Да ты представляешь, какой сенсационный материал я сделаю?! Поистине, это путешествие оказалось самым удачным за все годы моей работы!
Они покинули больницу. Танри немного удивило, как человек со сломанными ребрами так легко прыгает по ступенькам, а Александр ни словом не обмолвился, что обязан своим исцелением Бартеро.
Сейчас соберу чемодан и поеду на аэродром. Ты меня проводишь?
Конечно, Сандро, невесело отозвалась она. Ей казалось, он нисколько не переживает. Тебя, наверно, невеста заждалась? предположила она на всякий случай.
Нет у меня невесты, что ты! отмахнулся он. Пока нет, он заглянул в глаза летчицы. Скажи, тот сумасшедший Бингар тебе жених?
Нет.
Выходит, у меня есть невеста, хитро улыбнулся ей Александр. Ты не против?
Нет, конечно! пораженная этими словами, Танри замерла. Город медленно закружился вокруг нее. В груди словно взмахнула крыльями белая птица
Я буду ждать твоего возвращения, признался он.
Обжигающе-ало распустились цветы на клумбах. Какой-то шутник в конторе водоснабжения дал чересчур сильный напор в трубы, отчего вода в фонтанах разбойно брызгалась, стремясь задеть зазевавшихся прохожих. Из кафе лилась разная, но непременно веселая музыка И утомленному долгим пребыванием в больнице Александру не хотелось чувствовать себя одиноким. Разве можно оставаться равнодушным, когда на тебя обожающе смотрит летчица красавица и умница? Любые безумства кажутся недостаточными. В тот день ему казалось вот вернется она с полюса, примчится к нему, будет рядом, и все в жизни устроится, наладится
Я быстро.
Он скрылся в дверях гостиницы, она стояла на солнцепеке, счастливо улыбаясь, погруженная в грезы. В кармане лежало недописанное письмо матери, в голове крутилось четверостишье Фредерика Надара, то есть командора Ванибару:
Тебя целовать я стану
На зависть богам и людям.
И радость твоей улыбки
Со мной навсегда пребудет.
Стоя на задней площадке автобуса, они держались за руки и смело строили планы на будущее. Александр похвастался, какая уютная у него квартира в лучшем районе столицы Спиры, какой восхитительный вид на побережье, особенно с широкого балкона.
Так они прибыли на учебный аэродром, где уже готовился к отлету транспортник, поблескивающий на солнце медно-алым. В его чреве во вместительной холодильной камере застыли тела террориста и его жертвы, ожидая подробного разбирательства на Спире. Остающийся на Висе Ринальдо Самид о чем-то оживленно беседовал с единственным прибывшим сюда гатуром на редкость безобразным советником Марминара по имени Пинаро.
Бартеро молчал. Гибель наставника потрясла его и сильно расстроила. Эдвараль, так и не дождавшийся от куратора дополнительных инструкций, нервно курил, сплевывая под ноги.
Бартеро молчал. Гибель наставника потрясла его и сильно расстроила. Эдвараль, так и не дождавшийся от куратора дополнительных инструкций, нервно курил, сплевывая под ноги.
Александр обнимал Танри за плечи, нес всякую романтическую чушь, сожалея про себя, что чересчур долго прятался в больнице и не смог более тесно познакомиться с летчицей. Попрощались слишком быстро для Танри. Но она понимала, ей вечности будет мало. Сегодня же она напишет о своей радости матери и отправит письмо
Приплюснутая пирамидка транспортника оторвалась от земли и поплыла ввысь в начале медленно, степенно, затем мигнула и исчезла из вида.
Вот и все, назад дороги нет, тихо произнес Бартеро. Пойдем к командору, Танри. Он пожелал нас увидеть.
Инженер кивнул на прощание Самиду и поманил ее с продуваемого легким ветерком простора аэродрома в душное марево вечера, в шелест фруктовых садов и виноградников. Вечное лето Висы, никогда не отцветающее, душистое, щедрое на соки, вина и нечто такое, что дарит тягу к перемене мест, заставляет устремлять взоры к линии горизонта, готовилось к разлуке с ними.
Они не стали ждать автобус. Бартеро прошагал мимо остановки, по дороге сорвав гроздь винограда, слишком близко растущего к невысокой проволочной ограде. Танри последовала его примеру. Им обоим требовалось переосмыслить богатый на события день. Скоро солнце утонет в океане, чтобы утром выкарабкаться из-за гор, обогнув Землю, заглянув в каждый ее уголок, побывав даже на Южном полюсе, куда им предстоит отправиться очень скоро
Она сняла туфли на каблуках, он расстегнул ворот рубашки Вытянувшиеся тени кипарисов ручьями стекали с холмов. Облака приобретали золотисто-лиловый оттенок Нагретые за день камни еще привлекали ящерок, флегматично взиравших на прохожих сощуренными глазами
Добравшись, наконец, до ворот Академии, Танри и Бартеро не без удивления заметили они улыбаются, ибо человек не способен тревожиться без конца.
Командор, как и еще несколько одиноких преподавателей-людей, ленившихся выбираться ежедневно в город, жил в четырехэтажном доме в самом дальнем конце парка. Оплетенная вьюном стена, массивная деревянная дверь с толстой гладкой ручкой в виде выгнувшейся змеи, две ступени к убежищу гатура Бывший командир крыла навигаторов жил чересчур аскетично: никаких украшений в пяти комнатах. Длинные стеллажи книг вдоль стен, дешевые лампы с желтыми картонными абажурами, шкаф, стол, несколько стульев и обычная человеческая кровать с чересчур мягкой периной.
«Как он спит без гравитационного кокона, не боясь поломать крылья и испортить позвоночник?» удивился Бартеро. Танри же обратила внимание, что на окнах вместо привычных штор висели на нитях мелкие кусочки разноцветных зеркал
Никак не отреагировав на недоумение гостей по поводу собственного жилища, Ванибару сразу начал разговор.
То, что ты не просто человек, обратился он к Бартеро, пригласив их присесть на стулья, видно сразу. Абы кого не допустили бы до управления сложной техникой, тем более, к командованию целой экспедицией. А ведь в тебе немало талантов, о которых ты не догадываешься. Но речь сейчас пойдет не о тебе, а о ней.
Он повернулся к Танри, но в глаза заглядывать поостерегся, смотрел мимо.
Твою непохожесть на остальных я рассмотрел еще в день твоего поступления. Радуйся, что тебя пока не обнаружили и не записали в число «волшебников». О личной свободе тогда забудешь навсегда будешь носиться по свету по прихоти начальства, без отпусков и выходных, не факт, что продолжишь карьеру летчицы. Если бы я еще летал, взял бы к себе в крыло. Танри, что ты умеешь уже сейчас? Только честно. От этого зависит жизнь каждого члена экспедиции.
Она поняла врать или скрывать что-то бесполезно.
Иногда что-то чувствую, как сегодня. Но такое бывает слишком редко, она замялась. Рассказывать про духов-хранителей не хотелось. Врать командору тоже. Если чуть расфокусировать взгляд, могу увидеть тех, кто хранит этот дом и вообще Академию. В каждом предмете, созданном человеком, присутствует нечто живое
Она посмотрела вокруг своим особенным зрением. В комнате стало чуть светлее, словно солнце решило задержаться на небосводе и даже поползло в обратную сторону. Зеркала на окнах шевельнулись, разбрасывая по квартире тысячи световых зайчиков. А на подоконнике рядочком проступили они. Настороженные, внимательные, впрочем, как и всегда, когда назревал интересный разговор. Сегодня они избрали себе другую форму. Яркие бабочки, слишком большие, чтобы быть настоящими Неровная ярко-алая окантовка крыльев, черно-синий переливчатый узор
Пожалуй, это все, Танри смутилась. Я однажды просила их узнать про одного человека. Они подсмотрели кое-что из его прошлого. Но это Это было слишком мерзко, подло. И то, что они подсмотрели, и то, что я влезла в чужую жизнь, потеряв друга. Я не хочу так больше.
Но возможно, это спасло тебя от необдуманных шагов.
Гатур словно знал про Рофирта. А может, действительно знал, но по какой-то причине молчал. Потому она кивнула.
Быть может, добавил Бартеро. Вдруг подобным образом ты сможешь пробудить тайну ледяного города? Этот талант у тебя проявился недавно. Тогда ты ничего мне не рассказывала. И странностей за тобой я не замечал. Хотя, возможно, ваш шаман их разглядел и поспешил избавиться, промолвил он задумчиво, погрузившись в неведомое девушке прошлое.
А сейчас замечаешь странности? Танри бесцеремонно вырвала его из сетей воспоминаний.
Ты слишком изменилась с тех пор и давно не со мной делишься своими секретами.
Ей послышалось или в его голосе действительно прозвучала издевка?
Сегодня она остро осознала путешествие неизбежно. А хочет ли она этого на самом деле? В ледяной город да. В длинный дом Оленя нет. Страшно заглядывать туда, где запрятаны самые дальние тайники, что только предчувствуется, но не облекается в мало-мальски понятные образы.
Видя, что на нее не обращают внимания, куратор и командор увлечены обсуждением деталей полета, она встала и вышла в сгустившийся сумрак парка. Вдали глухо ворчал гром, ветер проверял листву на прочность
Танри тут же наткнулась на Давиру и Рофирта. Они о чем-то тихо секретничали, но при ее приближении замолчали, проводили взглядами. А потом Бингар бросился вслед, нагнал у самых ступенек, преградив вход, и заявил:
Я гораздо больше подхожу тебе, чем этот заокеанский недоросль! Вот увидишь!
Поздно. Едва я вернусь, мы с Сандро поженимся, она легко подвинула его в сторону и вошла в озаренную желтым электрическим светом прихожую.
Тучи. Они подкрались незаметно, провисли над всем западным побережьем Висы и обрушились на него мириадами струй. Молнии корявые, изломанные дирижерские палочки указывали, откуда грянет гром. И тучи спешили столкнуться взбухшими брюхами, исполняя приказы невидимого, оно вполне известного дирижера.
На северо-западе материка, занимая площадь в половину Шанбаре, командовало погодой исполинское сооружение гатуров. Во время полетов на «Вестнице весны» Танри видела его вблизи. Синевато-серые с розовыми узорами четырнадцать опор, ощетинившиеся частоколом, увенчанные серебристыми лепестками антенн. По кругу между опорами протянуты толстые канаты из янтарно-желтого материала. А в центре располагалось нечто серое, вогнутое с боков, словно обгрызанное яблоко, многогранное К нему от опор тянулись провода. На высоте, на которую способны подниматься разве что такие огромные дирижабли, как «Вестница», да гатурьи самолеты, держался хрустальный куб, испускавший яркие лучи. Над ним постоянно клокотали тучи
Когда наступает время, случаются грозы, как эта. Или как та, когда ее, Танри Нет, тогда еще Тинри, нашли в саду Синардов.