Что-то здесь не так, пробормотал я, пытаясь не выдавать растущую тревогу.
Нур подергала за ручку. Дверь была заперта.
Я заглянул внутрь сквозь стекло, но ничего не увидел, кроме непроницаемой тьмы.
Подождем еще минуту, предложила Нур, изо всех сил стараясь казаться спокойной. Но мне было ясно, что она нервничает так же, как и я.
Что еще нам оставалось? Мы подождали некоторое время в надежде, что наши друзья все же появятся в этой петле. Нур начала мурлыкать мелодию ту же самую, что я уже слышал однажды.
Но никто не пришел.
Это плохо, наконец сказал я. Мне кажется, это очень, очень плохо.
Мы обошли дом в поисках черного хода. Но нигде больше не было ни двери, ни даже окна сплошные стены, как у шкатулки.
Мне стало по-настоящему страшно.
Они, наверное, заперты где-то внутри.
А может, это мы заперты снаружи.
Мы обменялись взглядами, полными недоумения и страха перед неизвестным. Меня слегка затошнило, но это была не обычная тошнота. Легкий укол и нехорошее ощущение в желудке означали, что где-то в этой петле находилась пусто́та.
Я так и думала, что мы не одни, ответила Нур, когда я рассказал ей о том, что чувствую. Она, казалось, совсем не испугалась. То, что меня приводило в ужас, заставляло ее мобилизовать все силы и собраться с мыслями. Можешь ее выследить?
К сожалению, пока нет, вздохнул я. Мои чувства не настолько обострены.
А может быть, кто-то или что-то мешало мне улавливать исходившие от пусто́ты таинственные сигналы, благодаря которым я узнавал о ее присутствии. Моя странная способность перестала работать и была теперь бесполезна, подобно стрелке компаса вблизи мощного магнита.
Мы с Нур решили, что нельзя просто стоять и ждать, пока вход в петлю не откроется снова. Мы находились на виду, представляли собой легкую мишень. И еще я знал: чем скорее мы обнаружим пусто́ту, тем скорее найдем нужных нам тварей.
Я надеялся, что Фиона по-прежнему с ними.
Мы прошли квартал, свернули за угол. Вокруг по-прежнему никого не было даже нормальных, которые время от времени попадают в петлю. Вдалеке виднелся какой-то холм, скрытый пышными кронами деревьев. Мне показалось, что именно оттуда доносится нескончаемый вой, похожий на заводской гудок, высокий и едва слышный. Он становился то громче, то тише и наконец умолк.
Наверное, это та самая фабрика, которую мы видели, когда въехали в город, предположил я.
Мы прошли еще полквартала и вдруг услышали голоса, доносившиеся из какого-то дома. Мужчина и женщина оживленно разговаривали.
Мы побежали к дому и постучали в дверь. Никто не отозвался. Нам было не до соблюдения правил вежливости, и я подергал дверь. Она была не заперта и сразу же распахнулась видимо, петли были хорошо смазаны.
Окликнув хозяев, я вошел в обычный пригородный дом середины прошлого века. И сразу обнаружил источник звуков: это был телевизор. Передавали какой-то старый фильм. Рядом с комодом, на котором стоял телевизор, я увидел искусственную рождественскую елку в разгар лета это было очень странно. Перед телевизором стояло кресло-качалка с пришпиленной к спинке салфеточкой. В этой сцене было что-то драматичное как будто в доме обитали лишь призраки мужчины и женщины, навеки заключенные в черно-белом мире телеэкрана.
Я повернул ручку, экран погас, и наступила тишина. Нур на цыпочках прошла по коридору в заднюю часть дома. Она остановилась у открытой двери.
Эй! окликнула она кого-то, затем обернулась ко мне: Джейкоб, здесь кто-то есть!
Я поспешил к Нур. На кровати, натянув одеяло до подбородка, спала девочка-подросток. Стены были сплошь заклеены картинками, вырезанными из журналов.
Эй, привет! снова произнес я. Прошу прощения
Девочка даже не пошевелилась. Я переступил порог комнаты, сделал несколько шагов. Снова взглянул на стены. Все вырезки до единой представляли собой фотографии Элвиса Пресли.
Нур тоже вошла, положила руку на край кровати и слегка тряхнула ее. Мы склонились над девочкой.
Она вообще дышит? спросил я, пытаясь понять, шевелится ли хоть немного тело под простыней.
Из холла донесся какой-то звук. Мы замерли.
Это от входной двери прошептал я.
Если бы пусто́та находилась так близко, я бы почуял ее присутствие. Но я по-прежнему ощущал лишь слабые покалывания, которые не могли подсказать мне направление поисков.
Мы вышли из комнаты и направились в сторону парадной двери.
Извините, мы вошли без приглашения, громко произнес я, не желая застать хозяев врасплох.
На пороге дома стоял белый мальчик в штанах с высоким поясом и подтяжками. Он наблюдал за нами с холодным и отстраненным выражением лица.
Привет, заговорила Нур, мы просто хотели
Если у вас при себе есть оружие, бросайте немедленно, сказал тот спокойно, но твердо.
Мы не желаем вам зла, попытался объяснить я. Мы просто хотели поговорить.
За спиной у нас раздались чьи-то шаги, и я обернулся.
Девочка встала с постели. Она открыла глаза, но ее остекленевший взгляд был устремлен в никуда. Она была в ночной рубашке, а в руке держала топорик для разделки мяса.
Хватит болтать, велел мальчик. Следуйте за мной.
Пожалуйста, настаивала Нур, выслушай нас
МОЛЧАТЬ! крикнул мальчик.
И дважды щелкнул языком.
Чья-то тень мелькнула на крыльце, кто-то открыл входную дверь. Я заметил на лужайке перед домом небольшую группу людей. Они стояли неподвижно и пристально смотрели на нас. Все они тоже были вооружены топориками.
Следуйте за мной, повторил мальчик. И никаких резких движений.
На сей раз мы не стали спорить.
Безмолвные люди с мертвыми глазами и блестящими топориками окружили нас плотным кольцом и заставили следовать за мальчишкой в подтяжках. Время от времени он щелкал языком, и люди делали несколько шагов влево или поворачивали направо. Если я или Нур пытались заговорить, стражи поднимали топорики. Если мы собирались сделать хотя бы шаг не в ту сторону, они рычали, словно дикие звери.
Воющий звук, доносившийся с холма, постепенно стих, а через несколько секунд раздался далекий, но довольно громкий звук, похожий на взрыв.
Никто не отреагировал.
Что это такое было? спросил я.
Мужчина патриархальной внешности, следовавший за мной по пятам, заворчал и замахнулся тесаком.
Никто не отреагировал.
Что это такое было? спросил я.
Мужчина патриархальной внешности, следовавший за мной по пятам, заворчал и замахнулся тесаком.
Через несколько минут мы подошли к большому особняку в викторианском стиле, который размерами и изяществом превосходил остальные здания, которые мы видели в городе. Дом украшала довольно большая башня и еще одна башенка, поменьше; со всех сторон он был окружен верандой с резными перилами. Здание напомнило мне пансион мисс Сапсан, и даже сейчас, в непонятной и страшной ситуации, в которой мы очутились, я ощутил укол тоски по дому, утраченному навсегда.
Нас заставили остановиться посередине лужайки. Люди в пижамах окружили нас, а мальчик в подтяжках отправился в дом. Парадная дверь приоткрылась, и он, стоя на пороге, о чем-то заговорил с обитателями дома, но так тихо, что мы ничего не услышали.
Я заметил, что из окон на нас смотрят, но за стеклами виднелись только детские лица.
Дверь приоткрылась шире, и изнутри послышался тонкий голос:
Назовите свои имена!
Мы назвались.
Кто еще пришел с вами?
Имбрины из Лондона, крикнул я в ответ.
Мне не хотелось во весь голос объявлять о том, что они ждут у входа в петлю, или о том, что мы пришли уничтожить или поймать тварей. Я боялся, что нас могут подслушать спрятавшиеся неподалеку враги.
Мальчишка в подтяжках снова подошел к нам, произнес слова, которых я не разобрал, и все люди в пижамах, вооруженные топориками для мяса, как один, улеглись на траву.
Заходите, пригласил он. Джозеп вас примет.
Мы с Нур переглянулись. Что ж, дело немного продвинулось вперед.
Мальчик в подтяжках повел нас на веранду, затем внутрь, и в доме нас встретил еще один мальчишка. Я не дал бы ему больше восьми лет, но на нем было двубортное пальто и шляпа в тон. Он выглядел как те дети, которых бабушки обычно называют «мой маленький мужчина» и перед которыми все время лебезят. Он осторожно шагнул нам навстречу. С его лица не сходило хмурое, недовольное выражение.
Я Джозеп, и я здесь за старшего. Зачем вы шныряете в нашей петле и шпионите за нами? Голос его был более низким, взрослым, чем я мог ожидать от мальчишки его лет и роста. На мгновение я растерялся, решил, что он шевелит губами под фонограмму.
Мы ищем очень опасных людей, заговорила Нур. Точнее, тварей. Мы считаем, что они пробрались в вашу петлю.
И привели с собой пусто́ту, добавил я. Эти существа очень опасны.
Да, фыркнул он. Я знаю, что такое пусто́та.
Я могу их видеть, сообщил я. И выслеживать.
Джозеп слегка поднял брови, но я не знал, что означает его реакция может быть, он не поверил мне, а может, мои слова произвели на него впечатление.
Твари ищут какой-то череп. Но не простой, а особенный, заговорила Нур. У вас здесь есть что-нибудь подобное?
Брови мальчика в шляпе поднялись еще выше.
Мы оживляем мертвецов. Черепов здесь много.
Я продолжил:
У нас есть команда, они ждут у входа в петлю. Это наши друзья и имбрины. Нам уже приходилось иметь дело с этими тварями, и мы знаем, как их обезвредить.
Вам всего лишь нужно впустить сюда наших друзей, сказала Нур. Раньше, чем твари найдут этот этот череп. Альфа-череп.
Джозеп сухо закашлялся.
Прошлой ночью злобные и жестокие незнакомцы вломилась к нам с угрозами и требованиями. Они привели с собой чудовище, которое сейчас терроризирует улицы нашего мирного городка. А теперь являетесь вы, рассказываете какие-то невероятные истории и говорите, что у нас на пороге стоит маленькая армия. Я был бы сумасшедшим, если бы позволил вашим друзьям войти. Строго говоря, согласно принятому протоколу мне следует отдать приказ о вашем немедленном уничтожении.
Он бросил взгляд на мальчишку в белых штанах с таким видом, словно еще не до конца отказался от этой мысли.
Но мне кажется, что сначала нам стоит выпить лимонада.
Медленно и тяжело ступая, Джозеп повел нас в глубь особняка. Низкие потолки, густые тени, странные, неразборчиво бормочущие голоса, мебель из черного дерева. В каждой комнате я замечал какие-то растения, которых, кажется, на этой планете не существует; они цвели почти в полной темноте. По углам стояли взрослые, мужчины и женщины, неподвижные и бесшумные, словно кошки.