Беатрис! произнес Грей, хотя ему очень не хотелось, чтобы льющийся из нее поток слов прекратился. Ему было интересно и весело ее слушать.
Она подпрыгнула, затем резко развернулась и увидела его.
Ваша светлость! Я я хотела сказать Грей. То есть Откуда вы взялись, черт побери?
Он кивнул на сломанное ограждение:
Я спускался вниз к реке.
О да, правильно. Именно тут дядя Морис Она замолчала, и ее щеки покраснели. Это был очень красивый румянец. Вы м-м-м не слышали, что я говорила?
Ему очень хотелось сказать ей правду, но он решил, что не нужно смущать ее еще больше.
Мне показалось, что вы меня зовете, но я не был уверен. Вода очень шумит, плохо слышно.
Ее лицо прояснилось:
Конечно. Да. Обычно она шумит. Очень сильно. Беатрис замолчала, поняв, что слишком много говорит, и говорит глупости. Вы хотите еще здесь побыть? Или готовы возвращаться?
Можем идти. Я знаю, что прогулка и так получилась очень долгой, даже для ваших пойнтеров.
На самом деле нет. Мы много гуляем. Здесь, в общем-то, нечего делать. И я люблю гулять.
Я тоже. Грей показал на тропу: Идем?
Она кивнула, приблизилась к нему, потом внезапно поняла, что до сих пор сжимает в руке его галстук.
О! Это ваше.
Беатрис вручила ему галстук, Грей взял его, при этом постарался не коснуться ее руки.
Они шли молча какое-то время, и это молчание с каждой минутой становилось все более напряженным. Затем Беатрис откашлялась:
Вы были близки с отчимом? Я помню, что вы долго не виделись, но вы же, конечно, писали письма домой.
Черт побери! Ему хотелось, чтобы она прекратила задавать вопросы на эту тему.
Писал. Но письма это совсем не то, что живое общение. Я уверен, что вы это сами знаете.
Знаю. Мне нравился ваш отчим. Он всегда относился ко мне по-доброму и никогда не подчеркивал свое высокое положение. С ним я не чувствовала себя бедной родственницей.
Морис всегда относился к людям как к равным, хотя этого не делают другие представители высшего общества.
Вот именно. И Шеридан такой же, как был его отец.
А я нет.
Беатрис опустила взгляд на тропинку, по которой они шли.
Вы не похожи ни на одного человека, которого я знаю.
Предполагаю, что вы считаете меня больше похожим на вашего дядю Эрми.
Он вовремя посмотрел на нее, чтобы заметить, как она побледнела.
Почему вы это подумали, ради всего святого? воскликнула она и явно казалась встревоженной.
Не знаю. Насколько я понимаю, ваш дядя Эрмитэдж командовал вами и вашим братом.
Да. Все правильно, Беатрис тяжело вздохнула. Да, он был несколько
Самовлюбленным? Самодовольным?
Можно и так сказать.
Она напряглась и закрылась. Казалось, что одно упоминание дяди испортило ей настроение.
Как интересно. Шеридан уверен, что его дядю тоже убили. А Беатрис почему-то не желает о нем говорить.
К счастью, проживая в домике для вдовствующей герцогини, вы, вероятно, не часто с ним виделись, заметил Грей.
Более чем достаточно.
Вы его не любили.
Как вы правильно заметили, он нами командовал.
Грей не сомневался, что она что-то недоговаривает.
Насколько я понял, ваш дядя умер где-то здесь, на территории поместья.
Если бы Грей не наблюдал за ней специально, чтобы увидеть ее реакцию, то пропустил бы выражение, промелькнувшее у нее на лице. Это была паника!
Насколько я понял, ваш дядя умер где-то здесь, на территории поместья.
Если бы Грей не наблюдал за ней специально, чтобы увидеть ее реакцию, то пропустил бы выражение, промелькнувшее у нее на лице. Это была паника!
Да, кивнула Беатрис, не встречаясь с ним взглядом. Это была трагедия.
Нежелание Беатрис говорить о дяде и его смерти насторожило Грея. У него кровь застыла в жилах! А что, если Шеридан ошибся насчет смерти своего отца, но оказался прав насчет смерти дяди Эрми? Значит ли это, что Беатрис о ней что-то знает? Грей не мог представить, чтобы Беатрис сама поехала на лошади куда-то в ночи, чтобы убить своего дядю, но как насчет ее брата? Вполне может быть.
Беатрис остановилась.
Простите, сэр, я совсем забыла, что мне нужно кое-что сделать дома. Не ждите меня. Я уверена, что вы без труда сами найдете дорогу назад в Эрмитэдж-Холл.
Я буду рад пойти вместе с вами, Беатрис. Я могу даже собак подержать, пока вы занимаетесь своими делами.
В этом нет необходимости. На самом деле. Я не знаю, на сколько задержусь, и уверена, что ваша мама по вам уже соскучилась.
Она говорила не терпящим возражений тоном. Его прогулка с мисс Вулф определенно закончилась.
Хорошо. Увидимся вечером за ужином.
Она кивнула и поспешила прочь вместе с собаками.
Грей подождал, пока Беатрис не скрылась из виду, затем нырнул в лес и быстро нашел место, откуда ему будет удобно за ней проследить. Ему не потребовалось долго ждать. Вскоре Беатрис прошла мимо него совсем не в направлении своего дома.
Как он и подозревал. Вдруг возникшая необходимость вернуться домой была только хитростью, чтобы избежать его вопросов. Черт побери! А что, если Шеридан на самом деле прав? И некоторые его подозрения оправданны?
А если так, то Беатрис что-то знает. И теперь Грею предстояло выяснить, что именно ей известно и что она скрывает.
Глава 9
Прошлым вечером Беатрис не пошла на ужин в Эрмитэдж-Холл, но сегодня она не могла туда не пойти она не могла пропустить урок, необходимый для представления ее обществу. Это означало, что она увидит Грея.
Она с трудом подавила вздох. Часть ее очень маленькая часть не возражала против того, чтобы взять его в любовники. Если бы ей предложили выбрать мужчину, который обучил бы ее всем удовольствиям, которым влюбленные предаются в спальне, то она хотела бы, чтобы это был Грей. Каждый раз, когда Грей прикасался к ней или целовал ее, они оба получали удовольствие, это были совсем другие ощущения, а не то омерзение, которое она испытывала, отбиваясь от своего дяди. Это были не его шлепки по попе, не мерзкие объятия, когда он прижимал ее к своей груди, и не слюнявые поцелуи в губы, которыми он вроде бы ее приветствовал.
Вчерашний поцелуй Грея заставил ее думать о том, что поцелуями мужчины все-таки можно наслаждаться. К сожалению, Беатрис знала, что ждет женщин, которые заводят любовников, и не хотела, чтобы это случилось с ней. Даже несмотря на то, какое удовольствие Грей мог бы подарить ей в постели. Ах как было бы волнующе заполучить его в свою постель!
У нее загорелись щеки. В ее постель? Какая чушь! Как она вообще может о таком думать? Рассматривать такую возможность? Беатрис знала из желтых газет, которые печатали всякие слухи и сплетни, какой тип женщин предпочитает герцог Грейкурт, красивых и аморальных и готовых рискнуть всем, чтобы стать любовницей герцога.
При приближении к Эрмитэдж-Холлу Беатрис заставила себя собраться с духом и морально приготовиться к встрече с Греем. Она должна держать с ним дистанцию. Даже несмотря на то, что ее интересует его прошлое. Ей было любопытно! Что-то явно случилось, раз герцог не желает говорить о своем прошлом и никого близко не подпускает к себе. Хотя это не ее дело и на нее его прошлое повлиять никак не может.
Пусть хранит свои тайны. Тогда, возможно, он позволит ей не раскрывать ее собственные и прекратит задавать вопросы о дяде Эрми. У Грея определенно зародились подозрения о смерти ее дяди. И Беатрис просто не могла позволить герцогу продолжать задавать вопросы на эту тему, она не могла позволить ему догадаться, чего она боялась. А она боялась, что смерть дяди Эрми была совсем не случайной.
Она поправила фишю[12] из газовой ткани, чтобы не демонстрировать слишком много обнаженной плоти в вырезе перешитого платья, и с гордо поднятой головой вошла в Эрмитэдж-Холл. Беатрис остановилась, заметив леди Гвин, которая разговаривала с дворецким и возбужденно размахивала руками. Что же привело ее в такое состояние?
Беатрис непроизвольно вздохнула при виде траурного платья леди Гвин, явно пошитого на заказ дорогим портным. Платье было из крепа с роскошной отделкой черными кружевами. Какой воротничок Как Беатрис сможет стать частью этого мира? К тому времени, как ее будут представлять высшему обществу, период траура уже закончится, но даже если бы у нее и было такое красивое платье, как у леди Гвин, Беатрис все равно не смогла бы носить его с такой элегантностью и естественностью. Беатрис в подобных платьях почувствовала бы себя как гончая, которую нарядили в юбку совершенно не к месту.
Вспомнились неприятные слова дяди Эрми: «Будь счастлива, девочка, что я тебя хочу. Большинство мужчин не станут обращать внимание на такую мужеподобную особу. Вообще не удостоят тебя никаким вниманием. Ты совсем не красавица».
Да будь проклят ее дядя! У нее теперь есть новые родственники, которые добры к ней, и она будет их держаться.
Леди Гвин всегда воспринимала ее как равную и теперь, заметив Беатрис, радостно улыбнулась:
Наконец-то! Мама о тебе спрашивала. Она хочет начать нашу подготовку к представлению лондонскому обществу.
Беатрис вручила шляпку и перчатки дворецкому, затем улыбнулась, начиная играть свою обычную роль.
Это очень мило со стороны моей тети.
Достаточно благодарностей. Леди Гвин положила руки на бедра. Мы делаем это не из-за каких-то понятий о чувстве долга. Мы просто тебя обожаем. А это самое меньшее, что мы можем сделать, чтобы компенсировать невнимание твоего дяди Эрми.
Это были такие милые и добрые слова, что Беатрис почувствовала комок в горле.
Мне очень приятно это слышать, леди Гвин.
Прошу тебя, называй меня просто Гвин. Мы с тобой обе ученицы в этом странном новом мире. Леди Гвин, то есть просто Гвин, улыбнулась. И мне нужна союзница, а то мама может слишком увлечься. Ее нужно останавливать. Гвин подошла к Беатрис и взяла ее под руку, затем тяжело вздохнула: Мама в хорошем смысле любит перегибать палку, если ты понимаешь, что я имею в виду. Признаюсь тебе: я от этого устала. Иногда просто сил не хватает с ней бороться, и я вынуждена соглашаться.
Беатрис рассмеялась:
Я понимаю. Тетя Лидия умеет убеждать.
Да уж, с мрачным видом кивнула Гвин. Честно говоря, я не знаю, как мы с тобой все это выдержим. Ведь тут еще к моей матери добавляются и братья.
С нами все будет в порядке, опять рассмеялась Беатрис, хотя при мысли о том, что Грей тоже будет участвовать в обучении ее вращению в высшем свете, ее охватывала легкая дрожь, и она не могла понять всех своих чувств, которые испытывала при этом. Как она сможет находиться рядом с ним и не вспомнить тот поцелуй, от которого у нее по всему телу разлился жар? И это не упоминая опасных вопросов, которые он задавал о дяде Эрми.