Парк накрыли куполом, когда Вероника и Софи уже жили вместе. Это был их праздник, их маленькая победа Софи тоже была из «чистых». И теперь город принадлежал им. Эта была Зона Безопасности, столица «чистых» детей, центр современного мира.
Во всяком случае, именно это говорила Софи, когда они с Вероникой вместе с тысячами других горожан сидели на газоне в Парке, превращенном в самую большую в мире оранжерею.
Парк накрыли куполом, когда Вероника и Софи уже жили вместе. Это был их праздник, их маленькая победа Софи тоже была из «чистых». И теперь город принадлежал им. Эта была Зона Безопасности, столица «чистых» детей, центр современного мира.
Во всяком случае, именно это говорила Софи, когда они с Вероникой вместе с тысячами других горожан сидели на газоне в Парке, превращенном в самую большую в мире оранжерею.
Вероника смотрела на огромный купол над головой и пыталась представить, каково это стоять под открытым небом.
|8|
Когда Тим сел за стол напротив, скрестив и вытянув длинные ноги, Вероника невольно ссутулила плечи и чуть-чуть отодвинулась назад. Терапия Альберта всегда вгоняла ее в тоску но там Вероника хотя бы знала, что нужно делать. Его проблемы были знакомыми, давно известными, и она привычно расспрашивала про Саймона и работу, проблемы со здоровьем и ночные кошмары. Альберт был понятным.
Тим начинался с очков Вероника видела за ними прищуренные в улыбке серые глаза одновременно со своим отражением в стеклах, и все не могла понять, кого из двоих она видит? Но и дальше, за полупрозрачной стеной, были новые и новые стены. Улыбка с какой стати ему улыбаться, сидя напротив незнакомого человека в группе поддержки? Все остальные во время сеансов были убийственно серьезны в конце концов, они говорили о своих проблемах, страхах и неудачах. Тим улыбался это означало, что у него нет проблем? Что он несерьезно к ним относится? Что не хочет о них говорить? Зачем тогда он пришел сюда? Его притащил Марко, как саму Веронику приводила Софи?
Тим откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу и внезапно перестал улыбаться. Как будто его лицо выключили даже стекла очков словно потемнели. «Может, они все же «виар»?» подумала Вероника.
Вы должны задавать мне вопросы, верно? спросил он немного резко.
Вероника вздрогнула, опустила взгляд и потянулась к смартфону, чтобы включить приложение.
Хотя можете и не задавать, внезапно весело заметил Тим.
Вероника вскинула на него глаза. Он снова улыбался.
Она еще немного отодвинулась назад.
Давайте я вам все расскажу сам. Этого будет достаточно, верно?
Достаточно для чего? глухо уточнила Вероника.
Для отчета! радостно воскликнул он.
А, Вероника слегка расправила плечи. Вот зачем Тим, а возможно, и Марко, пришли сюда. Им просто нужен был отчет для работодателя или владельцев жилья, это уже было не важно. Просто отчет. Пятнадцать вопросов из «Узнай себя», пятнадцать придуманных ответов Вероника уже была мастером составления отчетов для Альберта. Написать подобный для Тима будет не сильно сложнее.
Хотя ей и казалось, что именно ему настоящая помощь не помешала бы.
|9|
Это всегда начиналось с живота точнее, с желудка. Появлялось слабое, еле заметное чувство не то тошноты, не то голода. Едва ощутимое первое время, постепенно оно набирало силу, разрасталось внутри плотной пустотой Вероника понимала, что это снова «оно», когда уже поздно было что-либо делать. Да и что? «Суппрессивы» действовали только на опережение принимать их постфактум, во время приступа, уже не имело смысла. И хотя каждый день Вероника тайком от Софи выбрасывала свои таблетки, в такие моменты она неизменно начинала об этом жалеть.
Когда каждую мышцу внутри будто сводило, желудок сжимался от внезапного спазма, а сердце бешено колотилось. Когда голова начинала кружиться, в ушах шумело, в глазах темнело Вероника тут же написала своему боссу, чтобы отпроситься с работы. Пока ждала ответа, бездумно смотрела на паттерны на экране а пустота внутри росла, ширилась, заполняла кончики пальцев, ноздри, корни волос, пупок, ступни, рот, глаза
«Блинк»! Сообщение от начальника пришло в тот момент, когда тошнота уже перешла в сухие позывы, и Вероника сорвалась с места, побежала к выходу, пролетая серое полотно траволатора и легкие стеклянные двери, проскакивая между пешеходами, велосипедистами, скамейками и Городскими деревьями, гонимая тошнотворной пустотой и обессиливающим, выматывающим, необъяснимым желанием
Чего-то.
Вероника никогда не понимала, чего именно хочет в такие моменты. Но хорошо знала, что может ей помочь.
|10|
«Спаркл» запретили еще до того, как Вероника появилась на свет и в тоже время начался настоящий подъем его популярности. Его называли «кокаином чистых детей» хотя «Спаркл» заменил не только этот наркотик. «Чистые» были новыми яппи консьюмерские привычки предыдущей эпохи они заменили умеренностью, ответственностью и здоровьем. К тому же в Зоне не было неблагополучных районов и неблагополучных подростков. «Чистые» дети были рождены Зоной. Они не знали грехов и пороков предыдущих эпох.
Чего-то.
Вероника никогда не понимала, чего именно хочет в такие моменты. Но хорошо знала, что может ей помочь.
|10|
«Спаркл» запретили еще до того, как Вероника появилась на свет и в тоже время начался настоящий подъем его популярности. Его называли «кокаином чистых детей» хотя «Спаркл» заменил не только этот наркотик. «Чистые» были новыми яппи консьюмерские привычки предыдущей эпохи они заменили умеренностью, ответственностью и здоровьем. К тому же в Зоне не было неблагополучных районов и неблагополучных подростков. «Чистые» дети были рождены Зоной. Они не знали грехов и пороков предыдущих эпох.
Вместо этого у них был «Спаркл». Чистое удовольствие для «чистых» детей. Два миллиграмма абсолютного счастья. «Спаркл» был идеальным наркотиком для новых жителей Зоны а статус запрещенного сделал его ультрапопулярным. Самый простой и красивый способ безответственно и невоздержанно рискнуть здоровьем.
И испытать самые невероятные ощущения в своей жизни.
Вероника хорошо помнила свой первый раз. Белая, чистая комната общежития колледжа и две ярко-рыжие таблетки на широкой мужской ладони «Спаркл» принес Джейкоб. В комнате вокруг еще много народа это лучшие ученики курса, самые примерные, успешные. Уравновешенные. Поэтому им разрешено не принимать «суппрессивы» поэтому они элита. И поэтому лишь они собрались здесь «Спаркл» действует только на тех, чьи гормоны в порядке.
Вероника медленно протягивает руку, ее пальцы проводят по ладони Джейкоба, шершавой и теплой на ощупь. Таблетки пытаются выскочить, упасть на пол, потеряться на стерильной блестящей глади, но Вероника крепко сжимает их в кулаке, а затем быстро закидывает в рот. Слюну пропитывает горечь, но глоток прохладной воды спасает, и только в горле, а потом в груди легкое неприятное ощущение Вероника чувствует, как таблетки опускаются все ниже по пищеводу.
Джейкоб улыбается, отходит и говорит:
Десять минут.
Вероника начинает смотреть на часы но тут завязывается разговор, она отвлекается, слушает других, улыбается их шуткам...
Громкий крик, все разом замолкают и оборачиваются к Веронике, ее глаза широко раскрыты, и она часто дышит, переводя взгляд с одного лица на другое, по кругу, пытаясь найти, за чтобы зацепиться, ухватиться, удержаться, остаться здесь, в этом мире, целой, самой собой Джейкоб и Лилиан одновременно подаются вперед они хорошо знают, что сейчас происходит с Вероникой, и готовы помочь. Но для этого она сама должна выбрать это они тоже знают, и потому ждут, замерев в шаге от нее. Белая комната становится калейдоскопом лиц, голова кружится, Вероника летит вниз с безумной высоты, хватается за воротник рубашки Джейкоба всю жизнь потом она будет спрашивать себя, было ли это выбором или простой случайностью?
И всю жизнь потом будет молчать. Кроме десятерых отличников Колумбийского университета никто никогда не узнает, что Вероника не только пробовала «Спаркл» она еще и поцеловала мужчину. Они никогда больше не будут говорить об этом, Вероника никогда больше не останется в одной комнате с этими людьми.
Она запретит себе даже думать о «Спаркле» когда это не получится, начнет принимать «суппрессивы». Жизнь станет размеренной, спокойной, серой и однообразной. Вероника перейдет на факультет цифровой графики и успешно закончит университет со степенью бакалавра. Устроится на работу, снимет квартиру по программе помощи молодым специалистам. Год спустя по дороге домой она неудачно повернет руль велосипеда, упадет и разобьет голову об угол бетонного основания одного из Городских деревьев.
После трех дней комы Вероника увидела яркий свет над собой и темно-синюю ткань униформы медсестры. Пока та вводила препарат в капельницу, Вероника с удивлением рассматривала игру светотени на складках одежды, заключавших в себе бесконечное разнообразие и неповторимую гармонию. Выписавшись из госпиталя, она сняла студию в даун-тауне и перестала принимать «суппрессивы». И через несколько месяцев позвонила Джейкобу не могла придумать, кто еще мог знать, где достать «Спаркл». Он знал.
На этот раз Вероника не стала повторять ошибку десять минут после приема таблеток она провела в полном одиночестве на полу студии. И хотя взорвавшаяся внутри вселенная точно так же застигла ее врасплох, Вероника знала, что наступившее после опустошение можно пережить. Она лежала, глотая слезы, ожидая, когда мир встанет на свои места, а бездонная пропасть окажется теплым и шершавым деревянным полом.
После этого Вероника написала первую картину из цикла, который она так и назвала потом «Спаркл».
Многие подсаживались на него. Кто-то пытался соскочить при помощи недопустимых, немыслимых отношений несколько друзей Вероники жили в коммунах на окраине Зоны, где это никем не осуждалось. Кто-то глушил себя «суппрессивами», как и она в свое время.
Но Веронике удалось быть умнее. В своей студии она создала собственный мир отчасти вымышленный, наполненный фантазиями и едва уловимыми желаниями, что витали в воздухе вместе с подсвеченной солнцем пылью. Она приглашала друзей из коммун, и за бутылкой вина они смотрели ее картины, спорили о живописи, которая давно умерла, литературе, которая была при смерти, и киносериалах, на которые и оставалась вся надежда. Это были друзья, не принимавшие «Спаркл» и Вероника старалась не обращать внимания на руку Джейкоба, лежащую на талии Маргарет, переводя взгляд на Лилиан с Хлоей. Уходя, Джейкоб всегда спрашивал: «Ты в порядке?», она всегда отвечала: «Да», но по ее глазам он безошибочно угадывал, когда нужно было оставить еще пару таблеток цвета спелого апельсина.