Я решаю, что друг говорит о смотрителе Нейте, но, проследив за его взглядом, останавливаюсь.
Он!
Джош в лобби ждет лифт. Менее чем за секунду все лето, полное пустыми мечтами, фантастическими планами, тревожными размышлениями, безвозвратно уходит в прошлое. Я закрываю глаза, чтобы успокоиться, чувствую головокружение. Мне физически больно смотреть на него.
Не могу дышать, то ли говорю, то ли хриплю я.
Конечно можешь, отрезает Курт. Ты дышишь прямо сейчас.
Джош выглядит одиноким.
Не потому, что стоит один, а потому что он действительно одинок. Он держит в руке сумку с продуктами и смотрит на лифт, совершенно отрешившись от толпы за его спиной. Курт тащит меня в лобби. Лифт звенит, двери открываются, и Джош отодвигает старомодную решетку. Студенты и родители буквально вносят его внутрь слишком много людей для такого маленького помещения, и, когда мы проходим мимо, я вижу, как Джошуа морщится, оказавшись прижатым в углу к стене. Но выражение недовольства на его лице моментально сменяется равнодушием.
Люди пихаются, стучат по кнопкам, чей-то отец с силой задвигает решетку, и в этот момент происходит нечто странное Джош смотрит на толпящихся перед ним людей, а затем внимательно оглядывает вестибюль сквозь решетку. И застывает. Он видит меня.
Двери лифта закрываются.
Глава 4
Мы с Куртом слушаем, как директриса школы заканчивает свою обычную приветственную речь, устроившись в дальнем конце двора между двумя деревьями, которые подстрижены в форме гигантских леденцов. В воздухе чувствуется запах железа. Над нами возвышается увитая плющом школа, выстроенная из серого камня. Впереди спины наших одноклассников.
В каждом классе всего по двадцать пять учеников, а во всей школе лишь сотня. Да, сюда очень сложно попасть. У вас должны быть отличные оценки, высокий средний бал и несколько рекомендательных писем. А еще помогут связи. Джен поступила сюда, потому что мама знала кого-то из администрации, я благодаря Джен, а Хэтти благодаря мне. Все в нашем школьном мире взаимосвязано.
К тому же обучение здесь стоит дорого, и сюда попадают только дети богатых родителей.
Папа в девятнадцать лет придумал педаль овердрайв для гитаристов, которую назвали «Черри Бомб». Принципиально новое изобретение превратило обычного фермерского сына из Небраски в очень богатого мужчину. Сейчас с этой педали сделано множество копий, но музыканты до сих пор готовы раскошелиться, чтобы заполучить оригинал. Папа, став видеоинженером, в свободное время все еще экспериментирует над своими изобретениями, которые выпускает в собственной компании «Мартинтон».
И последнее объявление Голос директрисы звучит спокойно и твердо. Она американка, но легко сошла бы за француженку.
Курт внимательно рассматривает карту на своем теле фоне:
Я нашел идеальный маршрут до «Домика на дереве».
Ух ты! Спустя столько времени.
Я окидываю взглядом двор в поисках Джошуа. Либо он проспал, либо прогуливает уже с первого дня. Я тщательно подбирала наряд для первого дня, потому что впервые за несколько месяцев была уверена, что увижу его. Мне всегда нравилось одеваться женственно, и сегодня я выбрала короткое декольтированное платье в горошек. В нем я однозначно выгляжу выше. А благодаря стильным остроносым туфлям мой образ не кажется невинным или скучным. Трудно представить, что Джошуа нравится кто-то скучный.
Впрочем, то, что ему нравлюсь я, тоже тяжело представить. Но надежда умирает последней. Хотя ее осталось очень мало.
Но вдруг я надеюсь не зря
но позвольте, я предоставлю ему слово, слышу я окончание фразы директрисы.
Она отходит в сторону, и вперед выступает невысокий человек с бритой головой. Это Нейт, который уже третий год занимает должность смотрителя нашего общежития. Этот молодой американец пишет докторскую диссертацию и известен тем, что не слишком придерживается правил, но достаточно строг, чтобы мы не сели ему на шею. Он явно из тех людей, которые всем нравятся.
Впрочем, то, что ему нравлюсь я, тоже тяжело представить. Но надежда умирает последней. Хотя ее осталось очень мало.
Но вдруг я надеюсь не зря
но позвольте, я предоставлю ему слово, слышу я окончание фразы директрисы.
Она отходит в сторону, и вперед выступает невысокий человек с бритой головой. Это Нейт, который уже третий год занимает должность смотрителя нашего общежития. Этот молодой американец пишет докторскую диссертацию и известен тем, что не слишком придерживается правил, но достаточно строг, чтобы мы не сели ему на шею. Он явно из тех людей, которые всем нравятся.
Привет, ребята. Нейт переступает с ноги на ногу, словно ему не по себе. Как стало известно преподавательскому составу Он бросает взгляд на директрису и начинает снова Как мне стало известно, в прошлом году ситуация в Ламберт слегка вышла из-под контроля. Я имею в виду привычку студентов противоположного пола зависать в комнатах друг у друга. Как вы знаете, у нас строгие правила
В толпе раздается хохот.
Согласно нашим строгим правилам, когда девушки и парни навещают друг друга, дверь в комнате должна быть приоткрыта.
Айла, с раздражением зовет меня Курт. Ты не смотришь на мой телефон.
Я качаю головой и пихаю друга, чтобы он прислушался к словам Нейта. Они не сулят ничего хорошего.
Чтобы не повторилось прошлогодней ситуации, хочу напомнить вам правила Нейт потирает голову, ожидая, когда стихнут разговоры. Первое. Если в вашей комнате находится представитель противоположного пола, дверь должна быть приоткрыта. Второе. Представители противоположного пола должны покинуть вашу комнату с наступлением отбоя, часы которого в будни и выходные дни указаны в официальном школьном справочнике. Из этого вытекает третье правило: никаких ночевок. Надеюсь, мы поняли друг друга. В случае нарушения вышеозначенных правил вас ожидают серьезные неприятности. Вас могут оставить после уроков, отстранить от занятий или даже исключить из школы.
Вы что, будете проверять комнаты?! кричит выпускник Майк.
Да, решительно отвечает Нейт.
Это противоречит американской Конституции! выкрикивает приятель Майка Дэйв.
Да. Здорово, что мы сейчас во Франции, правда?
Нейт отступает к директрисе и засовывает руки в карманы. Эти новые установки явно осложнят его жизнь. После выступления смотрителя толпа моментально расходится, но пока мы бредем на первый урок, то и дело слышим недовольное ворчание учеников.
Может, к нам это не будет относиться, говорю я, пытаясь убедить саму себя. Нейт знает, что мы просто друзья. Неужели они не сделают исключение для друзей, которые не заинтересованы в том, чтобы переспать друг с другом?
Курт сжимает губы в тонкую линию:
Он ничего не говорил об исключениях.
Мы расстаемся до обеда, так как учимся в разных классах, и я в одиночестве направляюсь на английский, где сажусь на любимое место возле витражного окна. В классе ничего не изменилось те же темные деревянные панели, чистые доски, прикрепленные к партам стулья, однако в воздухе витает ощущение пустоты, которое всегда появляется в классах после долгих летних каникул.
Где же Джош?
С последними звуками звонка в кабинет заходит неизменно пунктуальная профессор Коул. Профессор мне нравится, она дружелюбная и отзывчивая, хотя, на мой взгляд, для учителя она бывает чересчур эмоциональна.
Bonjour à tous[8]. Профессор Коул со стуком ставит на кафедру стакан с кофе и осматривается. Как я посмотрю, в этом году у нас нет новичков, а значит, никого представлять не нужно. Хорошо А, pardon[9]. Она замолкает. Я вижу пустую парту. Кто отсутствует?
Словно в ответ на ее слова со скрипом открывается дверь.
Месье Уассирштейн. Ну конечно, это же ваша парта пустует.
И она подмигивает Джошуа, когда тот проскальзывает за свою парту у двери.
Он выглядит уставшим, но ему идет даже усталость. На нем темно-синяя футболка с ярким принтом без сомнения, это что-то из мира авторских комиксов. Футболка чуть в обтяжку отлично сидит на Джошуа, подчеркивая его хорошо развитые мышцы, и, когда он тянется за своим экземпляром учебного плана, рукав задирается и открывает татуировку на правом предплечье.
Господи, как же мне нравится это его тату причудливое изображение черепа со скрещенными костями под ним. Сразу понятно, что эскиз рисовал сам Джош. Он набил тату в десятом классе, и это несмотря на то, что несовершеннолетним во Франции для такого смелого поступка требуется разрешение родителей. А я сомневаюсь, что оно у него было. И от этого мне самой себе стыдно в этом признаться тату кажется мне еще сексуальнее. Мое сердце бешено бьется, и каждый его удар отдается прямо в ушах. Я обвожу взглядом класс, но другие девушки абсолютно спокойны. Почему Джошуа не оказывает на них такого же эффекта, как на меня? Неужели они не видят, какой он классный?
Профессор Коул заставляет нас сдвинуть парты в круг. Только на ее уроках мы сидим лицом друг к другу. Когда я сажусь на свой стул, то понимаю, что парта Джошуа вот неожиданность! оказывается прямо напротив моей.
Я опускаю голову и волосы закрывают мое вспыхнувшее лицо. Я никогда не смогу заговорить с ним о той ночи в Нью-Йорке.
В середине урока сидящий возле Джошуа парень задает вопрос. Соблазн невероятно силен, и я хватаюсь за возможность взглянуть на любимого еще раз. Он тут же поднимает голову. Наши взгляды встречаются, и мои щеки словно охватывает огнем. Остаток урока я старательно отвожу взгляд, но его присутствие волнует меня все больше и больше. И мне кажется, что еще немного, и я сойду с ума от напряжения.
Несмотря на то, что наше с Джошуа расписание совпадает английский, математика, основы государственного права, остаток утра мне удается избегать его. Помогает и то, что он мастерски исчезает на переменах и опаздывает на уроки. Даже если идти до следующего кабинета, нужно пройти всего несколько шагов. Когда раздается звонок на ланч, я с облегчением нахожу Курта, и мы направляемся к дальней лестнице, по которой ходят реже всего. Это правильный путь.
Ты с ним разговаривала? спрашивает Курт.
Я протяжно и несчастно вздыхаю:
Нет.
Даже не удивлен, усмехается друг.
И Курт начинает рассказывать о новенькой, с которой он познакомился во время урока программирования, высокой спокойной девушке, которая отлично владеет несколькими языками. Определенно, это его типаж, но я слушаю друга вполуха. Знаю, что веду себя как дура. И что есть более важные вещи в первый учебный день, в том числе то, о чем сейчас рассказывает мне мой лучший друг. Но мне так сильно нравится Джошуа, что я чувствую себя невероятно несчастной и ни о чем другом даже думать не могу.