Войдя в эллинг, Рофирт про себя усмехнулся. Нечего было рисковать, воровать связку ключей. Растяпы-рабочие забыли закрыть малую дверь!
Внутри пахло клеем и свежей краской. На бетонном полу в углу валялись лоскуты перкаля прорезиненной ткани, которую еще использовали для оболочек мягких дирижаблей.
Тяжелая сумка неприятно оттягивала руку. Приезжие полярники пожелали завтра перед рассветом совершить прогулку над городом. Но, к счастью, не пригласили для этого половину команды. Вернее, эту счастливую половину, в которую входили Бингар и Синард. Их не отпустил Кризо.
Пока я не увижу, что у вас стоит зачет по последней серьезной тренировке, не разрешаю никакие путешествия. Мне ваша безопасность дороже науки, вещал сегодня с утра седовласый ректор, собрав в своем кабинете будущую команду «Вестницы».
Завтра утром эта самая «важная» тренировка. Кстати, Танри тоже не собиралась куда-либо мчаться с утра пораньше. Согласившись на полет назло ей, Рофирт внезапно обнаружил летчицу в числе экипажа. И обрадовался, пусть не ради него она согласилась на такое. Арви не любил распространяться по поводу «сестры», лишь как-то обмолвился про ее блудного отца-полярника, плававшего на ледоколе. Вот почему ее туда тянет!
Но мечтам помириться с Танри во время путешествия не суждено сбыться. Тивазо приказал сорвать экспедицию любой ценой. Для начала следовало расправиться с дирижаблем.
Жаль, ваши летуны придумали добавлять какую-то гадость в водород, сетовал он. Как бы здорово горело!
Да, лет десять назад было, наконец, найдено решение проблемы чрезмерной взрывоопасности водорода, наполняющего оболочку. Несущий газ стали закачивать туда со специальными примесями. Число аварий резко пошло на убыль.
Значит, сейчас, чтобы лишить летучую машину управления, следует вначале подорвать двигатели, потом заложить взрывчатку по всей длине оболочки, чтоб уж наверняка. Взрыв разорвет баллоны, газ выйдет, дирижабль упадет. Экспедиция не состоится или задержится на неопределенный срок. А Рофирта никто не заподозрит. Ведь он будет тренироваться.
Значит, сейчас, чтобы лишить летучую машину управления, следует вначале подорвать двигатели, потом заложить взрывчатку по всей длине оболочки, чтоб уж наверняка. Взрыв разорвет баллоны, газ выйдет, дирижабль упадет. Экспедиция не состоится или задержится на неопределенный срок. А Рофирта никто не заподозрит. Ведь он будет тренироваться.
Он все рассчитал. В моторные гондолы хватит небольшого заряда. А на оболочку лучше не скупиться. Днем он уже принес сюда сумку взрывчатки, сверху для вида положив теплые вещи, ведь на большой высоте, мягко скажем, не жарко. Теперь осталось все сделать
Только бы не перепутать, что ему говорил старик с рябым лицом, пиротехник, в свободное от работы время трудившийся на Тивазо. Он схему нарисовал, что куда закладывать, как установить часовой механизм.
Уничтожим этих гатурьих прихвостней! хрипящим голосом повторял он. Они ломают наши жизни! Я двенадцать лет отмотал на химическом заводе. Посмотри на мои руки, потрясал он морщинистыми скрюченными клешнями, словно изъеденными ржой. Когда я там очутился, был молод и красив. А теперь я весь, как мои руки. И даже душа обожжена.
Вот только старик молчал, почему он попал на завод. А Рофирт знал. Девять крупных краж и четыре убийства, в том числе одного сыскаря, при задержании. Когда он вернулся, все бедняцкие кварталы об этом судачили. Все, хватит об этом. Нужно все сделать правильно, чтобы спасти себя и свою семью.
Сверяясь со схемой, Рофирт успел перенести взрывчатку только в одну из моторных гондол, как был на миг ослеплен фотовспышкой. Это же журналистишка, подкатывавший к его Танри!
Журналист бросился к выходу, но предательски попавшийся под ноги моток веревки, с которого в последний момент спрыгнула мохнатая белая кошка, лишил его равновесия. Александр рухнул на бетонный пол. Фотоаппарат разбился вдребезги где-то далеко. И тут же сознание затуманилось от боли. Налетевший Бингар изо всей силы пнул журналиста под ребра.
Что же ты делаешь, кретин! Ты его убьешь! ворвавшийся в гулкий эллинг Арвисо бросился к распластавшемуся на полу Александру.
Кто тебя сюда навел? прорычал Бингар, в этот момент люто ненавидя друга и весь мир.
Он сейчас все взорвет! преодолевая боль, простонал с пола журналист. Там взрывчатка!
Арви ошарашенно смотрел на Бингара. Такого он и представить себе не мог.
Зачем, Рофирт? только и спросил он.
Не твое дело!
Бингар стоял перед Арви и понимал, что не сможет поднять на него руку. Так что же теперь, все кончено? Тивазо его уничтожит?
Пропадите вы все пропадом! сплюнул он на пол и кинулся к двери. Черные лапы темноты сомкнулись за его спиной.
Как ты? Арвисо склонился над Александром.
Дышать больно, пожаловался тот. Ты давай, убери эту мерзость подальше. Он что-то делал в моторной гондоле
Давай я вначале помогу тебе
Доведи меня до ящика. Я посижу там.
За следующий час Арвисо перетаскал взрывчатку в овраг за оградой, заперев дверь эллинга, осторожно довел Александра до остановки. Еще полчаса ждали попутку. Потом добирались до больницы.
На тебя напали в темном переулке, отобрали деньги и фотоаппарат, избили. Лиц нападавших ты не разглядел, наставлял журналиста Арвисо.
Зачем ты его выгораживаешь?
Не знаю, признался дирижабельщик. Ты же не хочешь быть наказанным за то, что ночью пробрался на верфь? спросил он наконец.
Не хочу, согласился Александр.
Кроме закатившегося фонарика и разбившегося фотоаппарата ничего не напоминало о ночном визите в эллинг «Вестницы». А полсотни хвостатых свидетелей произошедшего не собирались ни с кем делиться увиденным, устраиваясь на ночлег и сонно помурлыкивая.
Рофирт бежал, пока ноги слушались его. Остановился он в незнакомом дворике у тихо журчавшего фонтанчика. Фонарей вокруг нет. Темно. Одиноко.
Отдышавшись, он погрузил лицо в ледяную воду. Все время с момента визита к Тивазо он жил, как в тумане, готовясь к тому, что, к счастью, не совершил. Разве не святотатство взорвать корабль, на котором страстно мечтал летать? Разве не чудовищно приговорить к смерти своих однокурсников? С Машаром было другое. Рофирт, наоборот, радовался той мести. А тут? Почему эта жирная скотина Тивазо имеет над ним такую власть?
Сегодня он потерял все. Арвисо расскажет о случившимся Танри, и та возненавидит его. И сам Арвисо, бывший друг, справедливо станет презирать за содеянное. А завтра с ним или его семьей расправится Тивазо, если раньше не придут сыскари. Журналитишка не утерпит, нажалуется. Что делать?
Сегодня он потерял все. Арвисо расскажет о случившимся Танри, и та возненавидит его. И сам Арвисо, бывший друг, справедливо станет презирать за содеянное. А завтра с ним или его семьей расправится Тивазо, если раньше не придут сыскари. Журналитишка не утерпит, нажалуется. Что делать?
Решение пришло неожиданно легко. Собравшись с силами, Рофирт покинул дворик и быстро пошел вниз по улице, чтобы через час оказаться у дома Тивазо.
Свет в мансарде не горел. Зато окно было распахнуто. В «Вишневой трубке» гремела музыка, но улица оставалась пустынной. Тивазо не дурак. Он согласится изменить условия сделки. Рофирт сделает все, что угодно, только не это. В противном случае
Подпрыгнув, Рофирт уцепился за конец пожарной лестницы, подтянулся и полез наверх. Перегнувшись через подоконник, он пробрался в огромную комнату, освещенную через застекленную крышу ущербной луной и отголосками фонарей с другой стороны улицы.
Тивазо лежал в гамаке, закинув руки за голову. Из его рта текла пена. Перебарывая страх, Рофирт подошел и заглянул в распахнутые в черное небо глаза мертвеца. Глава Лиссаранского штаба Союза Мстящих отбыл в иной мир, уносимый духами черного порошка наслаждений. Но откуда это было знать Рофирту?
Скорости, с которой он спустился вниз и помчался прочь, мог позавидовать лучший бегун. Но, к счастью, свидетелей его бегства не нашлось. Центр города еще не погрузился в сон, но люди слишком заняты собой, чтобы отвлекаться на всякие мелочи.
Пока еще есть время, следует забрать вещи, документы и скрыться в порту до рассвета. Там наверняка удастся пробраться на какое-нибудь судно. И прощай, Виса.
В общежитие он добрался уже в три утра, едва не падая от усталости. Но стоило Рофирту отпереть дверь собственной комнаты, как его завалили на ковер. Арвисо дождался бывшего приятеля.
Бей, чего ждешь? обессиленно выдохнул Бингар.
Не желаю пачкать руки, презрительно откликнулся Синард. Хочу только понять, осталась ли в тебе хоть капля человеческого.
И что показал осмотр?
Лучше бы он ударил! Тогда не было бы так погано на сердце.
Не знаю. Темно вокруг.
Арви отпустил его и сел на кровать. Рофирт включил лампу.
Почему ты это сделал? Арвисо смотрел в сторону.
Тебе моя история не понравится.
Ты знаешь, я люблю детективы. Так что либо рассказывай, либо не попадайся мне на глаза.
Рофирт никому этого не рассказывал, держал в себе, боясь, что хоть одна живая душа проведает о его переживаниях и станет считать слабаком. Но тут плотину былых страхов прорвало. Он начал с рассказа о банкротстве обувной фабрики. О первых годах после самоубийства отца, когда семья голодала, а маленького Бингара из жалости подкармливала учительница. О том, что мать и брат сделали все, чтобы он, Рофирт, исполнил свою мечту поступил учиться на воздухоплавателя. О том, как в день поступления с первого взгляда влюбился в Танри. О Викторе Машаре и сделке с Тивазо Арви слушал молча, не перебивая, и Бингар был ему за это благодарен.
Теперь ты сможешь сдать меня сыскарям и полярникам, закончил он рассказ. Иди, еще успеешь до тренировки!
Никуда я не пойду, откликнулся Арвисо. Я не знаю, как бы сам поступил на твоем месте. Наверно, иначе. Но не имею права тебя судить. Разбирайся со своей совестью, как хочешь. Машара все равно не вернешь. О сегодняшней ночи, если Александр не проболтается, не узнает никто. Только запомни, если ты совершишь еще что-нибудь такое, покрывать не буду. И держись подальше от Танри и ее парня. Нет у тебя права на ее дружбу и тем более любовь!
Дверь хлопнула. Рофирт вздрогнул, но остался сидеть на кровати. Ни на какие тренировки он в этот день не пошел.
«Будь что будет. Явятся за мной сыскари или люди Тивазо не убегу», решил он для себя. Но дни шли, никто не приходил, а боль в душе не отпускала.