Логического объяснения такому поведению нет. Понятно, что старик не прячется и демонстративно не боится. Но зачем это ему? Может, он приманка оробосцев? Слишком топорно, так они не делают. В «Недремлющем Оке» работают профессионалы.
Более того, беглый големщик, похоже, устраивает шум искусным образом, а ведь у него не должно быть ни посоха, ни амулетов. Никос снабдил? По всем канонам, конечно, такого не может быть. В смысле второго посоха, а не горсти амулетов, но что-то сыщику подсказывало, что в случае с Никосом этот вариант исключать нельзя. И если да это плохо, потому что Тристис как раз везет изъятый посох бывшего тюремного настройщика манонасосов в качестве главного мотива к сотрудничеству.
В общем, масса времени, чтобы разработать стратегию разговора, но при этом острейший дефицит достоверных данных одни домыслы, оперировать которыми попросту глупо. И что тогда? А ничего Когда перед глазами туман и серая муть, хочешь не хочешь идти приходится на ощупь. Без вариантов.
Тристису это не нравилось, совсем не нравилось. Мало того что подобный подход ставил под сомнение успех всего предприятия, вдобавок сам сыщик в таком положении находиться не привык и чувствовал себя не в своей тарелке.
Глава 4
Толлеус. Соседи
Деревня Лысовка под Боротоном
В загоне химер все было спокойно никакие хищники не могли проникнуть через невидимую стену. Деревенским о таком приходилось только мечтать. Местный староста еще в первый день приходил любопытствовать насчет волшебной защиты для коров, но договориться с искусником не вышло. Хорошую сумму селяне предложить не могли, а при этом требовалось оградить значительную территорию для их стада.
В принципе загон мог стоять долго, подпитываясь прямо от заключенных внутри мохнаток. Частые вояжи старика на поле были связаны с тем, что приходилось переводить стадо с места на место: нельзя долго пасти на одной лужайке скот, хоть обычный, хоть чародейский.
Выполнив работу, Толлеус подзарядил свой жилет, и парочка отправилась в обратный путь. На вершине холма искусник снова задержался. Но нет, не видать ни гор, ни домика-крепости, ни озера. Только край полей, под струями дождя кажущихся серыми, и в другую сторону убогие деревенские домики. Даже отсюда они выглядели неважно какие-то косые, дряхлые и неухоженные. Такое часто бывает в старых поселениях: как срубит хозяин избу, так потом в ней живет его старший сын, потом внук и так далее, пока не пройдет лет двести. Пока дом не развалится, никто его перестраивать не будет. Подлатают и дальше живут.
Телега со скрипом потащилась под гору, выворачивая к крайней избе. Оболиус занялся лошадью, а старик прошел в дом, стаскивая плащ и башмаки. Финна уже сварила похлебку: из горшка поднимался пар, наполняя помещение запахом разваренной свеклы. Теперь же она засеменила навстречу важному гостю, принялась хлопотать над его вещами, развешивая их сушиться у печки. Толлеус устало плюхнулся на низкий табурет и вытянул ноги к огню. Появился помощник и тут же повторил маневр своего учителя с той лишь разницей, что повесил плащ сам.
Господин! обратилась хозяйка дома к искуснику, раскладывая большой деревянной ложкой похлебку в широкие плошки. Солнце сегодня сквозь тучки-то на чуть-чуть А все одно хорошо. Да?
Старик медленно кивнул, не поворачивая головы, занятый своими мыслями.
Так это неспроста! Большой чародей с самой столицы! Это он! поспешила старушка поделиться последними сплетнями. По приказу самого императора! Чтобы, значит, проклятущая туча отсюда куда подальше фьють! И хозяйка изобразила сухонькой рукой завиток, означающий, как чародей разделался с ненастьем. А то ведь иначе без урожая все земли, а значит, и казна без налога! Во как!
Искусник промолчал, но тут к новостям проявил интерес Оболиус:
А что, бабка Финна, чародея того на пять минут только хватило? Дождь как шел, так и идет себе!
Старушка поджала морщинистые губы, смерив рыжего выскочку недовольным взглядом. Видно было, что, окажись здесь простой мальчишка, она бы сейчас же научила его уму-разуму хорошим тумаком. Однако она все никак не могла определиться со статусом парня, поэтому до рукоприкладства дело не дошло. После некоторых раздумий Финна сказала:
Отчего же только на пять минут? Еще как не на пять! Это ж цельный Повелитель Чар, а не кто-то там. Карета золоченая, жеребцы в дорогих попонах, челядь в камзолах, точно господа. Ей-ей, ручкой раз и проклятие тю-тю! А что дождь, так теперь ненадолго! Остаточки! То от старосты весть, не пустозвонство какое, поспешила она сослаться на чужой авторитет.
Оболиус посмотрел на учителя, который не то дремал, не то просто задумался, и, не найдя поддержки, пожал плечами.
А что за замок красивый на берегу стоит? перевел он разговор.
Какой такой замок? нахмурилась Финна.
Ну, с красной крышей. Небольшой такой, на холме!
Да какой там замок, махнула рукой старушка. Дом это чародейский.
Тут живет чародей? навострил уши очнувшийся Толлеус.
Раньше. Да только уже второй год, как нет его.
И кто там теперь живет?
Да никто! Дом-то непростой! Сперва-то, понятное дело, слухи. Так двое пацанов чуть постарше этого, бабка ткнула скрюченным пальцем в сторону Рыжика, только глупее, потому что без спросу туда шасть. И всё, ни слуху ни духу.
Умерли? Отчего?
Темное дело. Они ж безвозвратные: ни тел, ни следов. Может, вообще не туда, может, на озеро, а водица холодная. Али в лес за ягодами, а там волки злющие люди-то догадливые задним умом. Но, со слов приятелей, как будто к чародею в гости. Староста наш враз общий сбор. Только прежде чем всей деревней на поиски, надо к господину Гласусу хозяину замка этого. Надо, да где он? У нас тут одна женщина, Проська, третий дом от правого края Так она раньше у чародея в доме по хозяйству. А потом вдруг все сама туда больше ни ногой. Нет господина, а лошадь его тут, у Проськи в хлеву. И как он там без продуктов-то? Никак! Похоже, беда! Слухи тут как тут. Только как есть на самом деле, никому не ведомо.
От длинной тирады Финна раскраснелась и умолкла. Но, видя, что слушатели терпеливо ждут, перевела дух и продолжила:
Ну так вот, весь честной народ к Проське, чтобы, значит, она, как раньше, туда за новостями про ребятишек да назад. А она ни в какую. Вроде как страх у нее. А что там страшное ни единого словечка. Дрожит вся и бледнеет, а что, почему ни гу-гу. И мысль у всех такая, что вроде как ничего эдакого в доме том нету вовсе. А Проська просто глупая баба. Мужики к старосте: как дальше-то? И тишина мыслей нет. Один так, другой эдак всё не то. Час впустую. Наконец у кого-то складные слова: как будто хозяин сперва в отъезде по важным делам, а теперь вот домой, а там ребятня. Он их цап за воровство и под замок. Ну, батьки ихние к господину Гласусу. На обмен за бестолковых отпрысков своих службу какую али харчи. Пацанье же, по малолетству какой с них спрос? А коли нет там никого, то тогда уже можно с ватагой мужиков в лес да на озеро с бреднем. Так вот, двое их, отцов-то. Первый Спас, мужик здоровый, а второй мелкий да хромый, у него это вместо имени давно Хромый. А при рождении Как же?.. Эх, чтоб его! Финна досадливо плюнула в угол, сморщилась и тут же стала стирать плевок, рассказывая дальше: Так вот, с его слов, Спас торопыга, первый за ворота шасть! По мне, так неспроста Хромый сзади. Трусоватый он, это точно. Поди, специально топ-топ нога за ногу, чтобы без него как-нибудь. Задумка такая хитрая у него. Ну и Спас не дурак, а с пониманием и добрый вдобавок. Вот он один в ворота тук-тук и внутрь. И вдруг крик изнутри страшный такой и все, нет человека.
Чем же дело кончилось?
Тьфу ты! возмутилась Финна. Я ж тут битый час как сорока «тыр-тыр-тыр», чтобы с чувством, с пониманием, а он «дальше» да «дальше»! Эк нетерпеливый какой! И тут же, мелко задрожав, поспешно принялась извиняться: Ох, господин, это я, старая, не со зла, а по глупости! Голова-то того, уже плохая совсем
Толлеус махнул рукой, останавливая поток самобичевания, и старуха, опасливо сжавшись, продолжила рассказ:
А и все. Хромый за ворота ни-ни. Назад да вприпрыжку. А потом как? Можно по-всякому. Этот так: «Ведьму надо!» Где она, известно, только где же монеты? Сразу-то, конечно, столько ни у кого нету. Он урожай на базар, еще из утвари кое-что туда же. И через месяц готово! И она сразу тут как тут. В черном вся, зато волосы белые-белые, хоть и молодая. А любопытно же всем, целая толпа за ней. Только зазря все. Тряпица у нее от рубашки пацаненка али какая иная, уж ведьма и так ей и сяк и никак. «Зло в доме, нельзя туда. И живых внутри нету, а неупокоенные есть». Вот и конец. Уж если даже ведьма ни-ни-ни, то нам-то куда? Мертвые, когда они не мертвые, это чародейская вотчина, нам бы что попроще. Топор али рогатина тут не помощники это яснее ясного, а дураков в деревне нет. Эх Финна горестно вздохнула: Плохо. Не по-людски это, когда без похорон.
А зачем пацаны полезли к чародею? спросил старик, ожидая услышать сказку о несметных богатствах.
Известное дело из глупости. Мол, смелые да удалые. Чтобы потом гоголем перед товарищами туда-сюда.
А где мне найти этого Хромого? Поговорить с ним хочу.
Старушка безнадежно махнула рукой:
Покойник он. А покойники они неразговорчивые
Отчего он умер? быстро спросил искусник, заподозрив действие проклятия.
После того случая он что ни день, то пьяный. Ну как пьяный Не совсем, а чуть-чуть, но все-таки. А скотина разная, особливо кони, к этому делу с осуждением. Только тут не конь, а бык племенной. Хромого-то жинка баба боевая, на крики сразу с лопатой в стойло, да только куда там! Бык-то здоровенный, злющий. Рогом ее да к теленку в ясли. А если бы нет, так и всё обоих в одну могилу.
Хозяин! нерешительно подергал старика за рукав Оболиус. Мы ведь не пойдем туда?
Было утро следующего дня, дождь кончился еще ночью и как будто на этот раз успокоился насовсем: серые облака все еще затягивали небо, но само оно стало значительно выше, что вселяло надежду. Путники смотрели на чародейский дом у озера, вновь остановившись на своем любимом месте, откуда открывался замечательный вид на деревню, поля и далекие горы. Вернее, смотрел только Толлеус, причем довольно долго, а его ученик, терзаемый смутными страхами, приплясывал вокруг, вглядываясь в морщинистое лицо старика, ища в нем опровержения своих подозрений.