Она мне очень помогла пятнадцать лет назад, Нин Я не знаю, что б я тогда делала, если б она меня на работу не взяла!
Да не боись! засмеялась Нина. И тогда бы уже нашелся косой десяток желающих поиметь бесплатную рабыню! А чем плохо-то? Можно наорать, когда вздумается душу свою облегчить, можно денег не платить, можно себя потешить, унижая униженного Бесплатный ты подарок, Ксюша Белкина, вот ты кто Самой-то не противно?
А ты знаешь, Нин, наверное, уже противно
Как это уже? Почему уже?
А потому, что я раньше никогда ни о чем таком не задумывалась! Бежала и бежала по кругу, как белка в колесе, и думала искренне, что все это правильно, что так и должно быть А вчера похоронила одного человека и сдвинулось во мне что-то Правда, сдвинулось! Мне и самой от этого плохо Легче же по кругу-то бежать! И сомнения не мучают!
Не знаю, легче ли Я б, наверное, с ума сошла
А я, Нин, спасаюсь по-своему
Как?
Ксюша заговорщицки глянула на бухгалтершу, улыбнулась лукаво:
Я стихи читаю! Как только станет тошно, я тут же начинаю читать про себя Пушкина, Блока, Есенина, Ахматову
Да?
Нина глубоко задумалась, глядя отрешенно в Ксюшины влажные серые глаза, потом, усмехнувшись, спросила:
А ты знаешь, кто еще таким образом спасался-то? Не знаешь?
Нет А кто?
Интеллигентки в сталинских лагерях! Тоже про себя стихи читали, чтоб с ума не сойти! Их унижали до крайности а они стихи читали! Только они-то себя на эту каторгу добровольно не посылали, вот в чем разница
Да, я теперь начинаю это понимать, Нин Только что с этим делать не знаю! Сил во мне нет только страх один!
Ну так и борись с ним!
Это сказать легко Нет, не получится у меня
Да ты не пыталась даже, а уже выводы делаешь! С малого начнешь потом само пойдет! Вот иди сейчас и спроси у Дарьи почему у тебя зарплата самая маленькая? Просто спроси и все!
Ой, что ты
Да ничего я! Ты что, хуже всех работаешь? Нет! Может, ты пьяница, дебоширка и прогульщица? Тоже нет! Тогда почему? Потому что ты Ксюша Белкина? Имя нарицательное?
Ксюша ничего не ответила, сидела, низко опустив голову, рассматривала внимательно носки старых Олькиных ботинок. Потом совсем тихо заговорила, растягивая слова:
Да, Нин, ты права Имя нарицательное А один знакомый объяснил мне недавно, что такая вот маленькая Ксюша Белкина сидит практически в каждой женщине
Ну, знаешь! возмущенно произнесла Нина. Насчет каждой это я бы очень поспорила! И, подумав минуту, тихо добавила: Хотя, в общем, не так уж он и не прав, этот твой знакомый Может, не в каждой, конечно, но во всякой второй это уж точно Но все равно поспорила бы
А поспорить с ним уже нельзя умер он, вчера похоронили.
Понятно. Извини Ну что, пошли, что ли? решительно встала со скамеечки Нина.
Куда?
Зарплату требовать, куда! Вставай! Я тебя провожу, пожалуй, до Дарьиного кабинета, а то опять мимо пройдешь!
Ксюша безвольно поднялась на ноги, умоляюще посмотрела на Нину:
А может, потом, Нин? Давай в другой раз, а?
Пошли, пошли! Топай давай! подтолкнула она ее в спину. Никаких потом! Только сегодня и только сейчас!
Решительно подхватив под руку, Нина дотащила ее до кабинета директрисы и чуть ли не силой впихнула в его страшное чрево, быстро захлопнув дверь, на которую Ксюша тут же навалилась спиной и даже уперлась в блестящую лаковую поверхность растопыренными ладонями, словно боясь соскользнуть вниз на подгибающихся от страха коленках.
Тебе чего, Белкина? удивленно уставилась на нее Дарья Львовна. Случилось чего?
Нет
А чего пришла?
А Это
Ксюша с трудом проглотила противный вязкий комочек, застрявший в горле, набрала в грудь побольше воздуха и тут же проглотила следующий такой же молниеносно образовавшийся комочек, снова набрала воздуха и снова проглотила
Ты, наверное, за отпуск пришла меня поблагодарить? Да? Целую неделю ведь отгуляла! Все, все вы моей добротой пользуетесь! А благодарности ни от кого не дождешься А тебе ведь, между прочим, даже и отпускные насчитали, как порядочной Ну ладно, Белкина, иди работай, некогда мне
Ксюша кивнула механически, проглатывая очередной комочек, нащупала за спиной дверную ручку, потянула вниз и быстро вышагнула спиной в коридор. Наткнувшись на поджидавшую ее Нину, быстро замотала головой и замахала руками не спрашивай, молЧто-то вдруг пискнуло в ее горле, и тут же неожиданным потоком хлынули из глаз слезы хорошие такие, горячие, отчаянные, соленые Настоящие, одним словом, а не такие, как у Ксюши Белкиной, те слезы текли как ручеек среди высокой травы холодный и чужому глазу практически незаметный
Хорошо, хоть плачешь, а не прыгаешь, как коза от радости, что пинка под зад дали вздохнула тяжело, глядя на нее, Нина. И то хлеб, и то слава богу
Хорошо, хоть плачешь, а не прыгаешь, как коза от радости, что пинка под зад дали вздохнула тяжело, глядя на нее, Нина. И то хлеб, и то слава богу
Наплакавшись всласть в том же закутке новыми слезами, Ксюша медленно пошла на свое рабочее место сегодня ее поставили, как обычно, на расфасовку рыбы. Пренеприятнейшее занятие, надо признаться! А что делать никто ведь этим заниматься не хочет
Ближе к вечеру, выйдя из туалета и быстро пробегая по коридору, она, свернув за угол, прямиком угодила в Серегины руки и, не успев опомниться, тут же оказалась в дальнем помещении подсобки маленькой грязной комнатушке, где у них происходило «это», которому и названия придумать нельзя было, но которое так нравилось Сереге А она что она всегда раньше терпела, подумаешь
Нет, Сереж, не надо сегодня, прошу тебя отчаянно залепетала Ксюша, пытаясь вырваться из его цепких рук. Не надо, не могу
Чё это вдруг не надо-то? со злобой произнес Серега, выдвигая на середину комнаты старый колченогий стул и с силой наклоняя к нему Ксюшину голову. Всегда надо было, а тут не надо Держись крепче руками, чё трясешься вся? Тоже мне не надо ей Целка выискалась
В следующий миг ее всю пронзило незнакомое ранее ощущение будто это вовсе и не Серега так по-хозяйски вошел в нее, а унижение, долго дремавшее, зашевелилось больно и отчаянно в теле, и снова те же непривычные горячие и соленые слезы полились из глаз, закапали одна за другой на драную обивку стула. Она вдруг ясно увидела себя со стороны и ужаснулась: господи, как же ей жить теперь с этим проснувшимся внутри унижением, как с ним справляться сил-то и правда никаких нет
Так и проплакала до конца дня, вытирая горячие щеки пахнущими рыбой руками. И еще бы поплакала да некогда, надо работу заканчивать, ехать домой через весь город Приткнувшись у окошечка в переполненном трудовым народом трамвае, она впервые за много лет не стала прибегать к спасительной своей привычке не достала из сумки припасенный заранее маленький томик Блока, не окунулась с головой в чудный мир его стихотворений, а особенно в свое любимое про то, как «веют древними поверьями ее упругие шелка» Просто сидела и смотрела в окно на темный зимний город и думала, думала Господи, какое ж наказанье эти думы! И эта страшная, открывшаяся в одночасье правда про себя, про Ксюшу Белкину, тоже наказанье божье Зачем ей это? Она ж не справится, не по силам ей! «Надо с Витей поговорить! Он все знает, он придумает и успокоит, и всему найдет объяснение, и засыплет цитатами из Библии решила Ксюша, выйдя на своей остановке и направляясь дворами в сторону своего дома. Сейчас прямо и поговорю, а то с ума сойду»
Да ты послушай меня, Ксюшенька, чего ты сразу в панику ударилась? глядя на нее огромными грустными глазами с растекшимися под ними черными болезненными разводами, тихо и ласково говорил Витя. Успокойся Посмотри, как у тебя руки дрожат!
С трудом оторвав от подлокотника кресла неживую ладонь c просвечивающими сквозь тонкую кожу косточками, он тихонько дотронулся до Ксюшиной руки и даже попытался слегка сжать ее пальцы. Ксюша, улыбнувшись благодарно сквозь слезы, торопливо продолжила высоким, звенящим от волнения голосом:
Вить, самое страшное, что я понимать понимаю, а бороться не в силах Не могу себя заставить, не получается у меня! И как раньше жить тоже не могу! Мне теперь надо умереть, да?
Постой, постой Давай с самого начала разберемся, по порядку! Ты с чем так яростно захотела бороться, скажи мне?
С унижением всхлипнула горько Ксюша. Я раньше не думала, не видела, не замечала, что все так Мерзко
Протест, значит, в душе твоей созрел? рассудительно закивал головой Витя. Так я понимаю?
Да!
Так, Ксюшенька Протест это всего лишь накопившаяся злоба
Пусть! Пусть злоба! И что?
А то! Будешь заниматься протестом пойдешь по тому же кругу! Ведь что есть по сути протест? Всего лишь выплеск накопленного! Ты выплеснешь оно снова накопится Пустоты природа не терпит! И так до бесконечности Только выплеснешь опять накопится
А что тогда делать?
Как что? Прощать, конечно же. В смысле не попустительствовать существующему и не принимать как должное, а пытаться понять что и откуда берется, и мыслить, и рассуждать Вот тогда тебе и откроется правда, и сама не заметишь, как спасешься!
Как что? Прощать, конечно же. В смысле не попустительствовать существующему и не принимать как должное, а пытаться понять что и откуда берется, и мыслить, и рассуждать Вот тогда тебе и откроется правда, и сама не заметишь, как спасешься!
Что, просто прощать и все? Как это?
Да. Просто прощать и все! Прощать и смиряться с достоинством. И не терзать себя злобой протеста!
Нет! Ты не понимаешь, Витя! Есть вещи, с которыми никак невозможно смириться! Я просто всего тебе не могу рассказать Нет, мне другому нужно научиться, не смирению! Помнишь, ты мне говорил, чтобы я объявила сама себе хотя бы один день смелости? Так вот, я очень хочу научиться этой смелости! И не на один день!
Так ведь я говорил тогда не о смелости эмоций, а о смелости духа, Ксюшенька О смелости уметь прощать! Научишься смелости духа и не будет нужды протестовать! Потребности в протесте просто не будет. Ты сама другая будешь. Понимаешь? И никому в голову тогда не придет тебя унижать! Твой смелый дух этого не позволит.
Правда?
Правда.
А как? Как этому научиться?
Да очень просто! Вот с завтрашнего дня и объявляй себе первый день смелости духа! Не другим, а именно себе! Сколько же можно ходить в Ксюшах Белкиных? Ты ведь Ксения, между прочим! Самая красивая Ксения из всех Ксений, вместе взятых. Вспомни с утра об этом
Глава 3
Как быстро пришла в город весна она и не заметила! Обрушилась слепящим солнечным потоком, обнажив его некрасивые черты: и облупившуюся штукатурку старых домов, и противную мазутную черноту постепенно тающих на обочинах комьев снега, и забрызганную грязью обувь, и глубокие морщинки на бледных, как сырая картофелина на срезе, уставших от зимы женских лицах. Самое противное время! Хотя если не смотреть на все это безобразие через грязное окно трамвая, а, сильно прищурившись, приподнять слегка голову и поймать глазами яростно бьющие солнечные лучи, то очень даже ничего Сразу жить хочется! И даже улыбнуться своим хмельным мыслям и похвалить себя за маленькую победу! Да чего там, и погордиться собой чуть-чуть можно себе позволить.