Говори, предложил Владимир Алексеевич.
Время у нас... Магазины еще, кажется, должны работать. Бахтияр, ты в машине?
В машине, отозвался подполковник Валеев.
Сможешь быстро найти хозяйственный магазин? Мы проезжали, я неподалеку видел.
Я тоже видел.
Отлично. Купи мне побольше алюминиевой пудры. Пары килограммов, наверное, хватит. Все остальное у меня есть. Если не будет алюминиевой пудры, ищи фейерверк. Но для этого поздновато, мне кажется. Фейерверки и всякого рода салюты все, кто хотел, уже купили, а в это время найти что-то уже трудно. Но пудра лучше. Сделаешь?
Если командир не возражает...
Он не возражает, высказал согласие полковник Кирпичников.
Мы поехали все вместе или Сергея с Костей высадить?
Подполковник Лукошкин сладко дремал в машине Валеева, поскольку был пока не востребован такой надобности во время рекогносцировки не возникло. Костя Радимов тоже со своей главной задачей уже справился, вселив надежду в командира с сыном. На территории больницы ему пока дела не было.
Вместе поезжайте, распорядился Владимир Алексеевич. Будет кому машину покараулить. А мы пока покумекаем. Анатолий Станиславович, я вижу, ты что-то задумал?
По голосу Денисенко он уже сумел определить, что тот в восторге от собственной хитрости.
Объясню, когда все просчитаю... Что у нас с электричеством?
Все в порядке, сказал Вельчанинов. Замок на подстанцию я повесил. Его час сбивать будут, да еще и в темноте... Пальцы себе отобьют.
Где совещание проводим? спросил Денисенко.
У нас только один зал для заседаний остался, сказал Кирпичников-старший, моя «Нива». Как-нибудь поместимся.
2
«Нива» была тесной машиной, но четыре человека помещались в ней без проблем.
Докладывайте свои предложения, потребовал Кирпичников.
Моя мысль проста и примитивна, сказал Вельчанинов. За пару минут до наступления Нового года я обесточиваю энергосистему больницы. Надеюсь, больным не станет плохо, если они не посмотрят поздравительную речь президента. Но я готов выслушать их претензии и объяснить необходимость своих действий. Психи народ более понятливый, чем менты или чиновники, они посочувствуют... Я предполагал, что сразу после обесточивания Анатолий Станиславович сможет взорвать дверь. Но, как я понимаю, дверь там сейфового типа, что создает определенные трудности[12].
Для взламывания двери трудности в наших обстоятельствах непреодолимые, сказал Денисенко. Проще пробить дыру в стене, но для этого следует знать, что за этой стеной находится. Или кто. Иначе рискованно.
Выход из положения? спросил полковник Кирпичников.
Только один, подвел итог Геннадий, открыть дверь изнутри.
Лучший выход, согласился его отец. Кто это сделает и по какой причине?
Менты охраны или санитары, объяснил Денисенко. Скорее, менты, потому что за порядком следить должны они. Я обеспечиваю им салют вместе с наступлением Нового года. Прямо под тем окном, где решетка позволяет посмотреть за стекло. Будет ярко и шумно. Алюминиевая пудра создаст огненное шоу прямо под окном; фейерверк же будет гореть в небе, что нам, в общем-то, и ни к чему. Но звук пуска тоже может встревожить охрану. Лично я предпочитаю первый вариант, как более зрелищный. Остальные действия на совести командира. Доложу только, что у меня есть с собой две световые гранаты. Если Валеев не найдет ни пудры, ни фейерверка, можно будет на худой конец взорвать их.
Оставь гранаты для дела, Анатолий Станиславович, через «подснежник» сообщил подполковник Валеев. Пудру купил. Везу. Только там была единственная упаковка на пять килограмм. В жестяном ведерке. Пришлось взять целиком.
Значит, гореть будет дольше и ярче, сказал Денисенко. Ты где?
Подъезжаю. На последнем перекрестке перед светофором стою.
Прекрасно. Устраиваем красивый фейерверк под окном. Желательно сразу после того, как начнут пускать фейерверки где-нибудь над городом. Наша работа попадет в общую волну и не будет выглядеть нонсенсом. Шумно и много яркого света. Новый год, конечно, праздник, и в этот день многое позволяется, но лучше такие вещи под окнами не устраивать. Менты законно возмутятся и выскочат, чтобы высказаться. Хорошо, если будут в полном составе. Мы ждем неподалеку. Как только крыльцо заполняется любопытными, начинаем действовать. Предпочитаю стрелять в ментов из светового пистолета. Это впишется в образ праздничного салюта и не будет иметь последствий для участников настоящей операции. Я имею в виду уголовное преследование.
Преследование будет в любом случае, предупредил Кирпичников-старший.
Это все ерунда. Пусть докажут, кто здесь был. Но трупы за спиной лучше не оставлять. Поэтому предлагаю при проведении конкретных действий «Грачи» оставить в машинах, и вместе с ними подполковника Лукошкина.
А меня за что? спросил Сергей Викторович через «подснежник».
«Рэнглер» уже разворачивался перед воротами, чтобы встать на свое прежнее место.
Чтобы ты кулаком кого-нибудь не убил. А то с тобой, помнится, такое иногда бывает.
Подполковник Лукошкин хмыкнул в микрофон. В его боевой карьере бывали случаи, когда он, безоружный, голыми руками убивал вооруженного противника.
Обижаешь, товарищ полковник... Я от природы человек во всем аккуратный. Сказано не навреди, я и не наврежу.
Подполковник Лукошкин хмыкнул в микрофон. В его боевой карьере бывали случаи, когда он, безоружный, голыми руками убивал вооруженного противника.
Обижаешь, товарищ полковник... Я от природы человек во всем аккуратный. Сказано не навреди, я и не наврежу.
«Рэнглер» остановился рядом с «Нивой», в обоих автомобилях открылись дверцы.
Готово, доложил подполковник Валеев. Где работать будешь, Анатолий Станиславович? Выгружать или тебя перегружать?
Сам перегружусь, если капитан разрешит.
Геннадий выбрался с переднего сиденья, чтобы Денисенко мог перебраться в «Рэнглер». Неудобство и той, и другой машины заключалось в том, что на заднее сиденье забраться можно только через сдвинутое и наполовину сложенное пассажирское кресло первого ряда, что в экстренной обстановке может дорого обойтись. Но эти автомобили были личными и по большому счету не предназначались для экстренных обстоятельств, если не считать таковыми условия повсеместного бездорожья, где «Рэнглер» и «Нива» чувствуют себя, как рыба в пруду, в родной стихии...
Теперь потянулось время ожидания. Спецназовцы прибыли в город слишком рано для того, чтобы начать работать в наиболее выгодных условиях, но приезжать позже было бы рискованно просто потому, что можно не успеть подготовиться. Правда, про запас оставался вариант с курящим ментом, который тоже просчитали. Когда он в очередной раз пожалует на крыльцо, можно было бы воспользоваться моментом. Но велика была вероятность и того, что дежурные пожелают отметить Новый год, выпьют спирта, как полагается в больнице, и после дозы крепкого напитка курящий мент уже поленится выходить и будет курить прямо за столом.
Но все сложилось благополучно, не считая почти вынужденного шестичасового ожидания. А ждать спецназовцы умели. Все они дремали, старались выспаться загодя; только один полковник Денисенко колдовал над своим «фейерверком» на заднем сиденье «Рэнглера». Рядом с ним сразу уснул еще не задействованный в работе подполковник Лукошкин. Анатолий Станиславович несколько раз косил глазами на соседа, желая, видимо, что-то сказать, потому что от природы был человеком разговорчивым, но, видя закрытые глаза подполковника, молчал. На передних сиденьях прикорнули подполковник Валеев и капитан Радимов.
«Подснежники» не доносили голосов и из стоящей рядом «Нивы», хотя там еще не спали просто выключили микрофоны, чтобы не мешать спать другим. Двое главных действующих и самых заинтересованных в исходе операции лиц, вне всякого сомнения, несмотря на привычку к нервным ситуациям, все же волновались больше других, хотя и не проявляли своего волнения внешне. Спать Кирпичниковым явно не хотелось.
Интересно, в шестнадцатом отделении общие палаты или камеры? спросил капитан Кирпичников непонятно кого, отца или подполковника Вельчанинова.
Не знаю, слегка отвлеченно, задумавшись о чем-то своем, сказал полковник. Ни разу не доводилось там лечиться. Судьба балует...
А кто тебе сказал, что там лечат? выдал со знанием дела Вельчанинов. Официально там проводят экспертизу психической вменяемости преступников и дают заключение, куда их отправлять на «зону» или в «закрытую психушку». То есть на такую же «зону», в которой «отдыхают» только психически невменяемые люди. В реальности все не совсем так. В каждой областной больнице есть такое же «шестнадцатое отделение». И подчиняются они руководству больниц только частично также ими управляют областные силовые структуры и центр судебной психиатрии имени Сербского. Многие разработки последнего апробируются именно в шестнадцатых отделениях. В том числе и многие из тех известных препаратов, с которыми нам иногда приходится работать. Я, например, точно знаю, что российский препарат скополамин испытывался на психически больных преступниках, применялся для их допроса. Изначально только для допроса... А потом уже пошел в широкое применение всеми спецслужбами. Часто там, где не было острой необходимости и законных оснований. Особенно во втором случае... И это не единичные эксперименты. Это система. А она, как я слышал, делает здоровых людей инвалидами.
Полковник промолчал. Геннадий вздохнул:
Спасибо, товарищ подполковник, утешили, называется...
Я не утешитель, капитан, я создаю у личного состава боевой настрой. Создался настрой-то?
Создался. Всех санитаров в этом отделении и ментов из охраны по камерам, и всем по лошадиной дозе самого сильного психотропного препарата. Заведующему отделением персональную дозу, такую как всем остальным, вместе взятым.
Создался. Всех санитаров в этом отделении и ментов из охраны по камерам, и всем по лошадиной дозе самого сильного психотропного препарата. Заведующему отделением персональную дозу, такую как всем остальным, вместе взятым.
Какой ты жестокий, капитан, зевнул подполковник. И мстительный. Люди работу свою делают, другого они не умеют. А ты сразу дозу... Вздремни лучше. Тебе ночью назад за рулем ехать.
Как обычно бывает при длительном ожидании, все вроде бы собираются бодрствовать, но в итоге вскоре засыпают. Заснули спецназовцы и в той, и в другой машине. Даже полковник Денисенко, завершив работу, смежил веки, потом вспомнил, что жена дала ему в дорогу парочку бутербродов; не открывая глаз, нашел бутерброды в сумке и съел их, уже засыпая.