И тогда уже вы стали заботиться о нем.
Да, я Внезапно до Беатрис дошло, что делает Грей. Она гневно посмотрела на него: У вас, сэр, прекрасно получается уводить разговор от темы, которую вы не желаете обсуждать. Просто мастерски! Предполагалось, что мы будет говорить о вас и о том, почему вы вернулись в Англию в возрасте десяти лет.
Он печально посмотрел на нее:
Вы это заметили?
Мой брат мастер в таких делах и раньше постоянно уходил от тем, на которые не желал разговаривать. Теперь он даже не удосуживается использовать эту стратегию просто недовольно ворчит и ждет, когда я от него отстану. Вы ведете себя более вежливо, хотя по сути делаете то же самое. Так что давайте вернемся к теме вашего возвращения в Англию в таком юном возрасте.
Грей сжал поводок Гектора, который хотел рвануть за зайцем, и с трудом удерживал пойнтера. Когда пес успокоился, Грей выдохнул.
Мой отец умер, когда я был совсем маленьким. Он оставил завещание, в котором назначил моим опекуном своего единственного брата Юстаса. К счастью для меня, дядя предпочел оставить меня с матерью. По крайней мере, временно.
И что случилось потом? Что изменилось?
У Грея так явно испортилось настроение, что это заметили даже собаки и стали тыкаться носами ему в руку. Он в задумчивости почесал им за ушами, перед тем как продолжить свой рассказ:
После рождения моей кузины Ванессы врачи сказали моей тете, что у нее больше не будет детей. Это означало, что у моего дяди не будет наследника. Некому наследовать его поместье и даже мое, если что-то со мной случится. Поэтому он использовал свое право опекуна отправился в Берлин, забрал меня и привез назад в Англию, чтобы учить управлению поместьем и всему остальному, что должен знать герцог.
При упоминании дяди Грейкурт всегда говорил резким тоном, и в голосе всегда звучали жесткие нотки, и это подсказывало Беатрис, что рассказывает он далеко не все. Она решила проверить эту теорию:
Как это было благородно со стороны вашего дяди! Взять на себя такую обузу, если он с этого ничего не получал. Наверное, он был самоотверженным и бескорыстным человеком.
Самоотверженным и бескорыстным? повторил Грей ядовитым тоном.
Вы его таким не считали?
Грейкурт холодно посмотрел на нее:
Я ответил на ваш вопрос, Беатрис. Этого достаточно.
Едва ли. Но пока Беатрис решила не развивать эту тему, а сосредоточиться на другом аспекте его рассказа.
Вы когда-нибудь ездили в Берлин, чтобы навестить свою семью? спросила она.
Нет. Вначале я был слишком молод, чтобы путешествовать в одиночестве, потом я учился, потом во Франции грянула революция[11], а ехать-то надо было через Францию Всегда находилась какая-то причина, не позволявшая мне поехать к ним или не позволявшая им приехать сюда.
Бедный мальчик!
То есть по сути вы осиротели в десять лет словно ваши родители умерли.
Он посмотрел на нее очень внимательно:
Вы первая, кто видит это в таком свете. Все остальные считают, что мне повезло: я вернулся во всемогущую Англию до того, как к власти во Франции пришел Наполеон.
Ей было его искренне жаль. Беатрис не могла и представить, как это быть вырванной из дома и отправленной жить с людьми, которых она едва ли знала.
А когда вы вернулись сюда, вы помнили своих дядю и тетю? Или о своей жизни в Англии? Ваши воспоминания вам как-то помогли? Успокаивали вас?
Не помнил. Он молчал в задумчивости какое-то время. Я едва ли помню второго мужа матери, отца Торна. Я помню, как не хотел ложиться спать днем в тот день, когда мама выходила замуж за Мориса, и что я тогда устроил. Я немного помню бабушку и то, как она следила за мной во время приема после их бракосочетания. У меня остается несколько туманных воспоминаний о том, как я играл в саду у замка Торнстоков. Я там упал и сильно порезал подбородок об острый камень. Даже шрам остался. Его не видно, но он прощупывается. Вот здесь, смотрите.
Он остановился, чтобы засунуть поводки под мышку, приподнял подбородок, но Беатрис ничего не увидела. Грей взял ее руку, стянул с нее перчатку, потом прижал ее пальцы к подбородку снизу. Это было так неожиданно! И это была такая близость, такое интимное действие, что у нее перехватило дыхание.
Но с его стороны это не было уловкой или подлым способом попытаться заглянуть в вырез ее платья или прижаться к ее груди. Грей вел себя как джентльмен. Ничего похожего на ее похотливого дядю.
Беатрис точно могла это сказать, потому что Грей неотрывно смотрел на нее, и его глаза теперь казались зелеными в приглушенном свете они же находились в лесу.
Да я чувствую небольшой шрам, произнесла она. Беатрис также чувствовала грубоватую щетину, появившуюся за день, и то, как напряглась его челюсть после ее прикосновения.
О боже! Это было неразумно. Не следовало к нему прикасаться.
Она поспешно опустила руку, забрала у него свою перчатку и надела. Затем она пошла дальше по тропе, при этом сердце неистово стучало у нее в груди.
Грей последовал за ней, а когда заговорил, его голос звучал хрипло:
Наверное, в тот день моя няня была рассеянна или просто предавалась мечтам.
Конечно, если позволила пораниться маленькому герцогу.
Грей молча шел рядом с ней несколько минут. Тишину нарушали только потрескивание веточек у них под ногами, шорох листьев и сопение собак, которые, казалось, изучали каждый сантиметр тропы.
Странно, но я совсем не помню ту няню, признался Грей, потом заговорил более легким тоном: Но я помню нашу няню в Берлине. Это была полная немка, вдова, которая очень любила конфеты и делилась ими с нами. Мы все ее обожали.
Кто же не любит постоянно получать конфеты? заметила Беатрис таким же легким тоном.
Грей фыркнул:
Когда мама узнала о том, сколько мы едим конфет, ее чуть удар не хватил, и она заставила отца поговорить с няней и запретить ей давать их нам так часто и в таких количествах.
Беатрис ухватилась за эти слова:
Значит, вы все-таки иногда называете дядю Мориса «отцом»?
Ну, наверное, согласился он, тон у него был печальный. В детстве я всегда его так называл. Я просто После того как они меня отправили прочь
Вы обиделись на них и негодовали. Могу себе представить. Ведь Берлин был вашим домом.
Вот именно, на его губах промелькнула легкая улыбка.
И насколько я поняла, вы не особо любили своих тетю и дядю, у которых жили здесь?
Нет, улыбка исчезла с его лица.
Грей не стал ничего объяснять, Беатрис стало его жалко, и она взяла нить разговора в свои руки:
Я понимаю вас. Я уверена, что вы уже поняли из разговоров, и не только сегодняшнего, что мне было столько же лет, когда на дуэли погиб мой отец. В этом возрасте очень трудно терять родителей. И одного, и обоих, как в вашем случае.
Грей продолжал молчать. Было очевидно, что его рассказы о детстве в Берлине закончились.
Но у меня были бабушка и дедушка, продолжала Беатрис. Я их обожала так, как вы обожали свою няню. Хотя, к сожалению, они так щедро не раздавали конфеты.
Казалось, что это замечание резко улучшило ему настроение.
Ужасный недостаток для любого человека, занимающегося воспитанием детей, заметил Грей и посмотрел на Беатрис уголком глаза. А ваш брат? Он как относился к вашим бабушке и дедушке?
Беатрис пожала плечами:
Хорошо относился, как я предполагаю. Но он с ними практически не жил. Джошуа на пять лет старше меня. Когда ему исполнилось шестнадцать, дедушка купил ему должность в Королевских ВМС, в морской пехоте, и отправил его в континентальную Европу.
А вы лишились брата вскоре после смерти отца? Это произошло за очень короткое время? спросил Грей с сочувствием в голосе.
Да, все произошло очень быстро. Беатрис внимательно посмотрела на него, пытаясь прочитать выражение его лица. Но после того, как вы одним ударом потеряли всю свою семью, их заменили фактически чужие вам люди. У меня хотя бы были любившие меня бабушка и дедушка.
Да, все произошло очень быстро. Беатрис внимательно посмотрела на него, пытаясь прочитать выражение его лица. Но после того, как вы одним ударом потеряли всю свою семью, их заменили фактически чужие вам люди. У меня хотя бы были любившие меня бабушка и дедушка.
Грей кивнул и ускорил шаг.
Где этот мост? Далеко еще до него? спросил он.
Этот человек определенно умел переводить разговор на темы, которые интересуют его самого, и уходить от других. Может, все герцоги такие. Дядя Эрми никогда не говорил с ней ни о чем, кроме того, как ему нравится ее платье, как в нем ее грудь кажется больше, а попа меньше Подобные интимные заявления всегда ее смущали.
Почему-то Беатрис не могла представить, чтобы Грейкурт произносил такие грубости. Хотя он мог быть назойливым, но это совсем другая форма грубости. Он не был вульгарным.
Они прошли еще несколько шагов в молчании, а потом Беатрис вдруг почувствовала, что у нее что-то не так с одним из сапожков. Она его чуть не потеряла. Беатрис нагнулась и увидела, что у нее разорвался шнурок.
Черт побери! закричала она.
Беатрис уже видела, что шнурок в одном месте протерся, и собиралась его заменить, но не успела.
Потом она поняла, что выругалась вслух, да еще и в присутствии герцога. Но вместо того, чтобы выразить неодобрение, он расхохотался.
У вас очень живописный язык, мадам, заметил Грей.
Она покраснела до корней волос.
Вот что происходит, если проводить все свое время рядом с мужчинами, которые не следят за своим языком!
Не с моим отчимом, надеюсь?
Нет, с Джошуа и дядей Эрми. Беатрис вздохнула. Когда я в детстве произносила плохие слова, бабушка обычно хмурилась и говорила, что я непослушный дерзкий ребенок, как и мой отец. Он был таким же. Я на самом деле стараюсь следить за языком. Только у меня не всегда получается.
Грейкурт рассмеялся.
А почему у вас не получилось в этот раз?
Беатрис показала на обувь:
Шнурок разорвался.
А, вот оно что, произнес Грей, увидев, куда она показывает пальцем.
Беатрис в надежде посмотрела на него:
Предполагаю, что запасных шнурков или какой-то веревочки в ваших вместительных карманах не найдется?
К сожалению. Но у меня есть галстук.
А какой от него толк?
Я вам покажу.
Он отвел ее к стволу поваленного дуба, таща за собой собак. Там Грей вручил ей поводки, снял пальто и растелил его на огромном стволе, подкладкой кверху, затем начал развязывать галстук.
Садитесь и снимайте сапожок с разорванным шнурком.