Большей частью они занимались математикой, физикой и химией. Было сложно, но интересно, особенно математика. Каждый день Штеффи получала задание и делала его после обеда. Вечерами она читала романы по курсу шведской литературы. Днем в свободное от учебы время ходила купаться.
Уроки Дженис были настоящим отдыхом. Штеффи читала стихи и новеллы английских писателей и обсуждала их с Дженис на английском языке. Дженис учила Штеффи английским песням, иногда ловила английскую радиостанцию Би-би-си, и они слушали новости.
Из новостей о войне было сложно составить ясную картину происходящего. Кажется, союзникам улыбнулась удача в Италии, а в Северной Африке им не повезло. Однажды репортер сухим голосом сообщил, что немецкий министр пропаганды Геббельс объявил Берлин «свободным от евреев». Дженис выключила радио.
Она не задавала Штеффи заданий.
Я не учительница, сказала Дженис и хитро подмигнула Хедвиг Бьёрк.
Поступай как хочешь, ответила та. Лишь бы Штеффи сдала вступительный экзамен по английскому языку. Иначе я спрошу с тебя. Ты ведь понимаешь, что это означает.
Хедвиг Бьёрк и Дженис разговаривали между собой особым тоном. Слегка шутливо, но с серьезным подтекстом. Штеффи казалось, что все, о чем они говорили, значило больше, чем просто слова. Должно быть, они действительно близкие подруги, хотя такие разные. Как она сама и Май.
Штеффи скучала по Май. С ней можно разговаривать о чем угодно. Май всегда выслушает и поймет. Когда надо, она серьезная, но в нужный момент поддержит шутку. И Май никогда не обманывала ее доверия.
С Верой все по-другому. Это было давно, но Штеффи помнила, как Вера предала ее в первый год на острове. Она никогда не доверяла Вере полностью.
С Верой все по-другому. Это было давно, но Штеффи помнила, как Вера предала ее в первый год на острове. Она никогда не доверяла Вере полностью.
С Верой не соскучишься. Она смеялась, шутила и постоянно что-нибудь придумывала. Хотя этим летом Вера была не такая, как обычно. Иногда на ее лицо набегала тень усталости. Она могла замолчать посреди разговора, словно забывала о мире вокруг себя. Словно внутри радостной изобретательной девушки жила другая Вера. Повзрослевшая, незнакомая.
Однажды, когда Вера освободилась и они с Штеффи пошли на пляж, ей внезапно стало дурно. Штеффи налила из термоса в кружки кофе. Вера взяла свою кружку, но едва поднесла ее ко рту, как отставила в сторону. Зажав рот, Вера бросилась в заросли у тропинки. Штеффи видела, как она нагнулась и ее вырвало.
Ты заболела? с беспокойством спросила Штеффи, когда Вера вернулась.
Фу, сказала Вера. Ничего. Наверное, съела что-нибудь не то. Сейчас все в порядке.
Глава 20
День летнего солнцестояния самый долгий день в году. Солнце находится в своей наивысшей точке и светит дольше, чем в любой другой день года.
За неимением глобуса Хедвиг Бьёрк взяла старый резиновый мячик и показывала Штеффи, как угол наклона земной оси влияет на смену времен года. Она проколола мяч спицей тети Марты и вращала его вокруг этой оси, одновременно ходя вокруг лампы, висевшей над столом.
Это напоминает танец, сказала Хедвиг Бьёрк. Все движется, вся Вселенная. Если она остановится, все умрет. Движение это жизнь.
Но когда после уроков они вышли на лестницу, солнце вообще не светило. День летнего солнцестояния выдался хмурым и дождливым.
Ты знаешь, почему на взморье часто нет осадков, хотя внутри страны идет дождь? спросила Хедвиг Бьёрк.
Нет, ответила Штеффи.
Разберем это завтра, сказала Хедвиг Бьёрк. Немного метеорологии, науки о погоде. А сейчас пойдем праздновать день середины лета.
Дженис сидела с книгой, поджав колени. Она всегда читала, пока Хедвиг Бьёрк проводила урок со Штеффи. Если солнце светило, она всегда надевала широкополую соломенную шляпу, чтобы защитить свою чувствительную кожу.
Ну и лентяйка, говорила тетя Марта. Только читает и читает. Занялась хотя бы рукоделием.
В мире тети Марты взрослые не читали. Дети учили уроки или читали одну-две сказки. Сама тетя Марта читала лишь газеты, а по воскресеньям одну главу из Библии. И все.
Дженис отложила книгу, услышав их голоса.
Вы закончили?
Да, сказала фрекен Бьёрк. А теперь идем отмечать день летнего солнцестояния.
Жителей острова мало интересовал этот праздник. Они отмечали Пасху у большого костра на вершине горы, а день летнего солнцестояния пользовался дурной репутацией. В этот праздник люди обычно напивались, а это было не принято на острове. Во всяком случае, у всех на виду.
Но дачники обычно устанавливали праздничный шест на лугу рядом с бухтой, где был пляж. Туда и отправились Штеффи, Хедвиг Бьёрк и Дженис.
Ветви для шеста и перекладин были уже нарезаны. На острове было мало берез, поэтому использовали осины и рябины.
Зелень как зелень, сказала одна радостная дама, которая организовала работу.
Штеффи узнала ее. Это была мама Мауд, она снимала дом у тети Альмы. Значит, где-то рядом должны быть Нелли и Мауд. Штеффи огляделась вокруг, но не увидела их.
Мама Мауд послала их собирать цветы. В основном лютики, красный клевер и маргаритки.
Дома, сказала Хедвиг Бьёрк, мы плели венки из маргариток, васильков и маков.
Она тосковала по дому, и Штеффи спросила себя, почему фрекен Бьёрк не уехала на лето к своим родным в Вэрмланд. Штеффи надеялась, что фрекен Бьёрк выбрала остров не только ради нее.
Они вернулись с цветами и стали плести венок для шеста. Штеффи с Хедвиг Бьёрк складывали цветы в букетики, а Дженис крепко связывала их. Пришлось добавить листьев, потому что цветов не хватало.
Мама Мауд плела второй венок. Тут подбежали Мауд с Нелли и присоединились к ней. Они были взъерошенные и оживленные. Мауд оторвала несколько листьев и высыпала их маме на голову. Та рассмеялась.
Нелли, крикнула Штеффи. Иди сюда!
Нелли подошла к ним.
Ну что?
Голос звучал неприязненно, а оживление в ее глазах потухло.
Знакомься, моя учительница, сказала Штеффи. Фрекен Бьёрк. И ее подруга Дженис. Ты знаешь, они наши постояльцы. А это моя младшая сестра Нелли.
Нелли протянула руку и вежливо поздоровалась.
Здравствуй, Нелли, сказала Хедвиг Бьёрк. Когда я увижу тебя в нашей школе? Осенью? Или через год?
Никогда, сказала Нелли. Я закончу учиться после шестого класса.
А твоя подруга? спросила Хедвиг Бьёрк. Разве она не продолжит учебу?
Мауд? сказала Нелли. Это другое дело. Ведь она живет в городе. Осенью она начнет учиться. Хотя она не хочет. Она собирается сбежать и устроиться на ферму ухаживать за лошадьми. Она любит лошадей.
Когда Нелли говорила о Мауд, ее лицо светилось. Глаза блестели, прядь волос упала на лоб. Она откинула волосы и сама стала похожа на нетерпеливую маленькую пони с темной гривой.
Мне надо идти, сказала она. Мауд ждет. Мы должны рассказать ее маме, что тетя Альма дала нам бутерброды и ей не нужно идти домой и кормить нас.
Она сделала книксен Хедвиг Бьёрк и Дженис и убежала прочь.
Какая у тебя чудесная сестренка, сказала Дженис. Такая жизнерадостная и энергичная!
Не беспокойся, сказала Хедвиг Бьёрк. Она обязательно изменит свое мнение о школе. Ей просто нужно время, чтобы созреть.
«Если бы это было так», подумала Штеффи. Если бы ее тревожила только учеба Нелли.
Но она ничего не сказала Хедвиг Бьёрк и Дженис. Она ни с кем не могла поделиться беспокойством за Нелли. Это не касалось никого, кроме них самих и мамы с папой.
Вот бы поговорить с родителями! Всего лишь пару часов, тогда она успела бы рассказать обо всем, что ее беспокоит и какую тяжелую ответственность она чувствует за сестру. Или написать им, как все обстоит в действительности, а родители ответили бы настоящим длинным письмом, а не тридцатью словами.
Она бы многое с ними обсудила, особенно с мамой. Штеффи вспомнила их долгие разговоры после обеда, когда она возвращалась из школы. Они беседовали о занятиях, об учительницах и одноклассницах, о дне рождения и экскурсиях. Теперь Штеффи стала старше, они могли бы поговорить о других вещах. О любви, о взрослении, о том, что важно в жизни.
У нее есть тетя Марта, тетя Тюра и Хедвиг Бьёрк.
Но они никогда не заменят ей маму.
Глава 21
После обеда все танцевали под гармошку вокруг праздничного шеста и пели. Одной рукой Штеффи держала Хедвиг Бьёрк, другой маленькую дочку кого-то из отдыхающих и пела как могла:
«Повстречал девчонку я ночью лунной.
Когда парни подруг провожали,
Проводил и я свою,
Лишь одна осталась без пары».
Все быстро разбились на пары, а Штеффи лишь смущенно озиралась. Хедвиг Бьёрк и Дженис, смеясь, обнялись. Маленькая девочка бросилась в объятья своей мамы. Штеффи стояла одна, с пустыми руками.
«Вот стыд, вот стыд
Никому она не нужна».
Тогда Хедвиг Бьёрк взяла ее за руку и потянула за собой. Они встали в кружок: Штеффи, Хедвиг Бьёрк и Дженис.
Глупая игра, прошептала Хедвиг Бьёрк. Зачем кому-то быть одному?
Танцы на лугу закончились, и они пошли домой. Вечером на пристани соседнего острова будут танцы. Штеффи стало интересно, собирается ли Вера пойти туда. Они не увиделись у праздничного шеста, но ведь сегодня среда, и она должна быть свободна.
Вечером собери цветы семи видов, сказала Хедвиг Бьёрк.
Семь видов цветов?
Да, и положи под подушку. Увидишь во сне своего жениха. Но сначала, как прилежная ученица, определи их вид.
Штеффи рассмеялась.
Так и сделаю.
У боковой дороги к магазину они встретили Веру. Хедвиг Бьёрк с Дженис пошли дальше домой. Штеффи с Верой сели рядом на невысокий каменный забор.
Пойдешь сегодня на танцы? спросила Штеффи.
Вера покачала головой.
Тебя не отпускают?
Отпускают, сказала Вера. Но как я выгляжу?!
Штеффи посмотрела на Веру. Она выглядела как обычно. Может, лицо покруглело и блузка сильнее обтягивает грудь.
Ты хорошо выглядишь, сказала Штеффи. Но если не хочешь на танцы, может, пойдешь со мной собирать цветы?
Собирать цветы?
Штеффи объяснила. Вера тоже не знала про обычай класть цветы под подушку. Когда Штеффи закончила свой рассказ, Вера снова покачала головой.
Нет, это не для меня.
Неужели ты не хочешь узнать, за кого выйдешь замуж?
Фу, сказала Вера, но все же пообещала составить Штеффи компанию.
Цветы собирали в полнейшей тишине, глубокой полночью. В тусклом лунном свете Штеффи с Верой, спотыкаясь, разыскивали цветы. Нелегко найти на острове с его скудной растительностью целых семь видов. Наконец у них были лютики, кукушкин лен, клевер, вороний горошек, герань и бабий зуб. Розовые цветки смолки клейкой они так и оставили расти на обочине: ее липкие стебельки не стоило класть на чистое постельное белье.