Здравствуйте.
Витька резко обернулся. В метре от него стоял неизвестный пацан. Как он так незаметно подкрался?
Ты кто?
Локус Алмазов, тот широко улыбнулся. Ты тоже сталкер?
Да.
Пацан прищурился, изучая взглядом Витьку.
Непохож.
Эт почему непохож? Я самый настоящий сталкер, только вчера был в поле и такого повидал, что тебе и не снилось, малявка.
Кобальта знаешь?
Он мой, Витька прервался и добавил с гордостью в голосе. Напарник.
Похоже, его все тут знают и уважают. Говорят, он самый смелый, самый отважный. И добрый.
Витька неуклюже покивал. Самый сусамый.
Много говорят всякого. Только я знаю о нем больше, чем кто либо другой.
Пацан плюхнулся на диван и выпучил глаза.
Расскажи.
Еще чего. Малой ты еще для таких историй, да и времени у меня нет.
Попроси Кобальта отвести меня к Игнатову.
Кому?
Профессору.
Из Кремля, что ли?
Из НИИ.
А это где?
Локус взял с тумбочки блокнот, что то написал в нем ручкой, протянул Витьке. Какой то бессмысленный набор цифр.
Он очень ждет меня тут, добавил пацан.
Зачем?
У меня для него сообщение от папы. Очень важное.
А где твой папа?
Умер вчера, с безразличием в голосе ответил Локус.
Вот как. Сочувствую.
Из коридора, натягивая майку на выпирающее волосатое пузо, вышел Ток. Волосы у него, как всегда, грязные, растрепанные, на брюках дырки, хотя новых спецовок на складе полно. Лень ему дойти и взять.
Эй, обратился Ток к пацану. Говорил же, не выходи из комнаты. Иди играй в игрушки, я скоро вернусь.
Локус подмигнул Витьке и пошел спиной вперед, не сводя с него взгляда. Витьке почему-то на мгновение стало не по себе. Какой-то странный пацан, холодом от него несет.
Эт кто? спросил он, когда Локус исчез за дверью.
Проклятие мое, вздохнул Ток. Подарок от твоего дядюшки.
Чего?
Неважно. Зачем зашел? Я тороплюсь. Генератор в подвале залило ливневка, проститутка, не выдержала.
Ток накинул на плечо сумку с инструментами и уставился выжидающе на Витьку.
Они вышли из квартиры.
Тут дело есть, заговорил Витька. Мне надо в Кремль попасть.
Нафига? спросил Ток.
Надо. Можешь помочь?
Ты вообще понимаешь, о чем просишь? Ток подумал и тут же ответил за него сам. Видимо, не понимаешь.
Ты бывал там много раз, может ходы какие секретные знаешь? Я никому не расскажу, обещаю.
Ток расхохотался.
Але, Витек, очнись. Это тебе не по заброшкам лазить, это Кремль. Если хоть на десять метров к стене подойдешь, гвардеец башню твою бестолковую снесет. Кремль он захотел посмотреть Турист, блин.
Мне человеку надо помочь. Дело жизни и смерти. Помоги же, ну. Пожалуйста.
Ток внимательно посмотрел на Витьку, тяжко вздохнул.
Короче, попасть туда можно двумя способами: либо ты гражданин, либо тебя сопроводит гражданин под расписку. Больше вариков нет. Официальные визиты, понятное дело, не в счет.
Витька задумался, почесал подбородок.
А у тебя есть гражданины знакомые? Ну, кого можно попросить провести человека.
Брови Тока взлетели на лоб и так же быстро вернулись на место.
Есть парочка. Товарищи, так сказать, по бурной молодости. Раскидала судьбинушка по разным окопам, но нас еще многое связывает.
Попросишь их помочь? спросил Витька с надеждой.
За просто так что ль?
Надо платить?
Але, а ты как думаешь? Мало ли кого ты приведешь, а вдруг террориста?
Он не террорист.
Неважно. Риск высокий, значит, плата вперед.
А сколько надо денег?
Две штуки.
Чего?
Фляг, чего
Две тысячи?! вскрикнул Витька. Ты охренел? За такие бабки я гражданство туда куплю.
Ага, валяй. Только про меня не упоминай, когда тебя гвардейцы за яйца подвесят. Короч, Витек, бывай давай.
Дождавшись, когда Ток уйдет, Витька вытащил из кармана сверток и положил на подоконник. Развернул. Монеты блестели на свету, словно драгоценные камни. Две тысячи фляг. Витька сроду не держал столько в руках.
Деньги он нашел в сумке упитанного дружинника и незаметно стащил. Поначалу хотел рассказать дяде, но тот был так зол на него, что ни слова не обронил по пути назад. По возвращении хотел отдать деньги в казну, но и тут какое то внутреннее чувство его удержало. А теперь как быть? Если рассказать сейчас, спросят почему молчал так долго, обвинят, что прикарманить хотел. Батя скажет, мол, как тебе Витька доверять теперь? Ты сплошное разочарование. Выгонит из сталкеров, и что он будет делать? Снова к Току в подмастерья? Уж лучше с крыши сигануть.
Сзади послышались быстрые шаги. Витька судорожно собрал сверток, сунул в нишу под подоконником. Тяжелая рука схватила его за плечо, дернула на себя. В Витьку уперлись глубоко посаженные искрящиеся глаза Кобальта.
Ты зачем к нему ходил? О чем говорили?
Ты это следишь за мной, что ли? И чего это я должен отчитываться? Я тебе больше не ребенок!
Витька выпрямился, пытаясь не выглядеть испуганным, хотя внутри у него все сжалось тисками. Кобальт взмахнул кулаком у его лица. Витька отдернул голову, закрылся рукой.
Если хоть слово ему растрепал
Тогда что?! выкрикнул Витька ему в лицо.
Дядя проглотил выпад, но отступать не собирался.
Всему Миду конец придет, вот что. Нас всех перебьют. Усёк?
Усёк. Не тупой.
Кобальт отступил на шаг. Какое то время они молча смотрели друг на друга.
Хочешь знать, почему я заплатил им? спросил Кобальт.
Витька кивнул.
Жизни людей стоят дороже пяти фляг и моего эго. Я бы их потом вернул в двойном размере. А знаешь, почему мы оказались в жопе? Потому что ты промолчал.
Так это я виноват, что тварь появилась?
Ты должен был предупредить их, как только увидел ее.
Витька почувствовал, как закипает.
Эти уроды заслужили смерть.
Они люди. Настоящие наши враги твари.
Твари не те, что с зубами и когтями. Гортранс наши враги, и ты слепой, если этого не видишь. И я не собираюсь глаза закрывать, когда они ноги о нас вытирают.
Твари не те, что с зубами и когтями. Гортранс наши враги, и ты слепой, если этого не видишь. И я не собираюсь глаза закрывать, когда они ноги о нас вытирают.
Ты, молокосос, еще ни черта не понимаешь в этой жизни. Надеюсь, поймешь, когда не будет поздно.
Кобальт развернулся и пошел по коридору.
А ты будто много понимаешь?! крикнул Витька вслед. Давай уходи. Тебе не впервой родных людей бросать.
Кобальт остановился, резко развернулся. Его глаза вспыхнули, лицо скривилось от ненависти. Он побежал к Витьке, схватил его за шею, нагнул. Витька обхватил его руками за пояс, стараясь удержаться на ногах.
Кобальт двинул ему коленом в лицо. У Витьки поплыло в глазах. Еще один такой удар вырубит его, и тогда дядя найдет монеты.
Витька произвел отчаянный слепой выпад назад и зарядил Кобальту локтем в лицо.
Они расцепились и прильнули к разным сторонам коридора. Отдышались. У дяди красное капало из носа, лицо Витьки заливала кровь из рассечённой брови.
Кобальт встал. Витька тоже вскочил на ноги, готовясь защищаться.
Ты больше не сталкер!
Вытерев нос тыльной стороной ладони, дядя побрел по коридору.
Витька скатился по стене. Кровь и слезы капали ему на грудь.
ГЛАВА 4
Шепот множества голосов, неразборчивый лепет, в котором угадывались нотки радости и ненависти, насмешек и страданий. Локус слышал голоса, сколько себя помнил. Там, в бункере, шепот доносился издалека от стен, потолка и земли. Временами пропадал, потом появлялся снова. Отец говорил, что сыну просто кажется, называл голоса фантазией неокрепшего детского ума. Когда становилось совсем невыносимо, отец давал ему лекарства, и тогда шепот исчезал.
Когда Локус выбрался на поверхность, шепот появился вновь. Здесь, среди множества незнакомых ему звуков, нервозных и пугающих, шепот был самым привычным и родным. Он стал громче, преследовал повсюду. Локус уже не мог игнорировать его, не мог заглушить. Шепот въедался в голову, заполнял собой мысли, мучил.
Локус не понимал, что хотят от него неведомые голоса, но готов был выполнить любую их волю, лишь бы они замолчали.
Высокие потолки и мраморные колонны Мида восхищали. Локус видел в своей жизни только металлическую мебель, а здесь она сделана из дерева. Когда то дерево произрастало в лесу на протяжении многих многих лет, затем было срублено людьми, вывезено на лесопилку, там из него напилили доски, отправили на мебельную фабрику, а уже оттуда готовая мебель отправилась сюда.
Стоило ли это таких страданий?
Человек, сидевший за этим столом, на этом стуле, хранивший вещи в этом шкафу, не мог и представить, что когда нибудь мальчик по имени Локус будет прикасаться к его наследию.
К его праху.
Кшшшшммшшш хмммссс
Здравствуйте, я Локус Алмазов.
Привет.
Высокий худощавый мужчина с черными волосами и смуглой кожей стоял в дверях и с любопытством смотрел на незваного гостя.
Ты к кому?
Вы Арарат?
Для тебя дядя Арарат, мужчина улыбнулся широкой доброжелательной улыбкой Ты к моей младшей дочери? Неужто ухажер?
Я к вам. У меня серьезное дело.
Хмм, ну что ж. Если настолько серьезное, тогда входи.
Окна квартиры выходили на сад, спрятанный от внешнего мира стеклянной купольной крышей. Вместо живых растений, на постаментах стояли горшки с пластиковыми репликами. Их Локус сразу распознал по отливающим неестественным блеском листьям и цветущим не по сезону плодам.
Жена и дочки сегодня работают на кухне, так что чаю тебе не предложу. Итак, Локус Алмазов, кто отправил тебя ко мне и зачем?
Ваша старшая дочь и сын Матусевича каждый день уединяются наверху.
Улыбка на лице Арарата застыла, затем медленно испарилась. Мужчина мотнул головой, как бы приходя в себя.
Что ты сказал?
Ваша старшая дочь и сын
Я слышал! обрушился на него Арарат. Кто тебе рассказал эту ложь?
Мужчина быстрым шагом направился к стулу, на котором висела куртка с торчащей из кармана рацией.
Сейчас узнаю, чьи это шутки. Это Матусевич придумал так меня позлить? Я это так не оставлю Мало я ему надавал Чтобы про мою дочь распускать такое
Они любят друг друга и мечтают пожениться.
На этих словах Арарат, склонившийся к рации, замер.
Она боится вам рассказать, боится, что вы расстроитесь, продолжал Локус.
Повисло долгое тягучее молчание. Арарат так и стоял, полусогнувшись, сбивчиво дышал.
Моя Сюзанна и этот как его Семен вроде. Не может быть. Она бы так не поступила. Она умная девочка и должна понимать, что он чужой для нас.
Вы сами говорили: «Старые правила смыло темной водой».
Я говорил, Арарат в ужасе взглянул на Локуса. Откуда ты знаешь? Кто ты такой?