Она просунула руку между их телами, но Майлз оттолкнул ее. Ощутив внезапное отвращение, он скатился с кровати и схватил свои брюки. Пока он натягивал и застегивал их, проститутка села на смятых простынях.
Вы должны уйти так быстро? Мы же только начали. У меня есть еще много штучек, которые я хотела бы показать вам.
Нагая, она поползла на четвереньках к изножью кровати, покачивая большими грудями и виляя бедрами. Там она обхватила руками столбик кровати и принялась тереться об него, как кошка, которая хочет, чтобы ее почесали за ушком. С распущенными, растрепанными волосами и с потрясающей фигурой, она была мечтой любого мужчины.
Но Майлз не хотел повторения. Нет, если он может произнести имя Беллы на вершине экстаза. Натянув через голову рубашку, он сел на стул, чтобы надеть сапоги. Черт возьми! Эта ночь пошла не так, как он запланировал.
Еще совсем рано: часы на каминной полке показывали десять. Но он был слишком возбужден, чтобы спать. Надо вернуться домой и погрузиться в работу, а не в женскую плоть.
Высокие створчатые часы в углу кабинета пробили десять раз, когда Белла начала поиски карты. Два часа. Этого времени вполне хватит, чтобы заглянуть в каждый уголок и щель личного убежища Эйлуина до его возвращения в полночь.
Она поочередно поднесла пламя своей свечи к трем свечкам в серебряном канделябре, который стоял на письменном столе. Дополнительное освещение позволило ей лучше рассмотреть просторную комнату. Обстановка включала кожаные стулья, тяжелую мебель и длинные шторы на окнах, за которыми темнела ночь. Коллекция египетских артефактов на книжных полках и очки в золотой оправе, лежавшие на разбросанных по письменному столу бумагах, служили подтверждением того, что она находится во владениях герцога.
Приглядевшись внимательнее, Белла увидела, что на листах были пиктографические символы с аккуратными карандашными пометками на английском языке рядом с ними. Например, возле изображения водоплавающей птицы было написано: «птенец». Сидящий египтянин, указывающий на свой рот, оказался рядом со словом «обсуждать». Картинка с молодой женщиной сопровождалась подписью: «дочь». Неужели Майлз составлял словарь?
Белла сдержала любопытство. Ей хотелось просмотреть все страницы и узнать что-нибудь об иероглифическом языке. Но не сейчас.
Может, он хранил папирусы в письменном столе? Чтобы они были под рукой, когда он работал над своим глоссарием?
Сев за стол, Белла принялась открывать ящики один за другим. Ей было немного не по себе, когда она рылась в его вещах, словно она заглядывала в его личную жизнь. Но в содержимом ящиков не было ничего интересного: стопка чистой бумаги, письменные принадлежности, бечевка, воск для запечатывания писем и прочие обычные вещи.
Затем ее внимание привлек металлический блеск в тусклом углублении нижнего ящика.
С радостным криком Белла вытащила свой кинжал. Так вот где Майлз его прятал! Она все еще сердилась на него за то, что он столь самонадеянно его у нее отобрал. «Никому не позволено, сказал герцог, носить оружие в этом доме».
Затем ее внимание привлек металлический блеск в тусклом углублении нижнего ящика.
С радостным криком Белла вытащила свой кинжал. Так вот где Майлз его прятал! Она все еще сердилась на него за то, что он столь самонадеянно его у нее отобрал. «Никому не позволено, сказал герцог, носить оружие в этом доме».
Что за ерунда! Как должны защищаться английские леди в случае нападения? Герцог, вероятно, полагает, что им следует забиться в угол и ждать, пока мужчина придет им на помощь. Что ж, ее воспитали иначе. Преподнося ей на шестнадцатилетие старинный персидский кинжал, папа заявил, что сильная женщина всегда должна быть готова защитить себя.
Пальцы Беллы сжали изящную рукоятку из слоновой кости. Ей хотелось забрать кинжал. Но что, если Майлз обнаружит его пропажу? Он сразу поймет, что она рылась в его столе.
Да черт с ним! Кинжал принадлежал ей, и она чувствовала себя в большей безопасности, когда он был у нее. Белла сунула кинжал в карман платья. Если понадобится, она поспорит с Майлзом.
Нет, не с Майлзом. С Эйлуином.
Она должна перестать думать о нем так фамильярно. Его имя стало слишком часто всплывать в ее памяти с тех пор, как она его узнала, хотя, возможно, это вполне естественно. И даже если она не помнила его, их связывало общее детство.
Он спас ей жизнь. Бросился в охваченную огнем палатку и унес ее в безопасное место. Ей тогда было всего шесть лет, и она не могла спастись сама. Его смелость тронула ее сердце.
Она должна быть благодарна Хасани за то, что он поведал ей эту историю и пробудил в ней воспоминания о той трагедии. Египтянин приподнял завесу прошлого и открыл скрытую часть ее жизни. Другое его откровение было столь же удивительным, поскольку оно придавало ей уверенности в ее поисках. Он сказал ей, что отец Эйлуина отправился в Долину Царей, движимый легендой о сказочных сокровищах фараона Тутанхамона, захороненных вместе с ним.
«Разыщи Эйлуина. Найди карту. Тебе принадлежит половина сокровищ фараона».
Старый герцог, должно быть, обнаружил карту, указывающую местоположение спрятанной гробницы. Карту, которую видел и папа. Возможно ли, что Майлз никогда не знал о существовании карты, и тайна умерла вместе с его отцом? Папа считал, что карта находится где-то здесь, возможно, она затерялась в забытой стопке старых документов.
Встав из-за стола, Белла взяла канделябр и огляделась по сторонам. Других шкафов и ящиков, в которые можно было бы заглянуть, здесь не было. Где еще Майлз мог хранить папирусы? Он утверждал, что древние бумаги лежат в надежной кладовой.
Возможно, она ошиблась, подумав, что речь шла о его кабинете.
Ее взгляд упал на закрытую дверь, наполовину скрытую в тени. Подойдя к двери, Белла распахнула ее и оказалась в комнате поменьше, заставленной рядами шкафов из темного дерева. Она подошла к ближайшему шкафу и, наугад открыв один из находившихся в нем ящиков, затаила дыхание.
Внутри лежал пожелтевший клочок бумаги с иероглифическими надписями на нем. Он казался таким хрупким, что Белла побоялась прикасаться к нему, опасаясь, что он рассыплется в прах.
Ликование бурлило в ней. Должно быть, это была та самая кладовая, о которой говорил Эйлуин. И все же количество ящиков поражало ее. Их было по меньшей мере несколько сотен, и располагались они в шкафах, доходящих почти до потолка. Судя по всему, ей придется провести систематический обыск.
Из открытой двери в кабинет донесся звон часов, пробивших половину часа. Десять тридцать. Она и так уже потратила достаточно времени.
Охваченная волнением, Белла присела на корточки перед одним из шкафов и открыла самый нижний ящик. Она поднималась наверх, обнаруживая, что в каждом ящике хранятся папирусы иногда несколько документов в одном месте. Некоторые из них были такими старыми, что ей приходилось подносить свечи практически вплотную к ним, чтобы разглядеть выцветшие чернила.
Все они содержали исключительно пиктографические письмена. Но ни на одном не было хоть чего-то напоминающего карту.
Дойдя до следующего ряда, Белла была заинтригована, обнаружив за древним свитком кое-что современное. Это была маленькая пачка писем, перехваченная бечевкой. Верхнее было адресовано достопочтенному маркизу Рамсгейту.
Имя показалось Белле смутно знакомым, хотя она и не могла вспомнить этого человека. Зато ее внимание сразу привлек характерный грубый почерк, как будто рука автора не могла угнаться за его мыслями. Ахнув, она сразу его узнала.
Эти письма написал папа! Когда? И почему Майлз хранил их в ящике с египетскими папирусами?
И тут со стороны кабинета раздался щелчок открываемой двери. Кто-то вошел туда из коридора. Резко подняв голову, девушка застыла, оцепенев. В кабинете звучали тяжелые мужские шаги.
Глава 11
Белла лихорадочно соображала: «Эйлуин! Это наверняка он! Но ведь нет еще и одиннадцати. Он вернулся слишком рано».
Боже милостивый, он же заметит свет в кладовой! Даже если она задует свечи в канделябре, он наверняка уже увидел подсвечник со свечей из ее спальни. Она по глупости оставила ее гореть на письменном столе.
Она попала в ловушку. Спрятаться в кладовой было негде. Спастись от этой катастрофы можно было только с помощью нахальства.
Белла сунула пачку писем в карман, где уже лежал кинжал. Потом она тихо задвинула ящик и встала на ноги. Как раз вовремя.
Эйлуин шагнул в открытую дверь. Свет свечи отбрасывал резкие тени на его суровое лицо. На нем был темный приталенный сюртук, а развязанный галстук свободно болтался на шее. На нем не было обуви, как будто он сбросил ее, готовясь раздеться на ночь.
Несмотря на ужасные обстоятельства, при виде него Белла затрепетала.
Прислонившись одним плечом к дверном косяку, он скрестил на груди руки. Опасная улыбка изогнула уголок его рта.
Ну и дела! Кажется, я поймал злоумышленника.
Белла вздернула подбородок. Он и не догадывался о том, как быстро забилось ее сердце.
Моя горничная сказала, что вы уходите на весь вечер. Это показалось мне отличной возможностью взглянуть на папирусы, не беспокоя вас.
Несмотря на то, что я запретил вам это делать, заметил Эйлуин.
Молю простить меня, ваша светлость, потому что я всего лишь хотела расширить свои познания в египетской истории. Стараясь выглядеть убедительной, Белла шагнула к нему. Но была вынуждена остановиться, потому что он не двинулся с места. Я очень хочу научиться читать иероглифическое письмо. Нет ли у вас словаря, который я могла бы позаимствовать?
В его смехе прозвучали саркастические нотки.
Это гораздо более трудная и запутанная процедура, чем поиск смыла пиктограммы.
Но тогда, возможно, вы могли бы дать мне несколько уроков? Я невольно заметила несколько документов на вашем столе. Полагаю, вы настоящий эксперт в этом деле.
Он остановил ее «герцогским» взглядом.
А я полагаю, что вы маленькая шпионка, мисс Джонс, проговорил Эйлуин.
Она встретила его взгляд не дрогнув.
Иероглифы просто завораживают меня, вот и все. Если я могу читать и писать на санскрите и фарси, то почему бы мне не освоить древнеегипетский язык?
Это весьма впечатляет, заметил герцог, приподнимая одну бровь. Должен сказать, я никогда не встречал столь образованной женщины.
Мой отец всегда подбивал меня учить языки тех мест, по которым мы путешествовали. Он считал, что женщинам лингвистика дается лучше, чем мужчинам. Но если вы слишком заняты, чтобы помогать мне, я все правильно пойму. Я просто уйду прямо сейчас, и вы сможете заняться работой.