Это ты меня спасла. Ты.
Я не понимаю, растерянно произнесла она. Чувствуя, как от близости этого невероятного, красивого, пышущего чем-то притягательным мужчины в ней разыгрывается что-то неуёмное. Разве так может быть?
Он всё же поднялся и сел рядом с Аделиной на постель, посадив её на колени лицом к себе. От такой близости и бесцеремонности она ещё больше смутилась. По телу прокатилась знакомая волна жара с многозначительной пульсацией внизу живота. Но противиться не стала.
Она ведь сейчас и сама понимает, чего ей хотелось бы.
Их взгляды встретились. Ингемар смотрел на неё прямо, с каким-то прежде неведомым светом, аквамариновым и ясным. В нём всё так же полно силы мощи и опасности, Аделина это чувствовала каждой клеточкой. Но почему-то знала для неё Ингемар не опасен. Для кого угодно. Но не для неё.
А близость его мощного, с дразнящим запахом тела заставляет думать вообще не об опасности, а об
Она тряхнула головой. Нет, надо сначала выяснить, что случилось. Он ведь на неё действует как сплошной афродизиак.
Сглотнув, и гоня мысли, которые совсем не подобают только что пробудившейся девушке, она проговорила:
Ингемар, что произошло? Мне нужно знать всё.
Камаэль недовольно выдохнул, его ладони скользнули по её талии, вызывая волну мурашек и путая мысли, остановившись чуть ниже спины. Аделина замерла, чувствуя тепло его ладоней. Они совсем другие мягкие, чуткие. Ох, ёшечки Надо продержать себя в руках до того, как она потеряет контроль.
Ингемар скользнул взглядом по её лицу и всё же проговорил:
Всё просто. Когда Каверон решил убить тебя, я ему этого не позволил.
Аделина с холодком спросила, боясь, что окажется рядом с тем, на чьих руках кровь её несостоявшегося мужа, пусть нежеланного, но всё же:
Ты его убил?
Камаэли не убивают людей, ответил Ингемар. Но поверь, он понёс наказание за то, что творил. Его наказал не я, а он сам.
Так он жив?
Жив, согласился камаэль. Но не переживай. Больше он никого не побеспокоит.
Аделина посмотрела ему в глаза, снова чувствуя, как медленно теряет контроль от его близости, от его терпковатого запаха. Как он хорош, как её тянет к нему, и как она благодарна судьбе за то, что вообще всё так получилось, что она попала в этот мир, что встретила его, что
А ведь он не знает, что она не отсюда! Что скажет, когда всё выяснится? Не прогонит ли? А вдруг вообще Хотя нет, он сказал, камаэли не убивают людей.
Ингемар будто прочёл её мысли.
Я в курсе, сказал он.
Аделина замерла, внутри всё застыло. Она не представляла, как реагировать и чего ожидать.
Так
Его ладони всё ещё у неё на талии, взгляд такой же тёплый, в глазах пляшут огоньки. Вроде ничего не предвещает. Но
В курсе чего? на всякий случай проговорила Аделина, подбирая себе возможность к отступлению.
Ингемар вдруг подхватил её и перевернулся, Аделина оказалась под ним на мягкой перине. Она навис над ней, большой, крылатый, с ясными голубыми глазами и игривой улыбкой, от которой теплеет в животе и хочется выгибать спину.
Он скользнул пальцем по её губам. Аделина задрожала. Что он делает?
Понимаешь, проговорил он, гладя её по волосам, когда-то давно я был, как бы это сказать, заносчивым гадом. Среди камаэлей такое бывает. Мы вроде добрые, помочь можем. Но сама видишь, боги наделили нас прекрасными качествами, и некоторых, как меня, заносит.
В каком смысле?
В таком, стал пояснять Ингемар, что однажды я ужасно нахамил ледяной колдунье. Нагрубил. Сильно. А она в наказание наложила заклятье, превратив меня из камаэля в демона льда. Все мои земли замёрзли, замок превратился в лёд, а слуги стали живыми ледяными статуями.
Аделина охнула.
Что ты ей такого сказал?
Я обидел женщину. Она оказалась колдуньей. Этого достаточно, отозвался Ингемар. И освободить заклятье могла только как там звучало?..
Любить тебя должна одна,
Что в зеркале отражена,
Нездешним миром рождена,
Падёт заклятие тогда.
Я спрашивал у многих ведьм, колдуний, знахарок, магов и чародеев, продолжал Ингемар. Все в один голос говорили, что заклятье может снять только девушка, которая придёт из другого мира и полюбит меня.
При этих словах он так игриво посмотрел Аделине в глаза, что её снова залило жаром. Сразу несколько моментов вогнали её в краску то, что он всё знает, и то, что он знает о её чувствах.
Дичь какая.
Она и сама в них толком не разобралась. А тут он просто взял и всё узнал!
Аделина смущённо отвернулась, но Ингемар поймал её за подбородок и повернул к себе. Из губы оказались так близко, что у Аделины закололо кожу от невольного предвкушения. Стыдливого и смущённого.
Аделина, прошептал камаэль, ты ведь меня любишь?
Он спросил это так, будто от ответа зависит его жизнь с напряжением, каким-то спазмом.
Зачем спрашивает? Разве сам не знает? Ведь только что говорил.
Или ему принципиально услышать это от неё? Так она сама только что для себя это прояснила.
А ты? шёпотом спросила она и посмотрела на него исподлобья.
Камаэль нервно усмехнулся, не сводя с неё голодного и очарованного взгляда.
То есть то, что я несколько раз рисковал собой ради тебя, не говорит ни о чём?
Ну протянула Аделина.
Ингемар выдохнул и сказал, опуская ладонь ей на бедро, мягко скользя по коже, гладя и вызывая бурю ощущений, которые волей-неволей вытесняют глупые вопросы:
Конечно, моя Аделина. Конечно Я всё понял, когда в лесу вдруг начал возвращаться в прежний облик. Я не знал, что ты забрала лозу единственное, что осталось от моего сада. Но каким-то чудом ты смогла пробудить в ней жизнь и, вместе с ней, сняла заклятье. Никто, кроме моей наречённой не смог бы этого сделать. Я весь твой, Аделина.
Мой? как зачарованная повторила она.
А затем его губы накрыли её рот. Мягко и напористо одновременно. Он ласкал её нежно и горячо, обжигал поцелуями, поднимал на такие вершины, где нет ничего, кроме чистого наслаждения и счастья.
Аделина впервые в жизни чувствовала, что любима. По-настоящему любима, и готова дарить это чувство взамен. Она дарила его, рассыпаясь сотнями сверкающих брызг, и знала, что теперь она на своём месте, теперь всё будет хорошо.
Спустя пару недель они сидели на низком и широком лежаке на террасе под вечерним солнцем. Оранжевые лучи дарили тепло острозубым Кнерским горам, которые в эту погоду прекрасно видны.
Ингемар обнимал Аделину, прикрывая её пушистыми крыльями. Она так привыкла к ним, что уже не представляла, как раньше засыпала без их уютного тепла. И сейчас прижималась к могучему и всегда ласковому телу камаэля.
На завтра я распорядился готовить приём, сказал Ингемар. В гости прилетят драконы.
Аделина охнула и приподнялась на локте. Драконы? Она никогда их не видела!
Серьёзно? спросила она, хлопая ресницами.
Абсолютно, подтвердил Ингмар. Но ты не бойся, они очень тактичны, если женщина замужем.
А я замужем? изумилась Аделина, пытаясь вспомнить, не пропустила ли она церемонию или что-то в этом роде.
Ингемар развернул её к себе и поцеловал долго и протяжно, потом чуть отстранился и сказал, глядя в глаза:
Мы не люди. Нам не обязательны церемонии, чтобы что-то узаконить. Тем более, все и так увидят.
Аделина не поняла.
Увидят что?
Ингемар посмотрел на неё испытующе, словно проверяя действительно ли она не понимает, или только прикидывается. Потом очень аккуратно положил ладонь ей на живот и приблизился к её уху.
Милая, прошептал он горячим шёпотом, дочку назовём Вивиана. Она будет удивительной девочкой.