Штуцер и тесак - Дроздов Анатолий Федорович 15 стр.

 И что?  не удержался Спешнев.

 Полковой командир велел князю подать в отставку, дабы не позорил кавалергардов. Да и кто б из офицеров ему руку подал, после того как женщина по щекам отхлестала? Только с подлеца как с гуся вода. Сыграл свадьбу и уехал в имение жены. С пятью тысячами душ отчего не жить?

Графиня умолкла, тяжело дыша. М-да, история Но кто ж знал?

 Знаете, ваше сиятельство,  не сдержался я.  Хоть это все печально, но не бывает худа без добра. Даже хорошо, что так вышло.

 Это почему?  уставилась на меня графиня.

 Князь подлец и негодяй, ведь так?

Она кивнула.

 Куда хуже было, если бы Аграфена Юрьевна узнала о том после замужества. Промотал бы негодяй ее состояние, а то и худшую подлость учинил.

 Хм!  графиня посмотрела на меня с любопытством.  Я о таком не думала.

 Об Аграфене Юрьевне не беспокойтесь, она свое счастье найдет. Юна, красива, хорошо воспитана.

 А ты почем ведаешь?  сощурилась графиня.  Что воспитана? Ты же ее не знаешь совсем.

 Чтоб у такой матери да плохая дочь?

 Льстец!  она погрозила мне пальцем.  Хотя прав: Груша у меня ангел. Умна, послушна, образована. Да вот только подлец сумел славу худую о ней пустить,  она вновь вздохнула.  Зол был, что карьеру ему сломали. Многие наветам поверили.

 Только дураки верят сплетням. Зачем вам зять дурак?

 Сладко поешь!  покачала она головой.  Вот ты, скажем. Представь, что не мещанин, а природный князь, и не нищий, как сейчас, а с состоянием. Стал бы связываться с девицей, о которой ходят дурные слухи? А?

 Почему бы и нет? Я верю своим глазам, а они говорят, что сплетни ложь. Семен Павлович со мной согласится.

Спешнев кивнул, подтверждая. Молодец!

 Больше скажу: к таким барышням, как Аграфена Юрьевна, грязь не пристает. Это о них поэт сказал: «Чистейшей прелести чистейший образец».

В стороне раздалось легкое восклицание. Я повернул голову. У двери, сжимая в руках платочек, стояла графинюшка. Не слышал, как вошла.

 Воротилась?  улыбнулась графиня.  Садись, Груша, послушай, как тебя наш гость тебя хвалит. Глядишь, свататься начнет.

 Не начну,  возразил я.  Знаю свое место. Но при других обстоятельствах, почему бы и нет?

 Сколько тебе лет, Платон Сергеевич?  спросила графиня.

 Тридцать один.

 Гляди-ка ты?  удивилась она.  Я думала двадцать пять.

И эта тоже

 Женат?

 Нет и не был.

 Отчего?

 Кто пойдет за нищего, как вы изволили заметить?

 Кто-то может и пошел бы,  не согласилась графиня.

 Но не та, кого бы я хотел.

 А ты, значит, высоко метишь?

 Почему бы и нет? У меня есть ум и талант, как верно заметил Семен Павлович.  В мирное время с ними пробиться трудно, но сейчас война. На ней многое видится по-иному. Тот, кто блистал на балах, оказывается трусом или дураком, а неприметный прежде человек героем. Вот вашего супруга взять. Он ведь не родился графом?

 Умен,  сказала графиня.  И говоришь дельно. Ладно. Спой чего-нибудь еще. У тебя славно выходит.

Чтоб вам спеть, нервные вы мои? Дабы никого не обидеть?

 Русским офицерам, павшим под Прейсиш-Эйлау[47] посвящается.

Я пробежался пальцами по струнам. Вообще-то Цветаева посвятила эти стихи героям 1812 года, но их черед умирать на снегу еще не пришел.

Замечаю, как стали большими глаза у графинюшки. Да и Спешнев как-то подобрался. Пою, беспощадно выбрасывая из текста четверостишия с женским началом: все эти «ах», «о, как», и не так слезливо, как артистка в фильме[48]. Жестко, как положено мужчине.

По лица слушателей я видел, что песня им нравится. Еще бы! Она и в моем времени популярна, а здесь, где память о той бойне еще свежа Всего-то пять лет прошло. Но мне не удалось насладиться аплодисментами и благодарностью аудитории поистине этот день выдался несчастным. Едва смолкли последние аккорды, как за дверью раздался шум, и в столовую ввалился заросший бородой мужик в колпаке и с какой-то древней фузеей в руке. От неожиданности я даже перехватил гитару за гриф, собираясь швырнуть ее в террориста, который явился с недобрыми намерениями. Но меня опередила графиня.

 В чем дело, Егор?  рявкнула, вставая.  Почему врываешься, да еще с фузеей?

 Беда, матушка!  выдохнул нежданный гость и сорвал колпак с головы.  Поляки! За лесом стоят, на зорьке усадьбу на приступ брать будут.

Приплыли

Глава 6

Надо отдать должное графине самообладания она не утратила.

 Подойди ближе,  велела Егору.  Только фузею свою отставь нечего людей пугать.

Мужик прислонил самопал к стене и приблизился.

 Говори!  велела графиня.

 Вечор Авдотья ко мне подошла, кухарка,  начал Егор.  Сын ее, Микитка пропал. Послала его грибов набрать, а отрока все нет. Поищи, говорит, может заплутал. Взял фузею я без нее в лес не хожу, и пошел. Микитку быстро нашел под кустом лежал, ветками закиданный. Мертвый. Зарезали его.

Графинюшка ахнула и закрыла лицо руками.

 Продолжай!  приказала графиня, окаменев лицом.

 Я мальца потрогал теплый еще. Значится, недалеко злыдни ушли. Осмотрелся по сторонам, нашел следы. Двое их было, конных. Пошел по следу. Тот хорошо виден был копыта, да еще с подковами Миновал лес и вышел к дороге, а там они и стоят. Костры разожгли, кашу варят. К тому времени стемнело, я ближе подполз глянуть и посмотреть, что за люд, и с чего им понадобилось мальца резать. Поляки это, матушка, я их речь ведаю. Бахвалились, что, как засветает, нападут на усадьбу. Солдат убьют, поместье пограбят, баб поваляют Я отполз и сюда, вас упредить.

 Сколько их?  спросил Спешнев хрипло.

 Сколько их?  спросил Спешнев хрипло.

 Пол эскадрона, не менее.

 Ты не ошибся, мужик? Считать умеешь?

 Егор не мужик!  нахмурилась графиня.  Унтер-офицер, выслуживший срок. А что бороду отпустил, так сам захотел. Его и еще четверых таких отставных покойный Юрий Никитич в имение забрал. Жили у нас в довольстве, как подобает заслуженным инвалидам[49]. Любил их граф и всячески привечал. Не одну битву с ними прошел. Здесь на охоту с ними ходил. Трое солдат умерли, остались Егор и Ефим, фейерверкер. Оба грамотные, считать умеют.

 Не сомневайтесь, ваше благородие,  кивнул Егор.  У меня глаз наметан. Шестьдесят-семьдесят сабель, не менее.

Спешнев скрипнул зубами.

 Что будем делать, Семен Павлович?  посмотрела на него графиня.

 Сейчас велю поднять егерей,  ответил штабс-капитан, помолчав.  Выдвинемся к дороге и с рассветом нападем на неприятеля. А уж там как Господь даст,  он перекрестился.

 Ни в коем случае!

Все уставились на меня.

 Что вы предлагаете, Платон Сергеевич?  нахмурился Спешнев.  Сбежать тишком?

Мне показалось, или во взгляде графини мелькнуло презрение.

 Встретить врага в усадьбе.

 Мы подвергнем опасности графиню и ее дочь.

 Им и без того несдобровать. Представьте сами. Внезапно напасть на поляков не получится у них наверняка есть караулы. Подход стольких людей скрыть трудно: топот сапог, бряканье амуниции. Поляки поднимут тревогу и встретят нас в поле. А там кавалерия много сильней пехоты.

 У меня егеря, а не линейная пехота, Платон Сергеевич!  окрысился Спешнев.  Я не собираюсь выводить роту в поле. Егеря обучены воевать в рассыпном строю, ходить не торными дорогами, биться в лесу, болотах, горах. Стреляют метко. Устроим супостату засаду в лесу.

 Лес густой?  спросил я у Егора. Надо любой ценой отговорить этого упрямца от дурости.

 Никак нет, ваше благородие!  доложил отставной унтер.  Подлесок вывели на дрова. И сосне так лучше расти, и печки топить есть чем.

Я и сам обратил внимание, что по дороге к имению лес на удивление чистый.

 Всадник между деревьями проскочит?

 Запросто.

 Значит, вырубят нас в лесу. Сколько-то поляков убьем, возможно, даже половину. Остальные разозлятся и вырежут всех в имении.

 Женщин не тронут,  сказал Спешнев, но без уверенности в голосе.

 Французы может и не тронули бы, но это поляки. Я их в Испании видел[50]. Французы там лили кровь без разбора, но даже среди них поляки отличались. Резали всех, включая женщин и детей.

Вру, а, может, и нет. В истории Отечественной войны 1812 года есть темный момент. Русские не брали поляков в плен. Французов, пруссаков, итальянцев и прочих запросто, а вот этих нет. Историки сообщают об этом смутно, не раскрывая деталей, что и понятно. Отечественным исследователям тема не приятна, а западные стыдливо обходят. В своей книге Замойский[51] пишет: русские считали поляков предателями, потому и лютовали. Сомнительно. В 1812 году у поляков имелось свое государство Герцогство Варшавское, образованное на польских территориях, входивших в состав Пруссии. Никакого отношения к ним Россия не имела. Какие предатели? Кого и чего? У поляков был статус, аналогичный другим союзникам Наполеона. Но в плен, тем не менее, не брали. На войне такое возможно только в случае зверств врага по отношению к мирному населению и пленным. В Великую Отечественную красноармейцы старались не брать в плен эсэсовцев и венгров. Последние по жестокости превосходили даже фашистов. Выходит, и поляки отметились?

 Думаете, отобьемся?  спросил Спешнев.  Поляков больше. Задавят. И вот тогда Наталье Гавриловне и Агафье Юрьевне придется худо.

А об остальных людях ты не думаешь? Дворне, крестьянах? Благородный, мать твою!

 Если верно построить защиту, неприятеля побьем. Мне приходилось бывать в таких переделках в Испании.

Опять вру, но для пользы. За моей спиной десятки переигранных на форумах сражений этого времени. И экспертами там выступили не диванные мальчики, а люди, учившиеся воевать и имевшие боевой опыт. Среди реконструкторов ведь не только ботаники и заучки. «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны!» возразите вы и будете правы. Но ценность у послезнания все же есть. Раненых я ведь вылечил?

 Наталья Гавриловна,  повернулся я к графине,  у крыльца я видел пушки. Они исправны? Пороховой припас, запальные трубки, ядра, картечь имеются?

 Наталья Гавриловна,  повернулся я к графине,  у крыльца я видел пушки. Они исправны? Пороховой припас, запальные трубки, ядра, картечь имеются?

 У Ефима надо спросить,  пожала она плечами.  Я в этом не разбираюсь. Прошка! Кликни!

Один из лакеев убежал.

 Вы и в артиллерии разумеете, Платон Сергеевич?  удивленно спросил Спешнев.

 Приходилось иметь дело,  кивнул я.

Не вру. Ежегодно близ Борисова в Беларуси проходит реконструкция битвы при Березине той самой, после которой Наполеон бросил армию и умчался в Париж. Маршируют солдаты в форме 1812 года, скачут всадники, палят пушки Я завсегдатай этих мероприятий. Не как реконструктор не было у меня денег на полный комплект формы и реплику ружья, а как приятель участников. Там и оружие в руках подержал, и возле пушек покрутился. Ребята охотно объясняли. Ничего хитрого в орудиях этого времени нет. Обычный самопал, разве что большой. Нет, конечно, выставить прицел, дабы запулить ядром в цель на расстоянии в километр-полтора, не смогу, но здесь этого не нужно.