Здравствуйте! Меня зовут Саймон. Я представляю полицию федерального правительства. Как ваше самочувствие?
Спасибо. Рад, что я себя вообще хоть как-то чувствую.
Понимаю. Вы пережили страшную катастрофу. Мне говорили, что даже с возможностями современной медицины у вас был лишь один шанс выжить из десяти. Многие ваши коллеги, в том числе участники форума, вам искренне сочувствуют и желают наискорейшего выздоровления. Я, разумеется, полностью присоединяюсь к ним. Мне по долгу службы поручено разобраться в этом деле. Вы можете ответить сейчас хотя бы кратко всего на пару вопросов?
Постараюсь. Хотя предупреждаю, что мало что помню, и понятия не имею, как это все произошло.
И это я понимаю. Эксперты успели изучить содержимое черного ящика вашего флайера. Подобных происшествий на территории Швейцарской республики еще не было. Видеозапись ясно показывает, что вас буквально атаковал неопознанный флайер, управлявшийся с земли дистанционно, вероятно, кем-то, кто находился в пределах видимости. Странно, что никаких опознавательных знаков на этом аппарате не было. Более того, компьютеры искали его в национальной базе данных и не нашли. Пересекать национальную границу незарегистрированным иностранным флайерам запрещено, да и невозможно физически, для этого существует служба электронной защиты, которая любой иностранный аппарат принудительно сажает на пограничных площадках. Получается, что этот флайер тайно собрали в каком-то местном гараже вероятно, специально для атаки на вас. Вы случайно не успели запомнить, откуда он летел?
Трудно сказать. Издали поначалу он ничем не отличался от других, и я не обратил внимания.
Вам поступали в последнее время какие-либо угрозы? Может быть, в скрытой или, скажем, шуточной форме?
Нет. Вообще ничего такого.
Это покушение может быть связано с вашей профессиональной деятельностью?
Я профессионально занимаюсь физикой. Немного философией. Со мной часто консультируются надзорные органы американского правительства по разным техническим вопросам. Разрешать или нет очередное «революционное» технологическое изобретение. Собственно, оплата таких работ и составляет основную часть моего заработка.
В каком статусе вы участвовали в конгрессе? Почувствовали ли вы чью-либо враждебность после того, как сделали свой доклад? Кстати, сказанное вами тогда потом довольно широко обсуждалось в прессе. Вы пошли против общего течения, и, кажется, довольно успешно. Настроения общества в отношении универсального искусственного интеллекта стали весьма неоднозначными.
Мою позицию по этому вопросу я не раз высказывал в разговорах со многими моими коллегами и в последние дни, и раньше. После доклада я пообщался в перерыве с несколькими коллегами, но никаких личных угроз в мой адрес или предупреждений не было и в помине.
Спасибо. История действительно странная. Приложим все силы, чтобы в ней разобраться.
Человек в сером костюме хоть и швейцарец, но говоривший на безупречном английском, встал, учтиво кивнул, зачем-то провел рукой по краю одеяла кровати, пожал руку Хелен, взял портфель и удалился. Роберт во время всего разговора не узнавал тон своего голоса. Теперь он звучал жестко, с металлическими оттенками. Впрочем, теперь ему предстояло привыкать к самому себе совершенно заново, и новый голос, вероятно, был далеко не самой большой проблемой.
Хелен подкатила стул к изголовью его кровати и снова, как и накануне, села рядом, заботливо глядя на него умными внимательными карими глазами.
Может быть, это я во всем виновата? Надо было предложить тебе встретиться в тот вечер, и ты бы обошелся без полета непонятно куда. Вместо этого мы пили бы глинтвейн, и ты бы мне рассказал, как всегда, что-нибудь интересное. Но, понимаешь, я же женщина. Тем более привыкла к вниманию мужчин. Не хотела звонить тебе первой. Целый день накануне, как школьница, ждала твоего звонка, все время проверяла входящие, а ты даже не написал мне, что приехал.
У меня все мысли были о конференции. Хотел набрать тебя на следующий день, когда освобожусь.
Я бы никогда об этом не заговорила в обычной ситуации. Я гордая. Но сейчас другое дело. Ты такой беспомощный, как младенец. И я чувствую себя сейчас почти как заботливая супруга, которая должна выходить мужа после операции. Так вот, я же вижу, что нравлюсь тебе. И ты вроде бы совсем не робкий. Но ты ни разу не пробовал склонить меня к сексу. Даже намеков на это не делал, хотя подходящих ситуаций было не одна и не две.
Спасибо. История действительно странная. Приложим все силы, чтобы в ней разобраться.
Человек в сером костюме хоть и швейцарец, но говоривший на безупречном английском, встал, учтиво кивнул, зачем-то провел рукой по краю одеяла кровати, пожал руку Хелен, взял портфель и удалился. Роберт во время всего разговора не узнавал тон своего голоса. Теперь он звучал жестко, с металлическими оттенками. Впрочем, теперь ему предстояло привыкать к самому себе совершенно заново, и новый голос, вероятно, был далеко не самой большой проблемой.
Хелен подкатила стул к изголовью его кровати и снова, как и накануне, села рядом, заботливо глядя на него умными внимательными карими глазами.
Может быть, это я во всем виновата? Надо было предложить тебе встретиться в тот вечер, и ты бы обошелся без полета непонятно куда. Вместо этого мы пили бы глинтвейн, и ты бы мне рассказал, как всегда, что-нибудь интересное. Но, понимаешь, я же женщина. Тем более привыкла к вниманию мужчин. Не хотела звонить тебе первой. Целый день накануне, как школьница, ждала твоего звонка, все время проверяла входящие, а ты даже не написал мне, что приехал.
У меня все мысли были о конференции. Хотел набрать тебя на следующий день, когда освобожусь.
Я бы никогда об этом не заговорила в обычной ситуации. Я гордая. Но сейчас другое дело. Ты такой беспомощный, как младенец. И я чувствую себя сейчас почти как заботливая супруга, которая должна выходить мужа после операции. Так вот, я же вижу, что нравлюсь тебе. И ты вроде бы совсем не робкий. Но ты ни разу не пробовал склонить меня к сексу. Даже намеков на это не делал, хотя подходящих ситуаций было не одна и не две.
С каких-то пор в моей жизни я стал подходить к таким ситуациям очень ответственно. Ведь когда ты спишь с женщиной, ты даешь ей твердую надежду на то, что в конце концов она заполучит тебя в свое теплое семейное гнездышко. И если ты точно знаешь, что этого не будет, то дарить такую надежду ей нечестно. Конечно, если ты ее уважаешь как личность, а не видишь в ней только соблазнительное тело, с помощью которого можно просто удовлетворить свои инстинкты.
Логично рассуждаешь. Но ведь есть еще и любовь. И когда она приходит, ты уже не можешь ни о чем рассуждать. Ты вообще не можешь ей сопротивляться. Она требует своего чтобы объект твоей любви был рядом с тобой прямо сейчас. И ей наплевать, будет потом семейное гнездышко или нет. Любовь захватывает весь твой мозг или душу, если угодно. Если ты в состоянии все время логически рассуждать, то это значит, что ты в меня не влюблен и никогда не был.
А я разве когда-нибудь это говорил тебе?
Нет. Но я так привыкла к победам, что была уверена, что это лишь вопрос времени. А ларчик так и не открылся.
Хелен вздохнула, опять улыбнулась, аккуратно проведя ладонью по его голове.
Ты не устал от разговоров? Тебе чего-нибудь сейчас хочется?
Немного устал. Мне хочется проснуться и осознать, что весь этот кошмар мне приснился.
Время еще никто не научился поворачивать назад. Твой любимый Эйнштейн когда-то много ломал голову над тем, возможно ли в принципе вернуться в прошлое. Но умер, так ничего подобного и не придумав. Так что тебе придется привыкнуть к тому, что ты имеешь. Или, точнее, будешь иметь.
Не услышав ответа, она вновь погладила его наполовину перебинтованную голову.
Хочешь заняться прямо сейчас со мной любовью?
В той ситуации это был самый странный на свете вопрос. У Роберта все еще отсутствовали, по крайней мере, до завтрашнего дня, некоторые органы и части тела, кроме того, он почти не мог двигаться. Но, как он понял уже через мгновение, двигаться от него совершенно не требовалось.
Хелен вынула из своей сумки пару шлемов с наушниками и очками виртуальной реальности.
Пронесла это в больницу тайком. Вообще-то эти игрушки здесь запрещены. Но на входе меня хоть и просветили насквозь, но, видимо, приняли за коллегу следователя и ни о чем не спросили. Ты когда-нибудь занимался любовью с помощью этого?
Да, но только один раз, довольно давно. Кажется, еще в колледже. С тех пор я в основном общался с виртуальными подругами. И, знаешь, у меня не было ощущения, что мне чего-то при этом недостает. Скорее наоборот.
Давай я помогу тебе надеть шлем. Неважно, что один глаз у тебя не видит. С этой штукой все происходит прямо в мозге. Но для реальности ощущений лучше держать друг друга за руку и разговаривать. Тогда удовольствие может быть даже сильнее.
Роберт закрыл глаза. Откуда-то раздалась мягкая интимная музыка. Картинка было яркой, четкой, красочной. Хелен с эффектным вечерним макияжем, в платье с оголенными плечами сидела напротив него и призывно улыбалась, словно невзначай отпивая свой коктейль через трубочку. Это было восхитительное ощущение. Он снова был здоров, чувствовал себя сильным, желанным, почти неотразимым мужчиной. Он был в модной рубашке свободного покроя, две верхние пуговицы которой расстегнуты. Он протянул руки и прижал к себе худенькое, изящное тело Хелен, слившись с ней в страстном, почти диком поцелуе таком, который он вряд ли позволил бы себе на первом свидании, да еще и в общественном месте в настоящей жизни. Хотя какая теперь, с этими технологиями, жизнь считалась настоящей и полноценной, можно было бы долго спорить. Хелен, которая всегда казалась ему холодноватой, теперь словно пылала в его объятиях. Интересно, а если бы она была замужем, трактовал бы суд такие ее отношения как супружескую измену? Вероятно, этот вопрос ждал в недалеком будущем соответствующего громкого судебного прецедента. Тоненькая Хелен словно утопала, трепетала в его объятиях. В зале, кроме них, не было никого из посетителей, официант-мужчина из вежливости отвернулся и торопливо направился к выходу, а девушка-бармен, наоборот, словно оцепенела со стаканом недоделанного коктейля в руке, буквально вперившись в них взглядом. «Ничего, тоже могла бы отвернуться», подумал Роберт, помогая подруге избавиться от ее уже явно лишнего в эту секунду вечернего платья. Хелен, сидя на стуле в шлеме, двигала бедрами и приближалась к пику физического экстаза, который наступил совсем скоро.