Что с ним стало? постарался я сыграть в равнодушие.
Не обманул старого чертяку.
Не беспокойся, держись меня, и тебе такая судьба не грозит. Его забили насмерть, когда увидели святотатственный обряд. Решили, что вызывает адское племя сюда. Успели предотвратить.
Можете показать, что он написал?
Переведешь?
Если слова известные. В любом случае хотя бы прочитаю.
Это точно можно вот так вслух?
Легко. Еще бы узнать, что он говорил. Он же говорил? Вспомните хоть что-то.
Все твердил, показывая на себя: «Айма! Мери кен» Глаза старика закатились в усилии вспоминания. «Мери кен си тизен!» Это крепкое заклятье?
Мери кен си тизен? Стоп. Айма! Аймамерикенситизен.
При чем тут заклятья? Хотелось плакать и смеяться. Он говорил о своем принадлежности к большому племени. Надеялся, что вы испугаетесь.
Действительно очень большое? А насколько сильное?
Представить не сможете. Назвали себя избранными, лезут везде, тех, кто быть шестеркой не желает и, вообще, живет по-другому, за людей не считают.
Пожилой правитель пожевал челюстью, донеслось задумчивое:
Что же в том неправильного? Ровзы не люди, считать их таковыми кощунство.
Вы как бы признали сейчас, что зарубили не ровза, а человека?
Айму? Нет, пересекши границу миров, он доказал, что именно ровз. Как и ты.
Я решил укусить в другой стороны.
Но вы согласились, что в мире пусть ровзов, правильным является не считать других равными себе?
Правила устанавливает сильный. Если племя могущественно, оно само решает, кого кем считать. Кому жить, а кому нет. Кстати, из какого племени ты?
Из вашего. У нас каждое племя говорит на своем языке. Вы говорите по-нашему, значит
Это вы по-нашему.
Без разницы. Это говорит, когда-то мы были едины.
Интересная теория, потом к ней вернемся. Теперь твоя очередь.
Я принялся обучать старика латинскому алфавиту. Написал HELP и долго разбирал по буквам, изображая псевдоученость. Через некоторое время нам принесли поесть. За окном ровзы таскали дрова. Все ровзы и самцы, и самки. Видимо, в долине зимы холоднее, чем за горами, если после заготовки бревен и фруктов такой массой навалились на топливо.
Теперь напишем Хэллоу. «Привет» в переводе.
Глядя на воспроизведенное «шифром» слово, морщины властителя разгладились от изумления, а челюсть немного провисла.
Часть букв звучит так же, как наши?!
Да.
Отлично.
Но не всегда. Моя ехидная улыбочка едва не взбесила старика. В разных сочетаниях буквы иноплеменного шифра звучат по-разному.
Фрист схватился за голову.
Хочешь сказать, что знакомые буквы не облегчают задачу, а наоборот?! Это сколько же времени уйдет на изучение всего алфавита? У нас его просто нет!
У меня нет, согласился я. А вы вечный.
Попикироваться не удалось, в проеме появился Мамон.
Желающие равенства мальчики собрались.
Зови. Лысо-седая голова повелителя вновь обернулась ко мне. А ты отдохни у окна. И я отдохну. И обмозгую.
Ладони хлопнули, вызывая служанок. Коридор выстрелил Миледой, Ведой и уже обряженной в бахрому Тидой. Склонившись перед Фристом, они растерянно косились друг на друга, не понимая сути вызова.
Краски, последовало распоряжение.
Служанки умчались. На миг. Не успев скрыться, уже тащили другой столик, с горшочками, который установили по другую руку от властителя, поскольку убрать первый команды не было. Тонкие фигурки склонились в ожидании. Мне стало смешно: «одежда» служанок, наверное, единственная на свете при наклоне скрывает грудь, а не наоборот. Движение руки божка отправило рьяных служительниц восвояси.
Хранитель ввел сразу пятерых. Вчерашняя церемония женитьб дала толчок желанию резко повзрослеть.
Я уже привык к виду долинников, по раскраске, прическе и одежде различая их пол и возраст. К Фристу прибыли подростки младше меня, но считавшие себя жутко большими. Волосы каждого заплетены в косу. На обе стороны тела свисали концы пончо из мешковины, перехваченные пояском. Раскраска средняя. Все сначала с интересом проводили взглядами убегавших служанок, затем отшатнулись, увидев голого меня, теребящего в руке хвост ошейника и, наконец, с благоговейным ужасом уставились на живого бога. Двое даже рты открыли. Один, обратив внимание на такое непотребство сотоварищей, до крови прикусил губу.
Фрист взмахнул рукавами-крыльями, после более близкого знакомства напоминая мне не ангела, а раскрашенную ворону:
Я есть альфа и омега, начало и конец, Фрист Вечный и Многоликий, который есть, был и грядет. Приветствую новых членов общества, жаждущих равенства и полноценности. Взрослый мир ждет вас. Осталось доказать, что вы достойны этого мира.
Мальчики распростерлись ниц.
Знаю, вы нещадно тренируетесь в боевых искусствах и помогаете старшим. Но взрослость не рост и вес. Не знания и умения. Даже не способность правильно мыслить и брать на себя ответственность за решения, хотя это тоже.
Он меня заинтриговал. Что же тогда? хотелось спросить. Фрист ответил сам:
Главное в мире: тишина. С нее все начинается, ей заканчивается. Это трудно понять, для начала нужно просто принять. Ребенок не может соблюдать тишину, даже если захочет. У него не получится. Умение молчать главный признак взрослости. Поднимитесь.
Мальчики встали.
Докажите свое взросление, соблюдя молчание до следующей луны. Готовы? Пока еще можете отвечать.
Да, Великий!
Вопросы?
Один мальчик резко склонил голову.
Говори.
Исключения существуют? спросил он, поднимая на правителя встревоженное лицо.
Нарушением обета не считается только произнесенное во сне и во имя безопасности племени. Любое другое слово позор и возвращение в детство.
Старческие ладони зачерпнули синюю краску и опустились поочередно на каждую подставленную голову, втирая в волосы.
Назовитесь!
Клуня.
Утык.
Неврюй.
Харик.
Живун.
Фрист поднял руки над ними:
Это были ваши последние слова в этой луне. Отныне вы мост между старым и новым, между детством и взрослостью, между «рано» и «да». Кто сорвется с моста, не обессудьте, это был ваш выбор, ваша жизнь. И да пребудет так!
Склонив подкрашенные головы, мальчики попятились, двигаясь так до самого коридора. Там их принял и увел Мамон.
Продолжим? Фрист пригласил меня к столику.
Учу дальше, если покажете мне старые письмена.
Звучит как угроза, нахмурился старик.
У нас же договор. Я рассказываю вам о секретных шифрах, вы стараетесь выполнить мои просьбы. Возможно, я помогу прочесть нечто нечитаемое, если соизволите показать.
Не могу.
А ответить на вопросы о них? К примеру, они на камне, на метал звездном камне или еще на чем-нибудь?
Лицо Фриста напряглось:
Что имеешь в виду под «что-нибудь»?
Кожу, материю, что-то похожее
Давай так: отвечаю на этот вопрос, ты продолжаешь о шифрах.
Идет.
Есть на всем. И на чем-нибудь тоже. Теперь твоя очередь.
Вздохнув, я взял стило и прочертил по доске вертикальную черточку.
Сейчас выучим местоимения, объявил я.
Старец подавился смешком, как обычный первоклассник:
Место?..
Это «Ай», не обратил я внимания на уныло-бородатую шутку. Указал на черточку. Означает «я».
Ты?
Нет, учителя из меня не выйдет.
«Ты» звучит как «ю» и пишется тремя буквами.
Бред.
Еще какой, согласен на все сто.
Сто чего?
Процентов.
Про что?
На входе появился и распластался по полу Дрыкан:
Пребудь в веках и поколениях Великий Фрист, Святой и Вечный! Молчуны прошлой луны собрались для посвящения.
Вводи.
Фрист развел руками: что поделать, работа такая. Я понятливо вернулся к окну.
Хранитель ввел трех подростков, виденных мной на пахотном поле. С синим пятном на макушках. В остальном обычные: коса, двойная раскраска, приталенное пончо. Возраст у всех примерно мой, грим мешал определить точнее. Впрочем, могу ошибаться на пару лет в каждую сторону.
Даже не взглянув на меня, хотя заметили, подростки молча повалились ниц.
Приветствую осиненных благодатью. Властитель привычно вознес руки. Поднимитесь, сдержавшие обет. Ваше молчание окончено. Назовитесь.
Дулей.
Хрек.
Пузан.
Я дважды хмыкнул: на слове «осиненных» с явственным «и» и на некотором соответствии последнего своему имени. Фрист строго покосился на меня, его голос при этом торжественно продолжал:
Я, Фрист Вечный и Многоликий, кого люблю, тех обличаю и наказываю, ибо их есть рай послесмертный. Потому будьте ревностны и прилежны, самоотверженны и трудолюбивы, усердны и утешайтесь надеждою. Будьте единомысленны между собою. Не будьте побеждены злом, но побеждайте зло добром. Да пребудет так отныне и вовеки веков! Дулей, Хрек и Пузан! Своими волей, смирением и послушанием вы заслужили право выбрать раскраску. Говорите.
Правый!
Левый!
Левый!
Отныне да пребудет так!
Набрав белой краски, то есть мела или муки, как он сам говорил, Фрист собственноручно вымазал лицо Дулея, затерев прежние узоры. Его руки повторили то же самое с золой и другими лицами.
Да сгинет в вечности прежняя жизнь, и да примет вас новый мир, как вы принимаете его! Удалите с себя детские одежды, ибо недостойны вас отныне.
Да сгинет в вечности прежняя жизнь, и да примет вас новый мир, как вы принимаете его! Удалите с себя детские одежды, ибо недостойны вас отныне.
Пальцы бывших молчунов нервно схватились за пояса. Вслед за веревками на пол полетели и скинутые через голову пончо.
Фрист хлопнул в ладоши.
Не собирайте сокровищ на земле, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше, вещал рокочущий голос, а глаза с плутовским прищуром следили, как примчавшиеся служанки опустились на колени рядом с каждым из будущих первышей, как повязали веревочные пояса, в момент перехватывания мягко прикоснувшись телами. Любовь да будет непритворна. Служите ближнему тем даром, какой имеете, и пребывайте в нем с радостью и любовью.
Подростки мужественно крепились, тая от чересчур близкого присутствия девушек. Те навесили каждому на пояса передник и задник, по одежде превратив мальчиков в полноценных мужчин. От прошлого остались только косы. Фрист с веселым удовольствием наблюдал за не всегда успешными потугами парнишек остаться невозмутимыми.
Да не отойдут святые слова от уст ваших, поучайтесь в них день и ночь, дабы в точности исполнять все, что сказано.
Служанки поднялись с колен, поклонились Фристу и испарились, задорно косясь на новобранцев. Теперь новообращенные грохнулись на колени, отвесив земной поклон и замерев в нем.
Поднимитесь. Рука старика свершила разрешающий мах. Отличия изберете и нарисуете сами. Теперь вам осталось последнее испытание, прежде чем войти на мост в качестве первышей.