Скотина! шмыгнув носом, Виталий со всего маха врезал мне по почкам, а после того, как я бахнулся от боли на колени, еще и ногой добавил. Бь, весь кровью из-за тебя перемазался!
Короче, холодно произнес Антон, Валер, решай уже. Если нет, так мы тебя здесь кончим, а после утопим. Вон там, за деревьями, имеется то ли маленький пруд, то ли большая лужа, ты в ней отлично поместишься. Думаю, ты недели две-три пролежишь, пока тебя найдут, а то и дольше. Если да, то говори, куда мы едем. Но сразу предупреждаю: если часов до четырех дня мы не станем счастливыми обладателями кучи золота, то для тебя все закончится очень плохо. Мы не звери, нам убивать не в радость, но по-другому никак.
Короче, холодно произнес Антон, Валер, решай уже. Если нет, так мы тебя здесь кончим, а после утопим. Вон там, за деревьями, имеется то ли маленький пруд, то ли большая лужа, ты в ней отлично поместишься. Думаю, ты недели две-три пролежишь, пока тебя найдут, а то и дольше. Если да, то говори, куда мы едем. Но сразу предупреждаю: если часов до четырех дня мы не станем счастливыми обладателями кучи золота, то для тебя все закончится очень плохо. Мы не звери, нам убивать не в радость, но по-другому никак.
И если какой фокус задумал, то имей в виду я лично тебя грохну, вытирая лицо клетчатым платком, проворчал Виталий. Нам терять нечего.
Хрен с вами, я поднялся на ноги. Мы сейчас вообще где?
«Минка», тридцать шестой километр, отозвался Антон.
Вот и не верь в судьбу. Все против вас, ребята, только вы еще об этом не догадываетесь. И не догадаетесь не успеете.
Есть тут у меня одно местечко с неохотой проговорил я. Закурить дайте.
На, Антон протянул мне пачку «Винстона», а после щелкнул зажигалкой. Травись. Что за местечко?
Там часто «копщики» бывают, роют поляну, монеты ищут, я затянулся сигаретой. Ну и меня туда с приятелями занесло. Ох, я и ржал тогда! Куча народу какие-то медяки на поляне поднимает, а недалеко в лесу котел с золотыми империалами и украшениями зарыт. Просто туда никто не доходит, понимаете? Я его тогда выкапывать не стал, потому что не один был. И делиться пришлось бы, да и зачем лишние свидетели в таком деле?
А теперь тебе этот клад жизнь спас, бодро заявил Антон. Если не врешь, конечно.
Смысл? выпустил я дымок. Неохота мне в луже плавать, ребята. Не та это смерть, о которой мечтается.
Что пакостно после того как я на карте показал им, куда нам ехать, они запихали меня в багажник, предварительно связав руки тем же самым шнуром. Причем крепко, я даже стал опасаться, что кровоток нарушится, про что-то такое я в детстве читал.
Но их можно понять, камеры-то везде понатыканы сейчас, а тонировки на окнах нет. Зачем им палиться? Мало того, они и ехали неторопливо, чтобы, не дай бог, их гайцы не остановили. Все-таки страшновато этой парочке, выходит, не такие уж у них и крепкие нервы.
Поляна была пуста. Даже не знаю, хорошо это или нет? С одной стороны, хорошо, все, что должно случиться, случится. С другой Хотя ничего бы не изменилось. Или, того хуже, жертв стало бы больше и они легли бы на мою совесть. Этих двоих мне не жаль, они сами выбрали свою судьбу, а простые ребята-поисковики тут точно ни при чем.
Ну, Антона ощутимо потряхивало, как видно, проснулся в нем азарт, помноженный на жадность, мы верно приехали? Куда идти?
Верно, верно, я огляделся. О, «ямщики» недавно тут побывали. Вот ведь свиньи какие!
На поляне, которая в прошлый раз была ровная, как стол, красовалось два десятка свежих раскопов.
Не беси меня, попросил Виталий. А то опять получишь по рогам!
Да не нервничайте вы, я помассировал запястья. Лопата-то у вас есть, господа кладоискатели?
Инструмент нашелся, и я, поманив их за собой, направился к деревьям.
Не вздумай бежать, за спиной щелкнул затвор пистолета. Я КМС по стрельбе, Валера, потому точно успею попасть в тебя до того, как ты в лес смоешься.
Да не побегу, не психуй, вздохнул я. Ребята, может, все же заднего дадим? В последний раз советую.
Ты меня достал! Виталий крепко саданул мне кулаком в спину так, что я чуть в березу не врезался. Где копать?
Почти пришли, пробормотал я, вертя головой. Вон там.
Хранитель! чуть не оглушил меня знакомый до боли рев, а чуть позже из-под земли взметнулась вверх огромная лошадиная голова. Вернулся!
Вернулся, беззвучно ответил я ей. Что, все сидишь тут, скучаешь?
Голова раззявила рот, показав мне огромные зубы, а после лязгнула ими, таким образом подтвердив мои слова.
Чего застыл? начал выходить из себя и Антон. Слушай, мое терпение кончается.
Все еще хочешь на волю? спросил я у призрачной твари, не обращая внимания на охранника антиквара. Если да, отдаю тебе этих людей. Забирай, они твои. Ну а клад мой, как договаривались.
Звук, который издала душа клада, описать невозможно. Тут смешались и ржание, и нечеловеческий хохот, и еще что-то, совсем уж непонятное. А следом за этим конская голова, разросшаяся до огромных размеров, нависла над Антоном, раззявила рот и заглотила его целиком.
Зрелище, признаться, было жутковатое. Охранника антиквара словно гвоздем с головы до пят пробило, он вытянулся как струна, застыл, подобно статуе, а после его глаза вдруг заполнились краснотой.
Ну а затем он закричал, тоненько, как ребенок. И такая боль была в этом вопле, такое страдание, что мне его даже жалко стало на мгновение. Что уж говорить про Виталия, который бросился к другу, вопя что-то на ходу.
В этот момент я и шагнул в сторонку, туда, где росла высокая сдвоенная береза. Потом еще дальше, еще, и когда Виталий, поняв, что с Антоном происходит что-то совсем неладное, обернулся с криком:
Что ты творишь, мразь?! то меня он уже не увидел.
Собственно, пока он орал, его друг благополучно покинул этот мир, мешком осев на землю.
Антоха! снова бросился к нему Виталий. Брат, ты чего?
Дурак, право слово. Столько времени провести близ Шлюндта, наверняка много разного всякого увидеть и в данный момент не понять, что теперь надо не покойника теребить, а ноги делать, это, знаете ли
Кстати, Виталий оказался покрепче приятеля. Он не видел, кто его убивает, но добросовестно разрядил половину обоймы в белый свет, как в копеечку, причем одна пуля вжикнула где-то совсем рядом со мной. Он даже успел проорать матерную тираду, но после все равно захрипел от боли, несколько раз выгнулся, упав на землю, и на том завершил свой земной путь.
Клад твой, Хранитель! проорала лошадь, которую я, как ни вглядывался, увидеть уже не смог. Свобода!
Что-то слегка грохнуло, с деревьев слетел десяток листков, ветерок донес до меня запах озона, а после я ощутил, что, кроме меня и двух трупов, здесь никого больше нет.
Вот, кстати, еще одна проблема. С телами мне что делать? Эти двое не боялись полиции, а мне разбирательства с ней совершенно не нужны. А они будут, причем непременно. И добро, если только с обычной, это полбеды, тут можно пойти по схеме покойничков мол, я выскочил у Новодевичьего, а куда они дальше поехали, понятия не имею. Но Павел-то видел, с кем я уезжал, он до правды докопается. Ну да, самооборона, но у этих ребят из Отдела, насколько я понял, закон что дышло, как повернул, так и вышло.
Отпустил, стало быть, кобылу клятую? прошелестел сзади негромкий голос. Вот спасибо тебе! Так она мне надоела!
Лесовик. Точно, лесовик. Чем-то неуловимо похожий на дядю Фому, только на этом красуется зеленая куртка с нашивками и надписью «Стройотряд 344-Ж», и вместо кепки на голове замызганная бейсболка с эмблемой «Калгари Флэймс».
Ну да, отпустил, я в пояс поклонился старичку. Здравствуй, Лесной Хозяин. Прости, что пришел в твой дом без спросу и без подарков. Некогда купить было, эти двое меня против воли с собой потащили.
Так ты и есть, стало быть, Хранитель кладов? Тебя Великий Полоз своей меткой одарил? было заметно, что старичку моя вежливость понравилась. От Фомы малиновка прилетала, весточку о тебе в клюве приносила.
Так и есть, я оттянул воротник худи, показав лесовику двух змеек на груди. Если будете дяде Фоме ответ пересылать, от меня привет передавайте. Его советы мне сильно помогли.
Тот, кто служит Великому Полозу, в моем лесу всегда найдет и защиту, и пристанище, с достоинством произнес лесовик.
Перво-наперво мне бы знать, как к вам обращаться, сказал я. Не дело что-то просить, не узнав имени.
Зови дядей Егором, поправил бейсболку лесовик, а после протопал к телам. Худые люди были?
Хотел было сказать «не толстые», но после понял, что он имеет в виду.
Не то слово. Хотели золото забрать, а меня убить.
Так на то ты и Хранитель кладов, бодро заявил дядя Егор. Тех, кто тебя убить захочет, завсегда будет больше, чем тех, кто руку протянет. Особливо среди людей.
Есть такое, вздохнул я. Но это ладно. Что мне теперь с этими двумя делать, в ум не возьму. Закопать, что ли?
Тела прибрать? Велика важность, отмахнулся от меня дядя Егор. Сейчас мурашей да иную живность призову, они от них к полудню одни костяки оставят. А те кроты по норам растащат, так что и следа не останется. Но вот железки разные да повозка, что на поляне стоит, с ними никак не пособлю. Это ты сам как-то решай.
Ого! обрадовался я. Главное тела, с остальным проще.
Собственно, вопрос-то решился. Затереть в машине свои отпечатки да снять видеорегистратор от греха и все. Эти идиоты сами меня в багажник запихали, так что ни одна камера ничего не покажет. А чего их сюда потянуло, с какого перепуга пойди разберись.
Вот тоже интересно, а куда мой металлоискатель делся? Я же его так и не забрал, не успел. Ладно, это потом можно выяснить, сейчас других дел хватает.
Например, тела обобрать. Стволы, ремни, ключи, смартфоны
Когда я вернулся с поляны к дяде Егору, то застал интереснейшую картину: он, сидя на пеньке, с деловитым видом раздавал указания муравьям, каким-то мелким грызунам и трем кротам, которые высунули свои слепые морды из свежих раскопов, причем вся эта фауна его внимательнейшим образом слушала. Зрелище, конечно, из тех, после которых в психушку отправляют. Я много чего повидал за последнее время, но все равно впечатляет.
Мешать я им не стал, извлек из рюкзака пакет, который всегда у меня лежит в одном из отделений, и, морщась от брезгливости, начал обирать тела.
Жалко ли мне было эту парочку? Нет. Я давал им возможность все вернуть в первоначальное состояние, отговаривал как мог, но они упорно шли к своей смерти. Что я еще мог сделать? Умереть ради того, чтобы они жили дальше? Вот уж нет. К тому же, если бы я не сделал то, что сделал, сейчас под этим деревом лежало бы мое тело, надежно забросанное землей.