Вот это мне особенно интересно, Майкрофт, сказал Холмс. Что это за машина и почему ты ее выбрал?
Я совершенно растерялся и в замешательстве уставился на Майкрофта:
Вы, сэр?!
Разумеется, он, Ватсон, нетерпеливо ответил Холмс. Он здесь, и он сказал, что история о несчастном случае фальсификация. Вы должны были сделать очевидный вывод: Майкрофт и эти его временные приспешники, или еще какие-то помощники, которых мы пока не видели, положили тело под машину, чтобы полностью сбить со следа местную полицию.
Из этой фразы следовало столько невероятных выводов сразу, что я растерянно выпалил:
Но зачем? Разве вы не хотели, чтобы власти знали, что случилось, если его в самом деле убили? А ведь, обманув полицию, вы обманули и прессу, и публику почему?
Потому, доктор, что нам нужно было обмануть прессу и публику еще больше, чем полицию, ответил Майкрофт. Но пусть факты говорят сами за себя такой способ, как правило, ведет к наименьшим затратам энергии. И, прошу вас, выпейте немного бренди такие вещи нелегко рассказывать. И слушать тоже нелегко
Майкрофт Холмс щедро хлебнул из большой фляги в кожаном футляре, затем передал ее мне. Я глотнул крепкого напитка, Холмс отказался, и брат его начал рассказ:
Я полагаю, даже ты, Шерлок, не знаешь точно, сколько было покушений на жизнь королевы за время ее правления.
Холмс не отвечал, но взглянул в окно вагона куда-то вверх, словно упустив что-то из виду. Наблюдая за ним, я тоже внезапно понял, что мы оба действительно кое-что упустили из виду, а именно ключевые слова из телеграммы Майкрофта; мы беспечно проглядели их, торопясь перейти ко второй половине фразы, которая показалась нам важнее. Холмс повернулся ко мне и произнес эти слова:
«Солнце слишком палит»
«В небе парят те же орлы», отозвался я, повторив ту часть фразы, кою мы уже расшифровали; но теперь, когда мы узнали, что речь идет о безопасности королевы, стало совершенно ясно: «солнце», которое «слишком палит», означает, что Ее Величество притягивает к себе этих «орлов».
Холмс повернулся к брату:
Я знаю, что было несколько покушений.
Точнее говоря девять, ответил Майкрофт.
Так много? вновь удивился я. Не может быть!
Нам повезло, что их было не больше, ответил Майкрофт Холмс. И королевская семья того же мнения. Видите ли, это ряд довольно необычных преступлений. Все покушавшиеся довольно молодые люди, я бы даже сказал юнцы. Во всех случаях использовались пистолеты; и во всех случаях, кроме первого и последнего, в заряде был лишь порох да пыж из газетной бумаги.
Холмс при этих словах заметно напрягся, однако продолжал сидеть неподвижно.
В печати об этом ничего не было, тихо сказал он.
Майкрофт медленно качнул массивной головой:
Да, Шерлок. Не было.
В первые годы моего знакомства с Холмсом такое странное спокойствие сбило бы меня с толку; но теперь я предвидел, что это просто очередное зловещее затишье, которое скоро сменится интеллектуальным и словесным подобием разразившейся бури. Майкрофт, кажется, тоже ожидал чего-то в этом роде. Поэтому мы оба удивились, когда Шерлок сказал только:
Я помню, какой был приговор в известных мне случаях. Полагаю, всех остальных ждало то же самое: «невиновен по причине безумия», а затем заключение в психиатрической лечебнице или же ссылка в колонии.
Майкрофт Холмс кивнул:
Опять-таки к неудовольствию королевской семьи, особенно принца-консорта, когда он был еще жив. После первого инцидента Альберт добился изменения закона. Теперь прицелиться в королеву из любого смертоносного оружия уголовно наказуемо, даже если оружие не заряжено и не причинило никакого вреда. Хотя все равно по закону это лишь правонарушение, а не преступление. Еще принц чуть не добился, чтобы первого из преступников признали вменяемым и обвинили в мятеже и покушении на высочайших особ. Однако тот не выстрелил из пистолета не успел, потому что на него бросился некий юноша из Итона. Поэтому, несмотря на всю серьезность дела, принцу не удалось добиться ужесточения приговора. В конце концов к наказанию, помимо высылки в колонии, добавили публичную порку по усмотрению суда в том числе и для преступников, признанных безумными. Но дело в том, что все эти молодые люди, казалось, были не в своем уме, и поэтому нельзя было заставить ни один достойный английский суд присяжных осудить их по всей строгости закона.
Запоздалая буря наконец разразилась.
Это уже слишком! вскричал Холмс и взмахнул рукой, словно отметая незримого судью или присяжного. Неужели ни разу не приглашали знатока огнестрельного оружия?
Отлично, Шерлок, отозвался его брат. Суть дела, коротко и ясно. Однако увы, нет. Эксперта ни разу не вызывали, и это само по себе примечательно.
Но это же чудовищная, неизмеримая ошибка, сказал я, потому что «суть дела» не ускользнула и от меня: сколько раз мне приходилось лечить раны от огнестрельного оружия, заряженного лишь порохом и пыжом, когда стреляли, желая лишь напугать или позабавиться, а вместо этого ранили, иногда тяжело. На самом деле, если с близкого расстояния выстрелить из пистолета полным зарядом пороха, горячие пороховые газы могут серьезно обжечь, да и ударная сила у них серьезная ведь даже сжатый воздух бьет сильно. Добавьте к этому вместо пули какой-нибудь плотно утрамбованный, невинный с виду материал пусть даже газетную бумагу; таким оружием можно нанести серьезную рану, возможно, даже смертельную, если жертва и без того слаба если это ребенок, больной или старик. И если стреляли с достаточно близкого расстояния а именно это и пытались проделать все неудачливые цареубийцы. От афганских мультуков до древних кремневых ружей, хранящихся в английских поместьях, знание о множестве способов, которыми можно убить при помощи огнестрельного оружия, неизменно оставалось одной из редчайших наук.
Многие из этих юнцов, похоже, даже не разбирались в огнестрельном оружии и не понимали, что подвергают опасности жизнь Ее Величества, сказал Майкрофт. Очевидно, они просто желали прославиться таким извращенным способом; но кое-кто из покушавшихся действовал по иным соображениям, прекрасно представлял себе возможные последствия и был уверен, что пресса и полиция сочтут его оружие «незаряженным». И, разумеется, все суды присяжных выносили одно и то же решение «невиновен в силу безумия», никакой порки, принудительное лечение либо колонии. И вот тут начинается самое интересное.
Знаешь, Майкрофт, прервал Холмс, я, кажется, предвижу, какую фразу ты сейчас произнесешь так же ясно, как я видел бы этот поезд, если бы стоял на путях за несколько миль от него, на равнине. Майкрофт, судя по его виду, собрался обидеться, но Холмс тут же улыбнулся и постарался его умаслить: Как хорошо, брат, что в этом деле мы с тобой на одной стороне!
Братья Холмс вечно ссорились по мелочам, но в действительно важных делах никогда не скупились на заслуженные похвалы друг другу подозреваю, как любые два гения, подвизающиеся на одном поле деятельности.
Я был бы крайне благодарен за разъяснение, сэр, сказал я Майкрофту. Но ответил мне Холмс:
Если не ошибаюсь, Ватсон, Майкрофт собирался сказать, что по крайней мере один из покушавшихся был выслан в колонии, но так и не добрался до места назначения.
Майкрофт Холмс медленно кивнул:
Да, Шерлок. Собирался.
И все же ты здесь, и мы оба тоже, продолжал Холмс, а это значит, что тебе, может быть, не сразу, но удалось выяснить, где он сошел с корабля.
Ты опять прав, ответил Майкрофт. Молодой человек, о котором идет речь, самый злонамеренный из всех, был также и последним: он совершил покушение всего полгода назад, и в силу некоторых обстоятельств нам удалось предотвратить огласку. Видишь ли, как это ни чудовищно, покушение произошло на угодьях Букингемского дворца.
Я принял у Майкрофта Холмса фляжку, заметно полегчавшую с начала рассказа.
Но куда же смотрела собственная охрана королевы?
Майкрофт пожал плечами:
Тут дело в самой королеве, доктор. На нее было совершено больше покушений, чем на любого другого английского монарха с незапамятных времен, может, даже со времен Елизаветы. Но, по иронии судьбы, Ее Величество методично уничтожила почти все организации с многовековой историей, созданные для обеспечения монаршей безопасности. В этом, как и во всем остальном, королева предпочитает полагаться на немногих доверенных слуг: по большей части шотландских егерей; они, по сути своей, всего лишь лесничие, хотя среди них встречались исключительно достойные и храбрые люди. Как правило, их имена не на слуху самый знаменитый, конечно, был Джон Браун[10], и это хорошо, потому что если бы стало известно, как уязвима на самом деле королева Меня самого и военное министерство, и адмиралтейство просили позволения назначить нескольких человек для охраны королевской семьи, на время этого кризиса; им удалось добиться своего, но я настоял на непременном условии: само присутствие этих людей, не говоря уже об их именах, должно быть тайной для королевы и для всех остальных, как вы уже поняли, тоже Такая предосторожность не потому, что кому-то захотелось поиграть в конспирацию; если королева узнает о присутствии этих людей, или об импровизированных мерах для ее защиты и разведки, предпринятых за последние несколько недель, она, несомненно, прикажет все это немедленно прекратить. Ее Величество считает, что подобные вещи роняют достоинство Британии. Я с ней согласен, да и вы оба, я уверен, тоже. Но кризис есть кризис, и в любые принципы иногда приходится вносить временные поправки. И еще как Ее Величество не устает напоминать мне во время аудиенций, она состоит в родстве или свойстве почти со всеми королевскими династиями Европы и находится с ними в постоянном общении. Королева утверждает, что, если бы против нее действительно существовал заговор, более серьезный, нежели попытки неуравновешенных юнцов-одиночек, она узнала бы об этом заранее. Я чрезвычайно уважаю нашу королеву, Шерлок, но то, что ты здесь вместе с доктором Ватсоном и этими офицерами из разведки, показывает, насколько на подобные заявления Ее Величества следует, по моему мнению, полагаться.
Холмс кивнул, обдумал услышанное и наконец произнес вполголоса взвешенным тоном, который заменял ему деликатность:
Так и подмывает спросить, Майкрофт: если настоятельность подобных действий диктуется не Ее Величеством и приказы отдает не
Майкрофт кивнул, словно ожидал этого вопроса:
Следующий могущественнейший человек в стране, самый трезвомыслящий на этом посту со времен Мельбурна[11].
Лорд Солсбери?[12] спросил я. Сам премьер-министр?
Совершенно верно, доктор. Это не совсем согласуется с уставом клуба «Диоген», но я должен сказать, что он когда-то состоял в клубе, хотя впоследствии вынужден был его покинуть из-за своей сенсационной известности. Возможно, вам известно, что для отдохновения ума лорд Солсбери в одиночестве предается научным экспериментам, за что он пользовался немалым уважением в клубе. Несколько недель назад он вызвал меня, сообщил о своих планах и потребовал, чтобы я скоординировал свои действия с многочисленными безымянными людьми, которых он собирался отрядить на это задание, и вообще возглавил эту операцию. С ним был еще принц Уэльский очевидно, все происходит с его ведома и согласия. Когда такие люди вызвали меня и отдали приказ что я мог сказать?