А леший его знает, процедил Лёнька. Но заводила он, зуб даю. А чего взъелся, не знаю. Он ещё в лазарете шипеть принялся. Начать с того, что Юлька заставила их догола раздеться. Тот и гавкнул сразу, что это она из-за Кузнечика, раз он к ней подлизывается и ножи точит.
А что тогда не так? удивился Захар.
Десяток у него не так, встрял с пояснением Прошка. В стаю его не взяли. Особенно Пустобрёх старается.
Мартын, что ли? удивился Родька. А ему какое дело?
А леший его знает, процедил Лёнька. Но заводила он, зуб даю. А чего взъелся, не знаю. Он ещё в лазарете шипеть принялся. Начать с того, что Юлька заставила их догола раздеться. Тот и гавкнул сразу, что это она из-за Кузнечика, раз он к ней подлизывается и ножи точит.
А она из-за него? уточнил Захар.
Да нужны они ей больно, отмахнулся отрок. Вшей искала да болячек каких, уж больно они тесно в Ратном жили. Сам с утра слыхал, как она девкам своим говорила, что ещё вчера надо было, как только приехали. Сказала, парши нет, но и мозгов тоже, раз не понимают, что к чему. Так Пустобрёх опять завелся.
А Сенька-то что сказал?
А ничего не сказал. Чего не знаю. Смотрит пока. Я перед занятием Тимофею объяснил, как доложиться: согласно распоряжению наставника Филимона прибыл в расположение десятка для прохождения обучения. Сенька только кивнул и скомандовал «вольно», а тот сразу тявкнул: «Вот только этого тут не хватало». Я и сказал: «А чего это ты тут говоришь, иди да и скажи наставнику, раз умнее», так он аж зубами заскрипел. А когда я тож доложился, так мол и так, по распоряжению наставника Макара прибыл в расположение десятка для помощи в обучении новичка, так и вовсе его понесло. Специальный подтиратель соплей, говорит.
Ни хренась себе, оборзел, офигел от новостей Захар. А Сенька что?
А ничего. Молчит. И команду «вольно» мне задержал, чтоб я, значить, тому не ответил.
Дела протянул Родька. А остальные как?
Никак. Мартына слушают, раз Сенька молчит, Лёнька подобрал больную ногу и, тяжело опершись на костыль, поднялся. Во, похоже, закончили. Пойду, заберу его, Кузнечика одного пока что оставлять не велено.
Через минуту Леонид вернулся и, покачав головой, объяснил:
Сенька сказал, что раз на кузню после обеда, то после обеда и заберёшь. А обедает десяток вместе, Лёнька пожал плечами. Оно вроде и правильно, конечно, но сказано было Хреново, в общем, дело.
После обеда Тимофей, по совету Леонида, доложился в стиле «Господин урядник, разрешите отбыть в расположение кузни», не забыв ввернуть, что «по распоряжению боярыни Анны», и, получив разрешение, вприпрыжку понесся к поджидавшим его друзьям, совершенно проигнорировав Мартыновы слова: «Давай, вали отсюда. И так весь обед терпели».
Присмотревшись к Кузнечику, Лёнька про себя немало удивился: мальчишка, казалось, абсолютно не переживал по поводу Сенькиного молчания, да и по поводу более чем холодного приема в десятке гонцов тоже не заморачивался.
А чего на тебя Мартын взъелся? решил на всякий случай уточнить он.
Не знаю, беззаботно пожал плечами Тимка. Я с ним раньше нигде не сталкивался, но потом задумался. Вообще-то у нас похожая история тоже была, когда я со Славком дружить начал. Славко, он не нашенский, не из Мастеровой, а из Лешачьей слободы, пояснил не понявшему ситуацию Леониду. Он в школу к нам приходил со своими, ну, мы и подружились. Так некоторые из старых друзей тоже его поначалу не принимали.
И как вышло? тут же проявил любопытство Захар.
А папка сказал тогда, что раз они раньше не встречались, то загвоздка не в нём самом, а в том, что он вообще в слободе появился. Посмотри, кому и почему его появление начало мешать, и сделай выводы. Ну так я его в набег на греков сад взял.
И не стыдно? Захар достал очередное стянутое с кухни яблоко и, смачно захрустев, протянул подсумок друзьям. Будете?
Давай. А нечего хазарами обзываться. Мы и пошли в набег. Славко нам здорово помог тогда, без него попались бы. Я б и не заметил, что Фифан нас ждал, а так и выкрутились, и потом Фифана на уроке его же яблоками и угостили. А после и вовсе начали в войнушку играть, наши против лешаковских. Так и получилось всё.
А тут как будешь делать? заинтересовался Захар.
Я? искренне удивился Тимофей, отворяя дверь в кузню. Вот ещё! Я там не главный. А тут у нас и своих дел полно.
Может, конечно, и так, с сомнением в голосе вынес своё заключение Лёнька, но от такой ссоры уходить нельзя. Они ещё больше прицепятся.
Хотят воевать пусть воюют, только без меня, отмахнулся тот. Я встревать не собираюсь. Папка Макар сказал надо выучиться. Я и выучусь, а плевать на них каких-то полдня не сильно трудно.
Хотят воевать пусть воюют, только без меня, отмахнулся тот. Я встревать не собираюсь. Папка Макар сказал надо выучиться. Я и выучусь, а плевать на них каких-то полдня не сильно трудно.
Старший отрок покачал головой. Позиция Кузнечика ему была понятна, но почему-то очень не нравилась. Что-то в ней было совсем не так. «Надо будет у дядьки Макара совета спросить», решил он, не замечая, что начал принимать дела доверенных ему сопляков как свои собственные.
Значит, так, перевёл он разговор на другую тему, со строевой у тебя вроде выходит, да и не помогу я тебе сейчас, нога разболелась. Ты лучше скажи, что со стрельбой непонятно.
Да понятно как будто бы всё. Наставник Прокоп рассказал, и Семён показывал. Вроде всё так и делаю, только не попадается почему-то, расстроился мальчик.
Получится, не переживай! Лёнька задумался, как бы половчее объяснить мальчишке его ошибки. Ты вот так размысли: самострел это инструмент. Вот как твой резец, только тот мастеровой, а этот воинский. Вот и относись к нему как к инструменту. А чтоб научиться инструментом работать, что надо?
Тренироваться и обиходить, понятливо кивнул Тимофей. Только тренироваться вон, до новых веников можно, а так и не научишься. Хитрости знать надо.
Вот с хитростей и начнем, обрадовался Лёнька желанию Кузнечика научиться. Ну-ка, покажи, как ты его держишь, поначалу.
Тимофей с сомнением посмотрел на самострел, а потом осторожно приложил его к плечу, как показывал Семён.
Вот твоя первая ошибка. Ты резец свой тоже так берешь, словно это вареник, который до рта донести надо, чтоб не раздавить?
Резец надо держать твёрдо, отмёл обвинение Тимка. Он должен быть, как продолжение руки.
И самострел надо держать твердо, вот только он должен быть продолжением плеча.
Отрок отобрал самострел у Тимофея и, поморщившись, что маленький больно, взял, как надо.
Вот видишь, тут упор и левая рука упор. На двух упорах он лежит твердо. Понял? Попробуй! Лёнька отдал самострел, придирчиво осмотрел Тимофееву стойку. Подвигай плечом вперед-взад. Одной только левой держать можешь? Ещё твёрже прижми, тогда и держать легче, и наводить проще. Теперь нажми на спуск. А дёрнул чего?
Так он сам дёргается, пожаловался Кузнечик. Наставник говорил плавно надо, а он плавно не идёт. До середины только, а потом застрянет и щелк! срывается. Может, смазать?
Ну-ка, дай сюда, отрок пальцем взвел механизм, прижал его и нажал на спуск. Да нет, нормально всё, у меня ещё хуже. Привыкнуть надо. А смазывать нельзя, грязью забьётся, вообще беда.
А заржавеет? полюбопытствовал Тимофей.
Потом покажу, как чистить, а пока вот болт, поклади его под тетиву, не взводи только. Ага, а теперь ещё раз в стойку. Голову ты как ставишь?
Тимка приложил голову, как показывали, потом ещё раз.
Да вот так, щекой, вроде как показывали.
Так, да не так, не согласился старший. Кладешь-то ты её правильно, да каждый раз по-разному. Ну-ка, положи его на стол, и посмотри вдоль болта, вспомнил он, как ему самому объясняли. Засёк точку, куда целишься? А теперь подвигай головой. Видишь, самострел лежит, а куда целишься по-разному видно. Вот чтоб целился всегда одинаково, щека всегда должна на самострел ложиться одинаково.
Леонид с удовлетворением посмотрел, как Тимка пытается уложить щеку на самострел, и продолжил:
Ага, вижу, что понял. Только это ты завтра будешь делать. Вас там из положения лёжа заставляют стрелять, как раз для того, чтоб на весу не держать. Зато легче учиться его брать.
Молодец, донеслось от двери. Хорошего помощника мне Юлия определила.
Макар улыбнулся подпрыгнувшим мальчишкам, по ходу кивнув Леониду.
Сиди, нам с тобой скакать вредно, хлопнул себя по больной ноге, прошёл к ставшему уже «своим» табурету, улыбнулся в бороду и спокойно уселся.
«А ведь не заняли табурет-то. Ждали?»
На душе почему-то потеплело.
Ну, есть ещё чего сказать, или всё уже?
Да, наверное, всё на завтра. Большего в голове всё равно не удержит, задумался Леонид.
А вот и посмотрим, удержит или нет. Ученик-то у нас с тобой вроде как сообразительный, Лёнька неожиданно вспыхнул. Молодец, правильно понял! Макар прищурился на подозрительно глядевшего на него Кузнечика. Кажется мне, что Тимофей тоже понял, только помалкивает. Ну, есть что добавить?
Тимка исподлобья посмотрел на обоих своих наставников и пробурчал:
Имею добавить, что заканчивать надо разговоры при открытых дверях. Заикой стану Макар ухмыльнулся, а отрок вытянулся во фрунт и доложил: Замечания выслушал и головой понял. Завтра буду стараться руками понять.
Молодец! одобрил доклад Макар. Но всё равно, ещё две ошибки должен понять. А ну-ка, все назад, ко мне за спину! скомандовал он. Отрок Тимофей, самострел к бою! Один учебный болт. Стрелять в стену, всё равно куда. Стрельба стоя.
Тимка почти на автомате схватил со стола учебный болт, вытянулся и чуть ли не в сотый раз за сегодняшний день повторил фразу:
Унот Тимофей к стрельбе готов.
Взвесть. Заложить болт. Цельсь. Макар выдержал паузу. Бей!
Кузнечик задумчиво поглядел на стену, об которую сейчас разнес в щепу учебный болт, и доложил:
Унот Тимофей стрельбу окончил. Цель поражена.
Лёнька за спиной хрюкнул. Макар ухмыльнулся надо же, крестник за словом в карман не лезет и на язык остёр. Интересно, а чего ж тогда Пустобрёху Тьфу, прилепилось! Мартыну спускает? Давно бы на место поставил уже.
Вольно. Две ошибки, унот Тимофей. Первая Что должен делать по команде «Цельсь»?
Прицелиться, удивился вопросу тот.
А ну-ка, не взведённый самострел к бою. Цельсь! Макар опять сделал паузу. Раз, два, три Отставить. На счет три уже руки трясутся. И куда ты целился?