Вас, как вас там, конечно, убьют сразу, говорит тем временем сумасшедший. Особенно сейчас. Но, понимаете ли, Мори выдал нам самозванца. Самозванца мы и казнили, за самозванство. А что случилось с подлинником, теперь можно решать. Может быть, он просто умер в горах, от холода и потери крови, а потом какой-то мародер на свою беду нашел тело
Что будет, если я откажусь?
Тот, на возвышении, пожимает плечами. И не морщится при этом.
Тело окажется настоящим. Вы думайте, и решайте. Еще подумайте о том, что наш мир, как точно выяснилось, имеет форму шара и большая его часть покрыта водой.
Одноглазый медленно встает, делает шаг к боковому выходу, потом поворачивается, смотрит куда-то над головой, улыбается одной стороной лица. «Безумен, думает человек. Мы всегда пользовались этим словом как ругательством и случайно сказали правду. Ну что ж»
И еще подумайте, слышит человек, какая будет славная шутка. Разве нет?
Из семейного архива клана Датэ
1590 год
Никто и никогда не сказал бы, что эти двое отражаются друг в друге.
Тот, что сейчас припал к деревянному полу, весь, до конца, уйдя в просьбу, если бы встал, стоял бы как сторожевая башня. На поле боя так и стоит. Если бы танцевал, плыл бы как облако и прически не растрепал. Если бы говорил вежественно, и учтиво, и убедительно. Говорит. Сдавленно, горестно.
Господин, помилуйте матушку.
Его господин на год старше, вот и господин сидит, привалившись к стене, полувисит на ней. Если бы стояли оба, был бы просителю под подбородок. Битое оспой лицо. Серые пятна под глазами. Правый глаз закрыт. Волосы острижены коротко, хуже, чем у крестьян, торчат в стороны, как у больного, было бы как у больного, но какой больной оставит от макушки одну длинную, широкую прядь, перевьет ее шелковой лентой, вплетет дешевенькие блестящие камни? Разве что тот, что скорбен умом.
Да что с ней будет-то, с матушкой? отзывается. Я ее не трону, а от всех прочих она и сама отобьется, если что. Тут повода для горя и просьб не вижу.
Господин
И правда, с чего он взял, что старший брат поднимет руку на мать? Матушка переступила все границы, попытавшись своей рукой отравить собственное дитя, но старший брат границ вовсе не признавал, никаких, никогда. Желай он матушке смерти, не понадобились бы ему ни повод, ни причина. А уж коль он ей смерти не желает, то и покушение, почти удачное, ничего не изменит. Все это кажется понятным и последовательным, когда брат здесь, когда его видишь.
Проситель кланяется еще раз извиняется, благодарит.
Садись, поговорим. Что ты знал?
Возможность сесть время на раздумье. Старший плохо выглядит. Это хорошо. Это прекрасно. «Яд малиновки», щедрой рукой положенный. Семеро из десяти умерли бы. Двое лежали бы пластом, а он плохо выглядит.
Желал бы сказать, что ничего, господин. Лгать старшему брату почти всегда неразумно. Лгать ему сейчас неразумно втройне. Я знал, что они затевают что-то, матушка, ее сторонники и дядя. Они были обеспокоены тем, что делаете вы. Они были уверены, что вы, на самом деле, намерены противостоять Великому Регенту и погубите дом. Они были рады, что в доме возник раскол, и надеялись что-то из этого извлечь.
Теперь он говорит ровно, отчетливо и спокойно. Умело, как все, что делает. Недаром матушка предпочитает его старшему.
Догадаться, что готовится недоброе, было нетрудно. Матушка боялась, негодовала и радовалась. У нее появился шанс, у матушки, у госпожи Ёси-химэ, сестры князя, вдовы князя, матери князя не того князя. Очень сложно убедить кого-то, что твой старший сын негодный правитель, если за последние пять лет земли у княжества прибавилось вчетверо, а доходов с нее вдесятеро и почти никто при этом не умер зря. Очень сложно убедить кого-то, что твой старший сын сумасшедший, если за последние пять лет у него случались сражения, которых он не смог выиграть, но ни одного, которое он бы проиграл. Да, он одевается как три пугала, ведет себя как четыре, не спит с женой и избрал образцом для подражания владыку подземного мира но за пять лет добром или силой больше половины севера перешло под его руку, и, что важнее, не имело оснований о том жалеть пока с юга не пришла другая сила и не сказала северо-востоку: «Склоните головы или умрите». Второе не было пустой угрозой: там, где север воевал десятками тысяч, юг, Великий Регент, Тоётоми Хидэёси, с легкостью вывел в поле сотни.
Я думал, он продолжает, что они хотят переворота. Законной смены власти. Что они не рискнут сделать что бы то ни было, за что Регент потом сможет покарать их, изобразив справедливого судью и прибрав княжество к рукам целиком через их трупы. Я считал, что они будут действовать через совет клана Я и подумать не мог, что они прибегнут к яду, и так открыто. Я он снова распластывается по полу, недостойный, был глуп и подвел вас, мне нет прощения.
Сядь.
Господин зябко ведет плечами, берет с подставки чашку, пьет, слегка морщась.
У тебя время до утра, сообщает он. Когда я уеду, тебя не должно быть среди живых. Подробности на твое усмотрение.
Это Стены дергаются вправо-влево, ветка в бело-рыжей вазе двоится, потом становится прежней, коричневой сеткой, клеткой для листьев, клеткой, которую нельзя покинуть и остаться в живых, а покидать все равно придется Это не очень удивительное решение. В конце концов, заговор устроили его именем и в его пользу.
Вы, спрашивает он не кланяясь, не поверили мне, господин?
Господин с усилием встает, делает два шага к окну, греет руки под солнечным светом.
Вы, спрашивает он не кланяясь, не поверили мне, господин?
Господин с усилием встает, делает два шага к окну, греет руки под солнечным светом.
Поверил. Если бы я тебе не поверил, я бы еще подумал. Ты прав. Хотя бы объяснением я тебе обязан. Если бы это был ты, если бы ты решил, что я заигрался с Регентом, не отвечая на приглашения, не подчиняясь приказам но и не вступая в войну, что я в этот раз поставил на кон слишком много, что этому пора положить край и быстро Если бы ты отравил меня, чтобы приехать в ставку Регента и сказать: «Это было наше внутреннее дело, его больше нет, тот, кто посмел проявить к вам неуважение, мертв, а мы ваши, располагайте нами». Если бы это ты подтолкнул матушку в ее ненависти и дядю в его страхе нам было бы о чем говорить сейчас.
Господин
Забудь. Понимаешь, я действительно совершил ошибку, заигрался, да. Слишком долго тянул с ответом. Регент приказал клану Ходзё подчиниться, они ответили отказом, он двинул войска А я сидел и ждал, смотрел, куда прыгнут Ходзё. Они посылали ко мне людей, просили помощи. Если бы они дрались всерьез, я ответил бы им «да». Вместе у нас было бы четыре шанса из десяти. На полную победу. На выживание семь, у нас, у них меньше. Но у нас твердые семь. Понимаешь, семь. Когда убили отца, у нас не было семи, у нас не было трех, у нас была едва половина одного А до того Отец знал, что на нас скоро навалятся. Он вел переговоры с Одой, чтобы стать их рукой на севере, чтобы они дали нам жить за службу. Вышло иначе. Князь Ода погиб, отца убили, нас прижали к стене, и мы пошли от стены
«Это лихорадка, думает сидящий, это она сейчас говорит со мной».
Мы выстояли сами, мы выигрывали, и я надеялся, что, если Ходзё не струсят, мы сможем играть дальше. Я на это не рассчитывал, я взял Айдзу так быстро еще и для того, чтобы нам было чем торговаться и что отдавать, если прижмут, но я надеялся на это, и надежда отняла у меня время Я думал еще день, еще неделя, и они поймут, что в осаде им не высидеть, драться нужно в поле. Ошибся. Они тоже ошиблись, упустили все время, что было. Они еще живы, еще сидят в своей крепости, но все решено, их раздавят, и Ходзё не бывать нигде. Следующие мы. А нам нужно два-три года, и их негде взять. Сейчас мы можем продержать Регента достаточно долго, чтобы под ним обрушилась власть, но у нас не получится при этом выжить.
Господин поворачивается, на скулах у него красные пятна, а выражение лица не изменилось, только слова валятся быстро, налетая друг на друга Замок Курокава вокруг слегка гудит стенами, видно, недоволен, что его брали, оказывается, как разменную фигуру.
Тогда я решил ехать туда, к Регенту, под Одавару. Кланяться. Был риск, что он из меня сделает пример для прочих, где-то на треть. Немного. А сбылось бы, так голове, которая делает такие ошибки, и не место на плечах. И у меня был наследник. Ты был. Я думал, понимаешь, что ты у меня есть. И когда все случилось, думал, что ты пришел к тем же выводам, что и я.
Господин, глухо говорит сидящий, я хотел бы вас обрадовать, но я не знал. И это правда.
Я знаю, что правда. Я с тобой с последним разговариваю. Ты надеялся, что будет как всегда: интриги, совет, клика, которая обвалится, когда ты ее не поддержишь. И все обойдется. И я сыт, и матушка цела Я тоже так думал, тогда, с Хатакэямой. Что этот дурак поймет, что обречен, что у него больше не получится играть на три стороны. Поймет и попросит мира, по-настоящему, и ничего не случится. А он даже не был моей любимой матушкой, а был просто жадным соседом, смеется господин.
«Пять лет назад Хатакэяма не понял, что единственный способ выжить честно служить нам, кивает себе сидящий, он решил, что может выкрутиться. Он назаключал союзов, не заботясь о том, что союзники сожрут его следующим, а потом попытался захватить хорошего заложника. Отца. Отец погиб. Думать об этом было неприятно даже сейчас. Теперь их никого нет. Ни Хатакэямы, ни большей части его союзников. Но отец погиб. Брат Масамунэ тогда упустил момент, потому что переоценил разумность противника, а что делал он сам? Ничего. Ему не нужно было, он считался ребенком. Это была защита, для брата и для него самого. Брат в восемнадцать был главой дома, а он в семнадцать несовершеннолетним. И ни за что не отвечал. Взрослым его назвал брат, сразу после, но он по-прежнему ни за что не отвечал.
Я таким ошибкам не судья, говорит брат, И не в том дело. Я валялся тут три недели с этим ядом, я опоздал безнадежно. К тому времени, как я доеду к Одаваре, крепость, может, вообще падет. Меня там убьют, теперь двадцать шесть из тридцати, что убьют. Если ты будешь жив, верные тридцать: они решат, что тебя можно согнуть под колено и, значит, дело иметь нужно именно с тобой. Если бы яд подлил ты Ну что ж, твоя очередь. Хотел играй. Но какой есть, ты не устоишь и Датэ конец.
«Если бы это был я. Или если бы я предупредил. Или попытался запретить им. Много "или"».