Я кое-что слышал про местные порядки. Врагу не пожелаешь.
Бухта, в которую мы вошли, напоминала след от укуса. Вылез из моря великан Дайдаработи, откусил кусок острова и нырнул обратно в воду. Размерами великан удался бухта имела шагов сто в поперечнике. А вот зубы у него, видать, не очень. Ближе к правому краю бухты в море выдавался короткий причал, с виду надежный.
Я заметил следы недавней починки.
Ссыльные чинят, пояснил капитан, проследив за моим взглядом. За горсть риса они горы своротят.
На причале толпилось с дюжину оборванцев, дошедших до крайней степени истощения. В сравнении с ними даже нищие Акаямы выглядели упитанными щеголями.
Я Горо Маруяма! неслось с пристани. Я невиновен!
Это я невиновен! Я!
Заберите меня отсюда!
Еда! Вы привезли еду?!
Убирайтесь в ад, продажные мерзавцы!
Прошение! Примите прошение!
Дайте мне поесть!
Чтоб вас демоны сожрали!
На пристани возникла сутолока. Вскоре из толпы на берег вышвырнули избитого мужчину с окровавленным лицом. Похоже, его проклятия не понравились остальным тем, кто надеялся на милость. Какое-то время несчастный лежал на камнях без движения. Зашевелился, невпопад дергая конечностями, будто полураздавленное насекомое; попытался встать. С третьего раза это ему удалось. Спотыкаясь и приволакивая ногу, сквернослов заковылял вглубь острова.
Я думал, он оглянется. Я ошибся.
Прочь с причала! рявкнул капитан. Назад!
Ссыльные неохотно попятились, бормоча жалобы и мольбы. Борт нашей лодки капитан гордо именовал ее кораблем скрежетнул о край причала. Двое матросов спрыгнули на дощатый настил и сразу вспомнили, что матросы они по случаю, а по должности стражники береговой охраны. Вооруженные дубовыми палками, они надвинулись на толпу, оттесняя ссыльных, а капитан подождал, пока третий матрос перебросит на пристань хлипкие на вид сходни, в два шага оказался на берегу и стал привязывать лодку к причальному столбу.
Третий матрос-стражник остался на борту. Взяв длинный бамбуковый шест, он принялся вышагивать по палубе от носа к корме и обратно, переходя от борта к борту, заглядывая вниз. Нелишняя предосторожность: раньше ссыльные пытались забраться на прибывший корабль и спрятаться, чтобы тайком покинуть остров Девяти Смертей.
За время плавания я осмотрел шест, который стражник сейчас держал в руках. На его конце в бамбук были вставлены три лезвия, длинных и узких. Серьезную рану такими не нанесешь, но ухватиться за шест и сдернуть стражника за борт или забраться по шесту на корабль лезвия не дадут.
Опасности нет. Вы можете сойти на берег.
Инспектор Куросава первым ступил на причал, сопровождаемый вертлявым слугой. Сходни опасно скрипели под их тяжестью, но выдержали. За инспектором последовал господин Сэки, потом Фудо. Я сошел на берег последним, как и положено младшему. Каждый из наших слуг нес с собой корзинку, закрытую крышкой. Я держался настороже: мало ли что говорит капитан! Люди, доведенные до отчаяния, способны на многое.
В особенности те, кому нечего терять.
Изможденные лица и руки. Погасшие глаза. Губы растрескались, шелушатся. Лохмотья. Тела дрожат от холода. И мы: капитан, трое стражников, двое дознавателей, архивариус, инспектор все при оружии и со слугами.
Я успокоился.
Еда! У вас есть еда?!
Возможно.
Единственное слово, произнесенное инспектором, возымело действие: ссыльные умолкли. Они глядели на нас в немом ожидании: «Что? Что надо сделать, чтобы получить еду?!» Инспектор обернулся к господину Сэки, сделал едва заметный приглашающий жест.
Несколько дней назад, старший дознаватель вышел вперед, сюда доставили женщину. Молодую красивую женщину.
Да, господин! Доставили!
2. «Само небо наказало Большого Брата!»
Из толпы вывернулся низкорослый смертник, упал на колени, дважды ударил лбом в грязь. Ветер растрепал копну длинных нечесаных волос, придав коротышке сходство с демоническим божеством Дайкидзин, каким его изображают в театре. Борода лишь усиливала сходство. Парик демона-бога всегда имеет яркий цвет чаще белый, но встречаются и зеленые, и фиолетовые грива же ссыльного была цвета серой глины, размокшей под дождем. У обычных людей таких волос не бывает, даже если они не имеют возможности мыть голову каждый день.
Печать Девяти Смертей, подумалось мне.
Она жива?
Да, господин, жива!
Как она назвалась?
Разумный вопрос. Следовало удостовериться, что речь идет о той женщине, которая нам нужна. Мало ли кого сюда доставили в последние дни?
Тэнси, господин!
Ты уверен?
Да, господин!
Сабуро? Акеми?
Нет, господин! Тэнси!
Тебя не удивило это имя? Не странно ли для женщины назваться посланцем небес?
Ей оно подходит, господин! Как никому другому!
Почему ты так решил?
Инспектор поморщился. Подробности, которыми интересовался старший дознаватель, были ему не по душе. Инспектор предпочел бы, чтобы за женщиной послали без лишних разговоров. Но останавливать Сэки Осаму, тем паче в присутствии ссыльных, он не захотел.
Большой Брат!
Если ты будешь говорить глупости, я велю тебя избить.
Это правда, господин! Само небо наказало Большого Брата!
Ссыльные одобрительно зашумели:
Из-за нее!
Само небо!..
Поделом ему!
по заслугам
Давно пора
Кто такой Большой Брат? Что с ним произошло? Сэки Осаму возвысил голос, перекрыв гомон. При чем тут женщина, называвшая себя Тэнси?!
На сей раз инспектор не проявил неудовольствия. Похоже, в нем самом проснулся интерес. Что уж говорить обо мне?! Сейчас я вдоволь пользовался редчайшей удачей: Сэки-сан задавал те вопросы, которые жгли язык младшему дознавателю Рэйдену! В конце концов, если господина Сэки вынудили покрыть себя позором, то справедливо, что он желал знать, что кроется за всем этим.
А уж я-то как желал! Гром и молния! Не думаю, что закончу свою жизнь престарелым главой семейства в окружении рыдающих правнуков. На дне терпения находится небо, только вряд ли я когда-нибудь доплыву до благословенного дна.
Большой Брат главный, господин!
Сильный!
Злой!
Отбирал еду, господин. Приказывал, что делать. Кто не слушался, тех бил. Он даже ел мертвецов, господин! Свежих мертвецов, будто он не человек, а Цути-Гумо, «грязный паук». Тадао с Джуро ему помогали. Однажды Тадао подкрался к Большому Брату ночью, когда тот спал. Хотел переломать ему ноги камнем, хотел сам стать главным, злым
Большой Брат проснулся!
Вскочил!
О-о-о!
Он сам переломал ноги Тадао
Закройте рты! А ты рассказывай.
Слушаюсь, господин! А можно получить чуточку еды?
Вскочил!
О-о-о!
Он сам переломал ноги Тадао
Закройте рты! А ты рассказывай.
Слушаюсь, господин! А можно получить чуточку еды?
По виду господина Сэки голодный Дайкидзин быстро понял, что́ получит вместо еды, если тотчас же не перейдет к сути.
Да, господин! Я совсем не хочу есть! Когда госпожу Тэнси высадили на остров и корабль отчалил, Большой Брат схватил ее. На ней была одежда, хорошая одежда. Большой Брат решил сорвать эту одежду и забрать себе. Еще он решил овладеть женщиной прямо на берегу.
Госпожа, отметил я. Госпожа Тэнси.
Он раньше всегда так делал. Госпожа Тэнси молодая, красивая. У нас давно нет таких женщин. С тех пор, как умерла Рини
Короче!
Да, господин! Большой Брат схватил госпожу Тэнси и упал. Он дергался и хрипел. У него глаза закатились. Его рвало, как после укуса змеи. Я видел, такое бывает! Но здесь нет змей. Говорят, раньше были, но их давно съели
Дальше!
Инспектор бросил косой взгляд на своего слугу. В ответ Кицунэ-дзару сделал пальцами некое движение. Весьма неприличное, как по мне. Я ждал, что инспектор выбранит негодника, но нет, господин Куросава только кивнул.
Похоже, он остался доволен.
Госпожа Тэнси сказала: «Нашему брату нужна помощь!» Но кто стал бы помогать Большому Брату? Никто, даже калека Тадао и мерзавец Джуро. Тогда госпожа Тэнси спросила: «Есть ли убежище у нашего брата?» Есть, сказали мы. «Отнесите его туда, велела госпожа Тэнси. Ибо человек милосердный благотворит душе своей, а жестокосердный разрушает плоть свою.» Мы отнесли. Кому охота разрушить плоть свою? Я тоже нес, господин! И госпожа Тэнси. Ухватила Большого Брата подмышки и тащила. Ей было тяжело, но она тащила, да!
Куда?
В пещеру, господин. Большой Брат жил в пещере. Там госпожа Тэнси стала его лечить: развела огонь, укутала, чем было. Дала воды, напоила отваром из моллюсков. Понимаете, господин? Он хотел ее ограбить, опозорить, а она о нем заботилась! Она бодисаттва, святая Каннон. Истинный посланец небес!
Где она сейчас?
В пещере, господин. С Большим Братом.
Знаете, что я тут сделал? Я нарушил все правила приличия.
3. «Почему не покончил с собой?»
Сэки-сан! Вы позволите?
Чего вам?
Нижайше прошу вашего позволения привести сюда эту женщину!
Сэки Осаму глянул на инспектора Куросаву. Инспектор сделал вид, что происходящее его не касается. Поступайте, мол, как знаете, я не желаю вмешиваться. Тогда господин Сэки перевел взгляд на ссыльных, жавшихся у края причала, и решил, что серьезной угрозы те не представляют.
Идите, младший дознаватель. Пусть ваш слуга вас сопровождает.
Да, Сэки-сан! Я быстро управлюсь!
Неловко сознаваться, но присутствие Мигеру с его клюкой придало мне уверенности.
Ты! указал я на Дайкидзина. Покажешь дорогу.
Да, господин!
Коротышка пожирал глазами корзинку в руке Мигеру и облизывался. Язык у него был серый, в нездоровых пятнах.
Ссыльные расступились, мы прошли между ними. На обитателей острова Девяти Смертей я не смотрел, будто их тут и вовсе не было. Они меня поняли правильно: уставились в землю, не смея обратиться с какой-нибудь просьбой. Дайкидзин с прытью горного козла взбирался по каменистой тропе, за ним следовал я, а за мной Мигеру.
«Прикрывая голову, не оголи спину!» писали мне как-то бандиты, угрозами пытаясь вынудить меня отступиться от расследования. Что ж, я запомнил. Думаете, я про Мигеру? Нет, я про Сэки Осаму. Старший дознаватель прикрыл меня, ничтожного, которому доверили вести дело Тэнси; принял позор на себя. Теперь мой долг закрыть собой господина Сэки. Сэки-сан, вам не придется унижаться публично, на пристани, в присутствии местного отребья и береговой стражи. Вы не будете приносить извинения негодяю-мельнику.
За вас это сделаю я. В глухой пещере, без лишних глаз и ушей.
Острые зубы камней грозили изорвать мои сандалии в клочья. Выдержит ли обувь обратный путь? А ссыльные тут босиком шастают! Думаю, у них не подошвы, а копыта.