Она приходит к девяти, бросает пробегающая мимо девушка-ассистент.
А кто тогда грим Страшиле сделает, он что, сам должен часами страдать? кричит режиссер, распахивая дверь съемочного трейлера. Там перед зеркалом Майкл сосредоточенно раскрашивает себе нос.
Все нормально, мне это нравится, спокойно отвечает Майкл Сидни Люмету.
В этом трейлере Майкл проводит больше всего времени. Он самостоятельно накладывает себе сложный грим, а иногда начинает примерять себе другие образы. Он надевает парики, примеряет пластический грим, приклеивает накладные усы и бороды. Его совершенно очаровывает это занятие. С помощью всех этих штук можно полностью избавиться от всего, что в себе ненавидел Майкл, от собственного лица.
«Я всегда представлял себе, что буду играть в фильмах этакого элегантного героя, но грим, костюм и общение со съемочной группой в Нью-Йорке показали, какие чудеса может творить кинематограф. Мне всегда нравились фильмы Чарли Чаплина, а ведь за ним не замечалось ничего сверхэлегантного в дни немого кино. И мне захотелось взять что-то от его героев для моего Страшилы. В его костюме мне нравилось все от угольно-черных ног до носа цвета помидора и устрашающего парика. Я даже сохранил белый в оранжевую полоску свитер и выступал в нем во время проката картины годы спустя».
На площадке Майкла все вскоре начинают считать странным, чудаковатым ребенком-вундеркиндом. Ему уже исполнилось восемнадцать, на площадке полно людей младше этого возраста, но главным ребенком все равно все считают Майкла. Он гениально справляется со всеми поставленными задачами, имеет странное пристрастие к накладыванию грима (самому ненавистному всеми актерами процессу), но при этом почти во всем демонстрирует абсолютную беспомощность. В середине дня к нему приходит Ла Тойя и приносит обед в пластиковом контейнере, при этом в те разы, когда девушка не может прийти, Майкл просто остается без обеда. Ему просто страшно пойти в ближайшую закусочную или подойти к буфету, где всегда можно съесть пару бесплатных бутербродов и выпить горячий кофе. Иногда Майкл демонстрирует какие-то поразительные знания в определенной области, но иногда говорит полную чушь. В своей автобиографии он вспоминает, как на первой же сцене никак не мог правильно произнести цитату одного философа, которого он все время называл Сокрут. В первый раз это вызывает легкие смешки.
Стоп. Начни сначала и скажи нормально, кричит режиссер.
Все повторяется. Майкл уже без запинки произносит цитату Сокрута. Теперь уже вся площадка, включая операторов, смеется непонятно над чем. Работа стопорится, а Майкл продолжает висеть на шесте. В этой сцене он изображает пугало, над которым потешаются вороны. Сейчас он висит на шесте в сложном гриме и не имеет никакой возможности шевелиться, а все вокруг потешаются над ним.
Сократ. Правильно Сократ, говорит кто-то внизу. Майкл опускает голову и видит перед собой темнокожего мужчину, который не смеется, но подбадривающе улыбается ему. Квинси Джонс меня зовут, буду рад как-нибудь с тобой поработать, Майкл, говорит он на незаданный вопрос Майкла.
Еще минут пять все продолжают смеяться, а затем все же удается отснять никак не получающуюся сцену.
Еще минут пять все продолжают смеяться, а затем все же удается отснять никак не получающуюся сцену.
Несмотря на периодически возникающие трудности, Майкл с видимым удовольствием постигает азы новой для себя профессии. Несколько сотен человек вынуждены буквально дневать и ночевать на площадке. Конечно, массовка меняется, но пятьдесят главных человек на площадке (операторы, режиссеры, ассистенты, актеры, гримеры) действительно живут здесь. За очень короткое время они как будто становятся семьей. Это очень захватывающий процесс. Да еще к тому же можно изводить тонны грима в свое удовольствие. Иногда в свободное от съемок время Майкл приклеивает себе усы и бороды, а затем выходит в таком виде на улицу. Посматривают на него странно, но никогда не узнают. Это кажется чертовски забавным.
Съемки заканчиваются в самый канун Рождества. Все вокруг очень обеспокоены тем, чтобы встретить Рождество уже дома и с семьей, поэтому финальные эпизоды снимают второпях. Майкл и Ла Тойя совершенно не беспокоятся обо всем этом. Они никогда не отмечали главный праздник страны, да и домой возвращаться им совсем не хочется. Тем не менее Джозеф осведомлен о том, что съемки закончены, а группа уже давно ждет Майкла, чтобы начать запись нового альбома.
Пока Майкл был в Нью-Йорке Джозефу удалось убедить Рона Алексенберга предоставить им свободу творчества хотя бы для одного альбома. Отец Майкла вполне аргументированно объяснил продюсеру, что раз уж первые два альбома, сделанные полностью по указке лейбла, провалились, может, пора дать свободу Джексонам делать то, что они считают правильным. По большому счету, на лейбле их действительно уже считают второсортной группой, которая отыграла свои лучшие хиты в Motown и пришла к ним тихо умирать в безвестности, так что никто особенно не возражает. Сотню тысяч экземпляров купят старые фанаты, а на большее и рассчитывать глупо. Уолтер Етникофф еще надеется пока на Майкла и его сольный проект, но Джексоны его уже совершенно не интересуют.
Приземлившись в аэропорту Лос-Анджелеса, Ла Тойя и Майкл забирают свой багаж и идут к ожидающей их машине. Оказывается, что встречает их шофер компании, а не Джозеф.
Может, поедем к Джеки? неуверенно предлагает Ла Тойя.
Майкл тут же поддерживает эту идею. Шофер останавливается возле дома Джеки в паре кварталов от большого дома Джозефа, желает ребятам счастливого Рождества и уезжает.
Джеки со своей женой Энид и полугодовалым сыном Зигмундом рады их приезду. Этот дом значительно скромнее того, что купил Джозеф, но здесь на удивление уютно. Повсюду развешены рождественские украшения, красные носки с подарками и большая нарядная елка в гостиной. Они выглядят такими счастливыми, что кажется, сейчас здесь будут снимать рекламу зубной пасты со вкусом Рождества.
Вскоре после их приезда они начинают работу над новым альбомом, который выйдет впоследствии под названием Destiny. Первый же сингл альбома имеет ошеломительный успех. Shake your body down to the ground неожиданно начинают крутить на дискотеках и по радио. Это обнадеживает, но большого успеха на студии от Джексонов не ждут. Они же подходят к делу с максимальной самоотдачей, желая доказать студии свою профессиональную самостоятельность.
Пора тебе подумать о сольном проекте, неожиданно заявляет Етникофф, встретив Майкла в коридоре студии звукозаписи.
Я хочу сделать его сам, заявляет Майкл. И готов вложиться в проект, добавляет он.
Етникофф обещает подумать над этим, но Джозеф буквально звереет, узнав о том, что сын опять собрался записывать сольный альбом.
Ты не индивидуальность! Ты никому не интересен как Майкл Джексон, ты интересен как часть семьи Джексонов! кричит он.
Майкл и Ла Тойя Джексон. 1977 г.
«Мы с Майклом чаще, чем в Лос-Анджелесе, уходили из дому. Дискотека Студия 54 была к тому времени излюбленным местом встречи разных знаменитостей, и мы познакомились там с такими завсегдатаями, как Хэлстон, Энди Уорхолл, Боб Мэкки, Трумэн Капоте, Бианка Эггер и Лайза Минелли»
Вдобавок ко всему на всех членов семьи Джексонов начинают рушиться проблемы. Марлон собрался разводиться, очередной альбом Джермена не имеет никакого успеха. Рэнди, недавно съехавший из дома родителей, попадает в серьезную аварию и вынужден передвигаться теперь на костылях. Врачи даже не уверены, что он сможет избавиться от хромоты, настолько все плохо. В октябре 1978 года выходит в прокат фильм «Волшебник», который с треском проваливается в прокате. Все это утверждает Джозефа в мысли о том, что без него все они просто кучка возомнивших о себе не пойми что детишек, совершенно не представляющих, как сложно порой заработать на кусок хлеба.
«Я изначально не хотел ввязываться в этот проект. Люди никогда не примут черную версию «Волшебника страны Оз», какой бы талантливой она ни была. Фильм получился восхитительным, но его практически никто в итоге так и не посмотрел».
Майкл твердо намерен сделать свой альбом невероятно успешным, правда, он совершенно не представляет, где найти людей для своего проекта. Вполне можно обратиться за помощью на студию, но это последнее, чего хочет Майкл. Единственный человек из мира музыки, к которому Майкл может обратиться за помощью, живет в двадцати минутах от дома Джозефа. Это легендарный Квинси Джонс, который уж точно знает всех продюсеров Лос-Анджелеса.
Вы не могли бы мне помочь? Мне нужен кто-то, кто разбирается в популярной музыке и кто сможет помочь мне спродюсировать альбом, спрашивает Майкл почти сразу же после того, как представился. Куинси Майкл запомнился вежливым и замкнутым парнишкой со съемок самого неудачного своего фильма. Майкл настолько был не похож на всех молодых звезд-выскочек, которых Джонс повидал на своем веку, что ему было интересно пообщаться с ним.
Знаю парочку имен. Куинси Джонс, например, шутливо отвечает композитор.
Вы? То есть вы хотели бы продюсировать мой альбом? удивляется Майкл. Нет, это здорово, но вы уверены, что разбираетесь в музыке?
Есть такое предположение, тихонько смеется старый композитор.
Мне нужно подумать, спешно отвечает Майкл.
Джонс на всякий случай говорит, что если Майклу не по душе сотрудничество с ним, он может порекомендовать более сведущих в популярной музыке специалистов.
Джонс действительно известен как главный специалист по джазу. Он написал сотни композиций в самых разных жанрах, но все знают его по музыке к фильмам вроде «Золото Маккенны» и «Ограбление по-итальянски» и по работе с Фрэнком Синатрой. Будущий тесть Тупака Шакура в 1978 году еще совсем не старый. Ему едва исполнилось тридцать пять лет, но к тому моменту он уже в третий раз женат и имеет пятерых детей, парочка из которых сейчас ровесники Майкла. Да и ведет себя композитор со всеми, словно старый мудрый дедушка с неразумными детьми.
Как ни странно, но в студии Куинси и Майкл быстро находят общий язык. Впервые Майкл видит перед собой человека, готового так же, как и он, тысячу раз переделывать сделанное. Они сутками проводят на студии звукозаписи, выбирая подходящие для записи композиции. Этот альбом должен стать лучшим в истории, он должен разрушить стену неудач, отделяющую всех Джексонов от самостоятельного успеха, он должен доказать Джозефу, что Майкл чертова индивидуальность, а не только часть семьи.