Весенний ветер чуть не сорвал берет с головы Штеффи. Пришлось придерживать его руками. Такие голубые береты носили ученики выпускного класса гимназии с марта до начала июня, когда заканчивались устные экзамены. С большим трудом Штеффи вышила на нем слова: «Не спрашивайте меня!» Эта фраза была самой короткой из того, что она смогла придумать. Некоторые ее одноклассницы вышивали на беретах остроумные надписи в несколько рядов. Но Штеффи была не сильна в рукоделии.
Повсюду виднелись люди. Раньше они торопливо шли по улицам, опустив взгляд, а теперь пританцовывали, словно на карнавале. Вот мимо прошла колонна студентов. Вот на площади Густава Адольфа датские и норвежские школьники поют гимны своих стран.
Повсюду развеваются флаги. Датские, норвежские, британские, американские. Красный, синий, белый цвет. Большие стяги и флажки в руках людей, разноцветные ленты и банты на одежде.
Ближе к вечеру Штеффи и Май оказались на переполненной людьми площади Гёта. Какой-то человек стоял на ступенях Музея искусств с мегафоном в руке и читал вслух официальное сообщение о капитуляции немцев. Люди кричали «Ура!» и аплодировали.
Внезапно все затихли и подняли лица к небу.
Смотрите, смотрите!
Над площадью Гёта летела стая диких гусей, направляясь к северу. Птицы выстроились в форме латинской буквы V: один гусь во главе стаи, остальные за ним, образуя две диагональные линии.
Знак победы. Свободный полет гусей к северу.
Да, она была рада. В такой день нельзя грустить.
Штеффи взяла Май под руку, повернулась, чтобы уйти и посмотрела прямо в серые глаза Свена.
Глава 2
Нелли сидела за партой и смотрела в окно. На деревьях недавно распустились почки. Ей хотелось покататься на велосипеде, побегать, почувствовать, как ветер треплет длинные, до пояса, волосы.
Она накручивала на палец кончик косы и считала, сколько дней осталось до конца учебы. Не в этом полугодии, а вообще.
Весной Нелли заканчивает шестой класс. Осенью ей исполнится тринадцать, и она вместе с Соней и другими одноклассницами будет ходить на школьную кухню два раза в неделю. Учиться готовить, стирать, гладить, вести хозяйство. А потом?
Ты должна учиться, сто раз повторяла ей Штеффи. Попроси тетю Альму и дядю Сигурда! Ты должна брать уроки вокала. У тебя такой чудесный голос.
Да, у Нелли был красивый голос. Все так считали. Вечерами тетя Альма просила ее спеть, а сама аккомпанировала на маленьком белом органе. Руководительница церковного хора вызывала Нелли, чтобы она показала остальным, как петь сложные партии. Все знакомые тетушки расхваливали девочку перед тетей Альмой. Через месяц ей предстояло петь соло на празднике в честь окончания учебного года. «Чудесной летней порой». Нелли нравился этот псалом.
Но иметь хороший голос это совсем не то, что уметь чистить рыбу, чинить сеть или печь ржаной хлеб. Умение петь это дар, к которому должны прилагаться навыки, необходимые, чтобы обеспечить себе стол, кров и тепло.
Пару лет назад Нелли стыдилась своего голоса. Вдобавок к черным косам и карим глазам, еще и голос, лишнее свидетельство ее непохожести на других. Но потом, спустя несколько недель после исполнения оперной арии в лагере Терезиенштадт, умерла мама, и Штеффи сказала, что Нелли унаследовала мамин голос. Тогда голос стал для Нелли предметом гордости и напоминанием о маме.
Фрекен Бергстрём за кафедрой монотонно бубнила о Карле XII и какой-то старой войне с Норвегией.
«Странно, что Швеция воевала с Норвегией, ведь они почти как одна страна, размышляла Нелли, успев уловить несколько слов из рассказа фрекен Бергстрём. Странно, что Швеция вообще воевала. Но, разумеется, это было давно».
Тысячи солдат Карла умерли от лишений во время долгих переходов через горы, оживленно рассказывала фрекен Бергстрём. Голод, холод, болезни
В дверь постучали.
Войдите, раздраженно сказала фрекен Бергстрём. Она не любила, когда ее прерывали во время урока.
Двадцать семь пар светлых голубых, серых или зеленых и одна пара карих глаз обратились на дверь класса.
В дверях стояла тетя Альма.
Я не могла сбивчиво начала она. Я была вынуждена сразу же!
Что? произнесла фрекен Бергстрём. Ее голос звучал уже не раздраженно, а скорее выжидательно.
Война закончилась! воскликнула тетя Альма. Немцы капитулировали. Нелли, сердечко мое, война закончилась!
Фрекен Бергстрём освободила класс от занятий на весь день. Но сначала она с девочками вышла во двор и подняла флаг. Так поступили все жители острова, у кого был флагшток. Отыскали норвежский флаг и подняли его.
Тетя Альма пригласила домой Соню и еще двух подруг Нелли. Она испекла корж и намазала его прошлогодним ежевичным вареньем. Сливок не нашлось, но тетя Альма сварила ванильный крем и смазала им торт.
Стол накрыли в саду. Для начала мая день был очень теплым. Четвероклассница Эльза, дочка тети Альмы, тоже вернулась из школы. Все семеро сели за стол: тетя Альма, пять девочек и Йон, младший брат Эльзы. Все болтали и смеялись.
Больше никаких талонов! воскликнула Улла-Бритт.
Никакой светомаскировки! подхватила Анни.
И никаких мин, сказала тетя Альма.
Как вы думаете, Штеффи знает, что война закончилась? спросила Нелли.
Конечно, ответила тетя Альма. В городе обо всем узнают раньше, чем у нас. Да и по радио объявляли.
Может, она приедет?
Но тетя Альма не успела ответить, потому что Соня стала рассказывать о том, как обрадовалась ее мама, ведь она так беспокоилась за папу и братьев, когда они выходили в море за рыбой.
Ближе к вечеру пришла тетя Марта, и они с тетей Альмой стали пить кофе. Нелли тихо сидела и слушала их беседу.
Тетя Марта, вы разговаривали со Штеффи? наконец спросила она.
Нет, ответила та. Наверняка она сейчас где-то празднует.
Нелли не была уверена, но ей показалось, что в голосе тети Марты прозвучали слабые нотки разочарования. Такое же разочарование испытывала она сама.
Неужели Штеффи трудно позвонить?
А не съездить ли нам в город? предложила тетя Альма. Фрекен Хольм на почте сказала, что завтра вечером в городе будет праздник. С фейерверком и речами. Кстати, Йону нужно купить новые ботинки. У девочек не будет занятий, мы переночуем у Хильды и вернемся домой утренним рейсом.
А что, поддержала ее тетя Марта, давайте съездим. Заодно навестим Штеффи.
Нелли промолчала. Как решат, так и будет. Если тетушки захотят ехать, то поедут. А упрашивать не имеет смысла.
Но почему все-таки не звонит Штеффи?
Глава 3
Штеффи сидела за круглым столиком напротив Свена. Это была та самая кондитерская, куда они ходили несколько лет назад, мебель обита красным бархатом, зеркала в золоченой оправе. В тот раз она пила горячий шоколад со взбитыми сливками и ела пирожное «Наполеон» с розовой глазурью. Каким ребенком она, должно быть, казалась Свену!
Мне только кофе, сказала Штеффи.
Больше ничего?
Она покачала головой.
Давай я тебя чем-нибудь угощу, предложил Свен. Наконец-то мы снова встретились.
Он сказал «наконец-то». Но разве ее было трудно найти? Даже если он не знал ее адреса в Гётеборге, он знал номер телефона тети Марты.
Может, миндальное пирожное?
Официантка в аккуратном белом переднике нетерпеливо смотрела на них. В кондитерской было полным-полно людей.
Да, спасибо.
Свен тоже заказал миндальное пирожное и кофе, и официантка исчезла.
Он не изменился. По подсчетам Штеффи, ему уже должно было исполниться двадцать три, а он все еще казался мальчишкой: глаза горят, непослушная челка, как прежде, спадает на лоб.
Штеффи чувствовала себя неловко. Нужно срочно что-то сказать, иначе Свен подумает, что она глупа или безнадежно застенчива.
Слышала, ты учишься на врача, начала Штеффи и тут же прикусила язык. Теперь он спросит, от кого она это узнала. Но встреча с Ирьей была совсем неподходящей темой для разговора.
Свен, однако, не услышал ее слов, потому что одновременно с ней спросил:
Шапочка выпускника? Не рано ли?
Значит, он тоже посчитал ее возраст.
Я через класс в гимназии перескочила, объяснила Штеффи.
Свен тихо присвистнул, а официантка, только что принявшая заказ, посмотрела на него неодобрительно. «Свистят в пивных. А это приличное заведение», читалось в ее взгляде.
Пивная. Ирья. Ирья и Свен. Не думать сейчас об этом.
Да ты прямо звезда, сказал Свен. Хотя я это и раньше знал. Тебе учеба всегда легко давалась?
Дело в деньгах, объяснила Штеффи. Комитет помощи не мог мне оплачивать еще три года учебы и потребовал, чтобы я прошла программу старших классов за год. А фрекен Бьёрк пообещала, что поможет мне сдать экстерном материал одного года, и уговорила комитет оплатить мне еще два года гимназии.
Значит, осенью ты будешь учиться на медицинском? И мы будем часто видеться.
Штеффи ковыряла ложкой пирожное. Как унизительно рассказывать Свену, что ее жизнью управляет недостаток денег, необходимость принимать помощь от других.
Впрочем, стыдиться нечего. Если бы не нацисты, у нее, как и у Свена, были бы родители, которые оплатили бы учебу. Да даже если бы она, как Май, родилась в многодетной рабочей семье, и то стыдиться было бы нечего. Даже наоборот.
Скорее всего, мне придется подождать пару лет, проговорила она. Поработаю и накоплю денег. Стипендию получить сложно.
Деньги, сказал Свен. Деньги правят как в крупных делах, так и в малых. Вот и я продался и учусь на врача, за это отец платит мне ежемесячное содержание. Я неспособен себя обеспечить.
Он шутил, но в голосе слышалась горечь. Возле губ появилось несколько морщин, которых Штеффи не замечала раньше. Ей хотелось протянуть руку и смахнуть их с лица Свена. Утешить его, сказать, что он, конечно, способен себя обеспечить
Но нужно быть осторожнее. Это опасно. Все было так давно, и всё же
Стефания, какая ты стала красивая!
Она не ослышалась?
Свен смотрел на нее своими серыми глазами. Все смотрел и смотрел. Штеффи опустила взгляд.
Я красивая?
И снова ей захотелось прикусить язык. Свен мог подумать, будто она кокетничает. Но она действительно удивилась. Да, у нее большие и красивые глаза. А в остальном обычная, довольно симпатичная девушка. Вот их мама была красавицей, и Нелли обещает вскоре стать красавицей.
Нелли. Интересно, она знает, что война закончилась?
«Нужно было позвонить ей, подумала Штеффи. И тете Марте. Как только отсюда выйду, я им позвоню».
Неужели тебе никто этого не говорил? Ты еще в детстве была хорошенькой, а теперь