала Митрофану перекинуть Тому через седло ее лошади, чтобы голова и ноги свисали с разных сторон. Нам с Зариной осталось двигаться рядом и помогать, если начнет сползать.
Так лучше? осведомилась царисса.
Пылающие щеки Томы кратким махом изобразили согласие. Поза, конечно, для царевны не самая воодушевляющая. Да и не для царевны. Вообще для девушки, путешествующей в мужской компании. Зато для здоровья лучше, а что может быть важнее?
Опасность слева! воскликнул наблюдающий за левой стороной из середины каравана, только начавшего выбираться из леса.
В горло моего коня воткнулась стрела. Животное с хрипом дернулось и попыталось скинуть неопытного, но страстно желавшего жить седока. Пальцы намертво вцепились в гриву, ноги крепко вжались с боков.
Справа!
Рыкцари!
Справа и слева!
Дальнейшие слова уже не различались в наступившем бедламе.
Мужья Варфоломеи мгновенно прикрыли цариссу с трех сторон конями, щитами, телами.
Томина голова, болтавшаяся сбоку лошади, приподнялась, глаза нашли меня. Кривившееся лицо воссияло. Я кивнул. Случившаяся с нами фантастическая история подходит к концу, Малик снова нашел нас. Неуловимый и неуязвимый. Как хорошо столько уметь. Надо ненароком спросить об основной профессии. Уверен, она окажется связанной с войной или правопорядком. Или с другой стороны этих понятий. Если так, то, надеюсь, в далеком прошлом.
И что тогда, если окажется так? Как к этому относится?
А никак. Жизнь как баня, хочешь парься, хочешь нет. Все в жизни бывает. Часто не по нашей воле, как со мной, ставшим царевной во имя выживания. У живущего прошлым никогда не будет нормального настоящего и счастливого будущего. Важно, какой ты сейчас, а еще важнее к чему стремишься. Малик рисковал жизнью, спасая нас. Значит, я тоже умру за него, если понадобится. Все просто.
Обстрел велся с нескольких направлений. Ржали и дико кричали раненые кони. Ругались люди, вытаскивая стрелы из ран или просто обламывая их. Команды раздавались, но не слышались в общем шуме, потонувшем в мощном «Урррра-а-а!» наступающих.
Кто-то умчался вперед, но большинство сгруппировались вокруг цариссы, возведя вторую защитную стену.
Лошадь под Томой скакнула как-то вбок, плохо закрепленная живая ноша соскользнула и грохнулась на землю. Тело распласталось, тут же скрючилось от старой и добавившейся новой боли. Выпущенные вожжи упали, лошадь умчалась. Я развернул коня, но сразу отпустил гриву и поводья. Очень вовремя. Конь стал заваливаться на бок. Еще на что-то надеясь, копыта последний раз оттолкнулись, круп дернулся, и несусветная масса рухнула прямо на Тому. Так показалось. Сверзившись рядом, я помотал головой, разгоняя искры. С трудом сфокусировавшийся взгляд нашел Тому: снизу ее до пояса придавило дергавшейся в конвульсиях хрипящей тушей. Тома старалась высвободиться, толкая ладонями, эффект получался как у детского велосипеда, что вообразил себя локомотивом и впрягся в товарный состав. Я опрокинулся на спину, плечи уперлись в землю, мышцы напряглись во всю мочь, пытаясь сдвинуть ногами. Не тут-то было. К детскому велосипеду присоединился взрослый, но состав этого даже не почувствовал.
Варфоломея звала дочку. Зарина заметалась. Рванулась было ко мне. Зря. Лошадь под ней зашаталась, пронзенная с нескольких сторон. В момент падения мимо пронеслась Варфоломея, могучая длань подхватила дочку за шиворот, как щенка, отход прикрыли собой мужья. Оставшееся воинство, защищая цариссу щитами и спинами, умчалось вслед. Пыль столбом и удаляющийся конский топот больше ничего не напоминало о недавнем присутствии немалого воинства. Остались только павшие кони, мы с Томой, трое стонущих раненых и два трупа. В одном я узнал Митрофана Варфоломеина. Можно сказать, ему повезло: погиб, защищая семью. Не кончил жизнь позорным «понижайкой», бесполезной престижной «мебелью» в доме какой-нибудь зазнавшейся мастерицы или даже крепостной.
Почти не слышимые шаги прозвучали совсем рядом. Не Малик. И не Хлыст или Ива. Жаль, знакомым лицам я бы обрадовался больше. Почему не пришли они? Ранены? Вспомнились слухи о разгроме Кудеяра. Видимо, царберы все же довели миссию до конца. Тогда все, кого я знал, не ранены, а намного хуже. Иначе кто-то обязательно пришел бы первым. Не стоит пока делиться с Томой этими соображениями.
Передо мной оказался знакомый по осаде школы низкорослый крепыш. Вблизи он гнома не напоминал. Рост выше моего, плечи как если я прижму с боков Тому и Зарину. И то не факт. За плечами уже не нужный гнук, на поясе почти пустой колчан, в руках меч на всякий случай. Он махнул мечом в сторону Томы, и сразу несколько человек бросились на помощь. Другие в это время деловито перерезали горла раненых. Меня передернуло. Но на войне как на войне. В бою убивают. И если взял в руки оружие
Все равно быть спасенным ценой чужих жизней было противно. Неоправданная жестокость. Хотя, принимая во внимание рыщущих в поисках пищи волков, то, наоборот, это милосердие. Но можно было донести раненых до дороги, благо, что недалеко, и там их кто-то мог подобрать.
Все равно быть спасенным ценой чужих жизней было противно. Неоправданная жестокость. Хотя, принимая во внимание рыщущих в поисках пищи волков, то, наоборот, это милосердие. Но можно было донести раненых до дороги, благо, что недалеко, и там их кто-то мог подобрать.
Мое мнение никого не интересовало, местная жизнь шла по своим законам.
Общими усилиями рыкцари приподняли коня. Подхватив под мышки, я выволок Тому на свободу. У нас во избежание неприятностей отобрали все режущие предметы, забрали шлемы и расступились.
Удовлетворенный вождь пошевелил губами. Густобородый разбойник, стоявший с ним рядом, перевел:
Напрас Молчаливый приветствует молодых царевен и интересуется их именами.
Говорить через третьих лиц невежливо, бросил я.
Напрас на мои слова никак не отреагировал, а густобородый зашипел:
Привыкайте, что язык Напраса не во рту, а рядом. И может самостоятельно угостить хорошей затрещиной.