Вывод: когда ситуация туманна, мы ощущаем импульс что-то сделать, предпринять, и неважно, поможет это или нет. В результате нам становится легче, даже если ничего не улучшилось. Частенько происходит и ухудшение. В общем, у нас есть явная склонность действовать слишком быстро и вмешиваться слишком часто. Именно поэтому стоит, пока положение не прояснилось, вообще ничего не делать до того момента, когда вы сможете точнее оценить ситуацию. Сдерживайте свои порывы. «Несчастье человечества в том, что люди не в состоянии спокойно сидеть у себя в комнате», писал еще Блез Паскаль. Спокойно, у себя дома, за своим письменным столом.
45. Недооценка бездействия. Одно из двух: либо вы часть проблемы, либо часть ее решения
Два альпиниста. Первый упал в ледниковую трещину. Вы могли бы его спасти, организовав экспедицию, но не сделали этого и он погиб. Со вторым вы сами «проявили активность»: столкнули его в трещину. Вскоре он тоже погиб. Какой поступок хуже? Рассуждая рационально, можно назвать оба равновесными и преступными. Неоказание помощи, как и убийство, привело к смерти человека. Но все же некое глубинное чувство нам нашептывает, что не оказать помощь не настолько гадко. Это чувство называется недооценкой бездействия[57]. Она проявляется в ситуациях, когда одинаковый вред могут причинить как действие, так и бездействие. В таких случаях мы обычно склоняемся ко второму варианту, поскольку вред, причиняемый таким образом, кажется менее весомым.
Предположим, вы председатель комиссии по допуску медикаментов на рынок вашей страны. Перед вами встает вопрос: можно ли дать разрешение на продажу нового медикамента, имеющего сильный побочный эффект? Он убивает на месте 20 % пациентов, но в краткосрочной перспективе спасает жизнь 80 % больных. Какое решение примете вы?
Если вы рассуждаете как большинство людей, то запретите применение этого лекарства. Медикамент, убивающий каждого пятого? Вам это покажется недопустимым: это ужасно, пусть даже 80 % пациентов, которых можно было бы спасти, не получат никакой помощи и не будут спасены. Абсурдное решение, но именно оно и созвучно феномену недооценки бездействия. Допустим, вы знаете о нем и решаете во имя разума и морали разрешить употребление препарата. Что произойдет, если первый же пациент (один из пяти, как и было сказано) погибнет при его приеме? Какой вой поднимется в прессе! Вас уволят. Будучи чиновником или политиком, вам лучше воспринимать всерьез недооценку бездействия, свойственную народу, и самому поступать соответственно.
Уголовное право ярко показывает, насколько крепко такое «искажение морали» засело в наших головах. В Швейцарии и Германии закон запрещает медикам оказывать помощь смертельно больным людям, которые выражают желание быстро и без мучений уйти из жизни. Это считается преступлением и наказывается по всей строгости закона[58]. Однако намеренное прекращение медицинской помощи, необходимой для поддержания жизни, остается безнаказанным.
Недооценка бездействия объясняет, почему некоторые родители медлят или совсем не хотят делать своим детям прививки, хотя давно доказано, что это снижает риск заболевания. Объективно говоря, этих родителей следовало бы обвинить в сознательном причинении вреда детям, если те действительно заболеют. Но в том-то и штука: сознательное упущение мы воспринимаем как менее вредное и дурное, чем порицаемое активное действие.
Недооценкой бездействия объясняется и то, почему мы предпочитаем не обращать внимания на дурное бездействие в страхе перед чем-то новым, что может и навредить. Инвесторы и журналисты от экономики готовы запретить компаниям производить новые продукты, считая это менее вредным, чем производство чего-то неудачного. А отсутствие новинок приводит к банкротству. Владельцы сидят в обнимку с негодными пакетами акций, полученными в наследство, полагая, что это лучше, чем купить новые, которые могут оказаться и неудачными. Не встраивать установку по очистке газовых отходов на электростанции, работающей на угле, лучше, чем вычеркнуть ее из бюджета строительства. Не сделать теплоизоляцию собственного дома лучше, чем сжигать тот самый излишек газа, который можно было бы сэкономить при теплоизоляции, устраивая на нем костер себе на радость. Не декларировать свой доход не так плохо, как подделывать документы о доходах, хотя результат тот же.
В предыдущей главе мы рассматривали склонность к действию. Недооценка бездействия это ее противоположность? Не совсем так. Мы порываемся действовать, когда ситуация непонятна, противоречива, туманна. И мы хотим поактивничать, вмешаться, сделать что-нибудь, хотя это, возможно, и не принесет пользы. Недооценка бездействия возникает, когда ситуация вполне просматривается: активным поступком можно избежать вреда в будущем, не допустить плохого исхода дел. Но предотвращение вреда мотивирует нас недостаточно сильно, не столь очевидно, как советует разум.
Недооценку бездействия трудно заметить невмешательство, отказ от поступка проявляется не так ярко, как поступок. Движение 1968 года[59], надо отдать ему должное, заметило это явление, присмотрелось к нему и боролось с ним очень точным лозунгом: «Если ты не участвуешь в решении проблемы, то ты часть проблемы».
46. Эгоистичный сдвиг. Почему лично мы никогда не виноваты
Вам доводилось читать деловые отчеты особенно комментарии CEO? Нет? Очень жаль, поскольку там всегда в изобилии разнообразные примеры этой ментальной ошибки, которой так или иначе подвержены мы все. В отчетах это выглядит так. Если компания прожила год с отличными достижениями, руководитель представляет это как результат своих превосходных решений, неустанной работы и динамичной культуры предпринимательства, о которых он постоянно заботится. Если же год оказался провальным, виноваты завышенный курс евро, неразумные действия правительства, коварные практики китайцев, скрытые пошлины американцев и в целом падение потребительского спроса. Это и есть эгоистичный сдвиг (своекорыстная оценка).
Даже если выражение вам незнакомо, то уж с самим феноменом вы наверняка сталкивались не раз еще со школьных времен. Как объяснялась отличная оценка? Это ваше достижение, заслуженный результат, отражающий ваши знания и способности. А если на экзамене вы получили неудовлетворительный балл? Ну, значит, что-то было нечестно, несправедливо. Сегодня нас меньше волнуют школьные оценки, зато в центре внимания, наверное, биржевые курсы акций. Прибыль есть? Мы молодцы и герои! Но при убытках всегда виноваты «настроение на бирже» (что бы это ни значило) или наш консультант. Лично я тоже охотно оцениваю ситуацию эгоистично, в свою пользу. Попадает мой новый роман в список бестселлеров я задираю нос и хлопаю себя по плечу: ясное дело, лучшая из моих книг! Если же его не покупают и он тонет в потоке новинок, можно найти вполне логичное объяснение: критики народ завистливый, они просто-напросто «отрываются» в своих разгромных статейках, а читатели знать не знают, что такое хорошая литература.
В одной из школ проводилось тестирование среди выпускников: им выставляли оценки по случайному принципу. Ребята, получившие хорошие отметки, сочли, что тест показателен и годится для всех. А те, кто по воле случая получил низкие баллы, решили, что тест совершенно непоказателен и неэффективен. В чем тут дело? Почему мы интерпретируем успех как свое личное достижение, а главную роль в неудачах приписываем другим?
На этот счет существует много теорий. Простейшее объяснение чтобы лучше себя чувствовать. А еще потому что причиняемый таким образом вред невелик, обычно он ограничен определенными рамками. Если бы это было не так, эволюционный отбор за последние 100 тысяч лет уже исключил бы из нашего обихода эту ментальную ошибку. Но внимание! В современном мире, полном непросматриваемых рисков, эгоистичный сдвиг может вести к катастрофе. Яркий пример поведение Ричарда Фулда[60], который сам себя с удовольствием называл «владыкой Вселенной». Как минимум до 2008 года Фулд был CEO Lehman Brothers.
В США для поступления в вуз абитуриенты должны пройти так называемый стандартизированный тест SAT (Scholstic Aptitude/Assesment Test). Результат оценивается по шкале от 200 до 800 баллов. Когда студентов через год после вступительного экзамена спрашивали, какой результат они получили при сдаче теста, они прибавляли к реальной цифре в среднем по 50 баллов. Любопытно, что это не банальное вранье: ребята не слишком преувеличивали свои реальные баллы, но слегка их «причесывали» чтобы и самим поверить, что так оно и было.
В доме, где я живу, есть коммунальная квартира, где живут пятеро студентов. Я встречаю в лифте то одного, то другого из них. Каждому я задаю вопрос: как часто он выносит общий мусор?
Один ответил: «Каждый второй раз». Второй сказал: «Каждый третий раз». А еще один выругавшись, поскольку мы ехали вместе как раз в тот момент, когда у него лопнул пакет с мусором, заявил: «Почти всегда, в 90 % случаев». Получается, их участие в решении бытовых проблем составило в сумме не 100 %, а аж 320 %! Разумеется, все они систематически преувеличивают свою роль в жизни сообщества. Такой же механизм работает и в супружестве: наука уже доказала, что и мужья, и жены преувеличивают свой вклад в бытовое партнерство. Каждый считает, что выполняет более 50 % дел по хозяйству.
Как же быть со своим личным эгоистичным сдвигом (self-serving bias)? У вас есть друзья, которые могут сказать в глаза чистую правду? Тогда вам повезло: с их помощью вы легко пересмотрите свои оценки себя. Если таких друзей нет, подумайте: может быть, есть хоть один враг? Тогда наступите на горло собственной песне, сделайте над собой усилие и пригласите врага выпить кофе. Попросите его высказать откровенно все, что он о вас думает. Надеюсь, вы будете вечно ему благодарны.
47. Гедонистическая беговая дорожка. Почему дорога на работу должна быть как можно короче
Предположим, в один прекрасный день ваш телефон звонит и вам сообщают, что вы выиграли в лотерею десять миллионов евро. Какие чувства у вас вызовет эта новость? И как долго вы будете испытывать их? Другой сценарий: телефон звонит, вам сообщают, что самый близкий ваш друг умер. Какие чувства вызовет эта новость? Как долго вы будете испытывать их?
В одной из предыдущих глав мы исследовали низкое качество прогнозирования в политике, экономике и общественной жизни и установили, что эксперты в своих предсказаниях не более эффективны, чем генератор случайных чисел. А насколько мы сами хороши в прогнозировании своих чувств? Скажем, лотерейный выигрыш в десять миллионов осчастливит нас на много лет? Гарвардский психолог Дэн Гилберт исследовал счастливчиков, выигравших в лотерею, и установил, что «эффект счастья» исчезает в среднем через три месяца. Через три месяца после получения огромного банковского перевода вы станете ровно таким же счастливым или несчастным, как прежде.