Другие придворные женские должности, упоминаемые, например, писателем XVII века Григорием Котошихиным: постельница, судья, крайчая (или кравчая). Кравчий подавал блюда государю на царских пирах, а кравчая государыне, на женских застольях на половине царицы. Ключница тоже экономка, но светская, а не монастырская прочно запечатлелась в словаре советского человека благодаря культовому фильму 1973 года Иван Васильевич меняет профессию по пьесе Михаила Булгакова (19341936): Водку ключница делала? Мужской вариант ключник. Благодаря близости к хозяйству он мог иметь особые отношения с хозяйкой: Ванька-ключник, злой разлучник, мужа разлучил с женой.
То есть и в этой сфере называть женщин специальными словами, не такими, как мужчин, исконно, скрепно и до определенного момента вообще единственно возможный вариант. Кроме разве что редкого случая использования существительного судья в значении придворной женской должности то есть как слова общего рода. Обычно, конечно, это слово относилось к мужчинам, в том числе и много позже.
Мелкий, но показательный момент: в отличие от некоторых других славянских языков, даже в самые феминитивные времена от слова судья в русском языке феминитива не было, язык пошел по другому пути: ситуативного изменения грамматического рода слова. А судейкой в XVII веке, между прочим, назывался выборный судья из крестьян в условиях земского самоуправления, и эта форма уменьшительная и мужского рода.
В итоге представление, что женские профессиональные занятия возникли чуть ли не в XX веке, тоже оказывается мифом. Как и представление о том, что женщины и мужчины занимались радикально разными делами. Скорее наоборот, существование крупеников, кружевников, гороховников, квашенинников, кисельников и т. п. удивляет тем, что в ряде сфер такого разделения не было.
Перейдем к занятиям хоть и востребованным, но не очень легальным и даже гонимым.
Православная церковь неустанно преследовала странствующих актеров скоморохов. Этих людей указы именуют глумцами, игрецами, глумотворцами. В этой сфере тоже есть феминитивы! Глумицы, плясицы. Судя по документам, женитьба на таких женщинах мина замедленного действия. Если впоследствии супруг принимал на себя сан священнослужителя, его могли лишить сана за сам факт добрачных занятий супруги.
Как минимум не реже мужчин женщины зарабатывали гаданием и ворожбой тут мало что изменилось, разве что слова экстрасенс в старину не было. Зато были гадательницы, баяльницы (от баять в значении ворожить) и ворожеи, они же ворожейки.
Воистину женское занятие акушерство. В XVII веке соответствующая специалистка может называться просто бабой или бабкой, а может приемной бабкой, повивальной бабкой. В любом случае ее работа не ограничивается принятием родов, она должна знать болезни родильные и животные, то есть быть специалистом-гинекологом.
При этом вообще-то лечба с православной точки зрения занятие сомнительное. Оно граничит с ворожбой: чары и лечбы. Именно в таком контексте в сборнике поучений для домашнего чтения Измарагд, то есть Изумруд, упоминается лечица: Некие ж человецы, аще и мало болети лучится им, бога оставлеши и собирают волхвы,лечицы,наузы (список XVI века рукописи XIV века). Лечица женская пара к слову лечец, то есть врач. Науз, к слову, талисман от злых духов.
Стоит привести и характеристики человека не по профессии, а по временному занятию, состоянию, поведению. В конце концов, быть автором или авторшей, комментатором или комментаторшей поста в соцсети тоже временная характеристика человека.
Занятные феминитивы эпохи: благовестница (ср. благовестник), богомолица (ср. богомолец), богатодавица (и богатодавец то есть щедрый пожертвователь), бесчинница (и бесчинник), злодеица (и злодеец тот, кто деет, то есть делает, зло). Заложница или подложница наложница, любовница. Врагоугодницей и еретицей называли польскую авантюристку Марину Мнишек.
Слова жилец и жилица такие советские, словно из рассказов Михаила Зощенко и коммунального быта, в то время могут иметь, помимо привычного значения, ещё и значение житель (-ница): посацкая жилица Анна Тимофеева, старой жилец Степанко Иванов скорняк.
Сегодня у нас есть странноватая пара продавец и продавщица. Странноватая потому, что суффиксы у этих слов как бы от чужих пар, но отсутствующих. А вот в старорусском языке мы видим нормальную пару продавец продавица.
Как вы думаете, когда в русском языке появилось слово руководительница? Вотпрямщас, с наступлением новой эпохи? А может, году так в 1970-м? Ну или в 1870-м Отнюдь. Этот феминитив присутствует в тексте 1670 года. Правда, относится не к реальной женщине: Руководительница и помощница пресвятая Богородица.
Короче говоря, с феминитивами в эту эпоху все обстоит просто отлично. Можно сказать, благословенное время видимости женщин. А как с остальным типа равноправия, возможности определять свою судьбу, равного участия в жизни государства?
Прямо скажем не ахти. Собственно, как и у остальных жителей Московского государства.
Знатный ты боярин или крепостной крестьянин обращаясь к вышестоящему, ты должен ритуально принижать себя с помощью специальных суффиксов: холопишко, кузнечишко, сотничишко, Ивашко, Васька и т. п. В случае чего тебя ждут дыба, разнообразные затейливые пытки и способы казни.
Женщины бесправны вдвойне. Боярские жены, сестры и дочери даже больше, чем простые крестьянки и горожанки, потому что почти всю жизнь проводят в так называемом теремном заключении (автоматический редактор норовит исправить на тюремное).
Терем в эту эпоху не антуражный сказочный домик и не сеть быстрого питания с блинами и варениками, а действительно домашняя тюрьма для женской половины семьи что-то вроде моногамного гарема. У знатных девушек нет ни малейшего шанса увидеть будущего мужа раньше венчания.
Наличие в языке специальных слов для обозначения людей женского пола никак не связано с общественным статусом этих людей.
Какие суффиксы носят в XVII веке?
А теперь к собственно словообразованию. Что можно извлечь из той суровой эпохи для нашей новой народной забавы?
Как видно из примеров, популярна модель на -ница, параллельная мужской модели на -ник: кисельница кисельник, баяльница баяльник, или образующая слова от основ на -тель: гадатель гадательница. Продуктивна и модель на -щица, параллельная мужской модели на -щик: головщик головщица, банщик банщица.
Эти модели успешно дожили до наших дней: художница, писательница, закройщица. И продолжают работать, взять хоть субкультурные термины: анимешница девушка, увлекающаяся японскими мультфильмами, яойщица поклонница любительских произведений жанра яой. Или окказионализм забивательницы колов в кровососов (из текста о героинях триллеров с вампирами).
Эти модели успешно дожили до наших дней: художница, писательница, закройщица. И продолжают работать, взять хоть субкультурные термины: анимешница девушка, увлекающаяся японскими мультфильмами, яойщица поклонница любительских произведений жанра яой. Или окказионализм забивательницы колов в кровососов (из текста о героинях триллеров с вампирами).
Причем для образования подобных слов по большому счету не важно, есть ли в реальности мужские варианты типа анимешник, яойщик, забиватель.
Среди таких старинных названий специальностей обильны словообразовательные омонимы. Это когда одно и то же слово, например, крупеница или курятник, будильник или хранительница, обозначает то человека, то помещение, блюдо, приспособление Впрочем, и в современном языке такое встречается, хоть и реже: счетчик, молочница.
Популярен в эту эпоху и древний суффикс -ица (он входит в суффиксы -ница, -щица и -чица), параллельный мужскому -ец: чернец черница, лечец лечица, богомолец богомолица. Как правило, это образования от глаголов или прилагательных. В похожих парах жилица жилец, кормилица кормилец (от глаголов жить, кормить) выделяются суффиксы -лица/-лец, с приросшим старым суффиксом причастий -л-. То же в непарном родилица. В наше время -лица уже непродуктивен.
А -ица в XVII веке обслуживает и основы на -р: золотарь золотарица (как царица), пономарь пономарица, дохтур дохтурица, мастерица.
Многие феминитивы на -ица: певица, красавица, мастерица, сохранились и вполне современны в XXI веке. Поэтому кажется, что и сам суффикс бодр и свеж, и в современных дискуссиях часто предлагают варианты типа авторица. На самом деле за рамками дискуссий, в естественной среде обитания такие новообразования пока не встречаются, по крайней мере, в литературном языке.
Впрочем, модель -ец/-ица, то есть образование феминитивов на -ица, парных к обозначениям деятеля на -ец, кое-какой потенциал сохранила, но об этом позже.
А уж что касается феминитивов на ja, -ея, -ха, -иня, тут мы донашиваем последнее: игуменья от игумен, болтунья от болтун, гостья от гость, ворожея, швея, пряха, сваха, монахиня. Другие, например жнея, ткаха, уже исчезли из языка.
Совсем не осталось следов от старинного суффикса женскости -лья. Все феминитивы, скроенные по этому лекалу: ткалья, бралья, прялья, давно забыты. Свет на его происхождение проливает сохранившееся диалектное вралья. Герой рассказа поморского писателя Бориса Шергина Митина любовь (1947) говорит: Соврала номер-то,вральяредкозубая!
Поскольку нам известно литературное враль, ясно, что в основе загадочного -лья лежит суффикс деятеля -ль, сохранившийся и в слове коваль, кстати, в рассматриваемую эпоху имевшемся. Также в подписи под рисунком рукописи XVI века мы видим слово ораль пахарь, от орати пахать. Этот же суффикс в менее известных каталь, строгаль и макаль[6] от катать, строгать и макать. Да и хахаль сюда же. Ткаль ткач сохранилось в диалектах, а слов браль, пряль мы не знаем, и, судя по всему, феминитивы образованы напрямую от глаголов брать, прясть. Среди муженезависимых феминитивов и пряха, и большуха (старшая по обители или старшая женщина в большой крестьянской семье).
Конечно, всегда есть вероятность, что феминитив просто потерял свою пару, не зафиксированную в письменных документах. И все-таки в некоторых случаях сама семантика не оставляет места сомнениям. Например, ясно, что слово первородица родящая впервые образовано напрямую, без посредничества мужского слова.
Стоит отметить и такие непарные образования, как баяльница ворожея, колдунья (ср. в Словаре Даля баяла общего рода и пара баюн и баюнья) и загребенница чесальщица пряжи гребнем, и т. п.