Последние дни. Том 1 - Тим Пауэрс 19 стр.


От удара плечами угол стеклянного полотна с резким скрипом выгнулся наружу, Кокрен и Пламтри перевалились через подоконник и рухнули на холодную цементированную отмостку под стеной. Пламтри успела сгруппироваться и ловко приземлилась на твердую дорожку, а Кокрен ушиб колено о подоконник, согнулся, выпал из окна головой вниз и рухнул, больно ударившись выставленными руками и макушкой; когда же его ноги выскользнули из пролома, он фактически стоял на голове и еще успел подумать, что его спина вот-вот сломается.

Но в следующий миг он упал, Пламтри помогла ему встать, и он, преодолевая головокружение, захромал через темный двор (прожектора там тоже выключились), волоча ее за собой, а Пламтри все время шептала, что совсем ничего не видит, хотя Кокрену мутного света полумесяца хватало, чтобы не натыкаться на врытые в землю столики, и он довел ее до забора, за которым находилась автостоянка, туда, где шесть часов назад стояли и разговаривали он и Лонг-Джон Бич.

 Листья винограда сыплются дождем  догнал их вопль, прорвавшийся сквозь разбитое окно.

Запах воздуха зимней ночи показался Кокрену резким, как дым сигарет с ментолом, но благодаря ему в голове у него более-менее просветлело, и он смог подтащить и крепко установить у забора из острых пик одну из скамеек; тут на стоянке появились двое охранников на велосипедах, мчавшихся сломя голову от главного здания больницы (вероятно, к воротам на территорию), но ни один из них ничего не крикнул и не посветил фонарем на Кокрена, который помогал Пламтри взобраться по круто стоящей скамейке.

Пальцы ее здоровой руки уцепились за верхнюю тонкую перекладину, она быстро подтянулась и спрыгнула, а когда ее подошвы стукнули о землю, Кокрен уже карабкался по скамейке вслед за своей спутницей. Он тоже спрыгнул, чуть не шлепнулся носом, но тут же выпрямился и вскинулся бежать.

Но Пламтри поймала его за плечо.

 Не подавай виду, что убегаешь,  почти беззвучно сказала она и взяла его под руку, поморщившись, когда задела разбитыми костяшками его локоть.  Очень удачно, что мы мужчина и женщина. Просто веди себя, как обычный парень, гуляющий с девушкой около дурдома, понял?

 Понял.  Просунув свободную руку между прутьями ограды, он оттолкнул скамейку; грохот, с которым она упала на бетонное покрытие двора, пропал в оглушительной какофонии, лившейся из разбитого окна.  И как же зовут мою девушку?  спросил он, когда они в тени деревьев направились довольно быстрым шагом, несмотря на совет, вдоль ограды в сторону переулка, выходящего на Роузкранс-бульвар.

 Я снова Дженис. Коди только что примчалась назад, будто ею из пушки выстрелили, так что не рассказывай мне, что случилось, ладно? А не то окажетесь на пару с Валори. Мне достаточно знать, что ты согласился сбежать и что это нам удалось.  Она взглянула на него с напряженной улыбкой.  А теперь давай сделаем вид, будто нас тут никогда не было.

Кокрен кивнул; его дыхание немного подуспокоилось, но сердце продолжало отчаянно колотиться.

 Как говорится, вали-вали, да только не в штаны,  рассеянно откликнулся он. Впереди он видел угол забора, и у него едва хватало выдержки на то, чтобы еще больше не прибавить шагу.  Да, я в конце концов согласился.

Он вспомнил ботинки, которые купила ему Нина, отличные прогулочные ботинки из натуральной кожи. Они были всего на одну восьмую дюйма шире его обычной обуви, но, надевая их, он то и дело задевал мебель, цеплялся за закраины ступенек, поднимаясь по лестницам, и спотыкался о предметы, которых вроде бы вовсе не было на его пути, и ему пришло в голову, что в привычных старых туфлях, в которых он ходил каждый день, он, должно быть, с каждым бездумным шагом неуловимым образом избегал столкновений.

«Какой же величины башмаки я обул сейчас?  с наигранной бравадой спрашивал он себя.  Сейчас я иду, как обычно, но совсем недавно столкнулся с мужиком, способным разговаривать голосом моей умершей жены и дотянуться до меня рукой, которой у него вовсе нет, через всю комнату и схватить ею, и я самым дерзким образом сбежал от доктора, который хочет запереть меня в дурдоме и лечить электрошоком женщину, которая которая мне очень симпатична, и она утверждает, что на самом деле в ней несколько разных личностей, одной из которых я не нравлюсь, а еще одна, по ее словам, мужчина»

Он с содроганием втянул в себя воздух и покрепче прижал локтем руку женщины, потому что испугался, что может выпустить ее и броситься бежать уже от своей спутницы.

«И который, похоже, способен,  продолжал он, заканчивая мысль,  вызвать по своей воле настоящее землетрясение».

«Может быть,  думал он,  на мне сейчас, фигурально выражаясь, вовсе нет обуви. Пальцы на ногах по большей части расшибают те, кто ходит босиком».

 Ты тоже видела все это, да?  мягко спросил он.  Призраков И  Она не желает сейчас ничего слышать о землетрясении.  Сверхъестественные явления.  Он говорил сбивчиво, даже удивляясь тому, что заговорил о самой сердцевине безумия, но ему позарез нужно было убедиться, что в этом жутком новом мире у него действительно есть спутник.

«И который, похоже, способен,  продолжал он, заканчивая мысль,  вызвать по своей воле настоящее землетрясение».

«Может быть,  думал он,  на мне сейчас, фигурально выражаясь, вовсе нет обуви. Пальцы на ногах по большей части расшибают те, кто ходит босиком».

 Ты тоже видела все это, да?  мягко спросил он.  Призраков И  Она не желает сейчас ничего слышать о землетрясении.  Сверхъестественные явления.  Он говорил сбивчиво, даже удивляясь тому, что заговорил о самой сердцевине безумия, но ему позарез нужно было убедиться, что в этом жутком новом мире у него действительно есть спутник.

 Костыль, не вынуждай меня выпадать из времени.

 Прости.  От этой резкой реплики в его лице всплеснулся жар, и он постарался не дать ноткам обиды пробиться в голосе.  Не обращай внимания.  «Ни в коем случае нетревожить ее,  с горечью сказал он себе,  разговорами на неприятные для нее темы, которые могут быть важными для тебя: например, о своем душевном здоровье».

 Извини, Костыль,  тут же сказала она, пожав его локоть и склонив голову ему на плечо.  Я испугалась, что ты скажешь что-нибудь еще (что-нибудь эдакое!), из-за чего я могла бы сбежать от тебя. Нам с тобой нельзя допускать недопонимания! Да мне определенно случалось видеть такое. Бывает, что мне трудно объяснить, потому что даже нормальные вещи меняются, стоит отвести от них взгляд. Я никогда не перехожу улицу на зеленый, потому что может пройти час даже неделя между тем моментом, когда я увижу знак «идите», и тем, когда переступлю с тротуара на мостовую; я всегда иду с людьми, иногда даже держусь за чью-то одежду. Когда мне было двенадцать, мать взяла меня на похороны своей сестры, и на середине церемонии я выяснила, что это похороны ее матери, а мне четырнадцать! Думаю, что, если бы она не привела меня на другие похороны на том же самом кладбище, которое я смогла узнать, я до нынешнего дня не нашла бы обратной дороги!

Она невесело рассмеялась.

 Но и призраков я тоже видела, это точно. Я привлекаю их, они частенько приходят ко мне, рыдая, жалуются, что заблудились, и просят помочь отыскать их матерей; эти прозрачные целлофановые пакетики, вроде сигаретных оберток! Или они заигрывают и шепчут мне в ухо непристойности, будто способны сделать что-то из того, о чем говорят. Но они не могут схватить меня, я всегда лишь выпадаю из времени. У Коди и Валори не те даты рождения, что у меня, поэтому каждая из нас, когда выходит на первый план, всегда представляет собой свежую картинку, и призраки соскальзывают, им не за что ухватиться.  Он через руку, которой она держала его под локоть, почувствовал, что она вздрогнула.  Я думаю, что они, если бы смогли ухватиться за меня, сделали бы мне что-нибудь дурное, убили бы меня.

Кокрен поцеловал ее в темя.

 Но почему же их тянет к тебе?

 Потому что у меня «открыт путь к самым тайникам души, как стол накрытый». Не спрашивай меня об этом,  поспешно добавила она,  или тебе придется чмокать в макушку Валори.  Она облизала губы.  Жалко, что я не взяла полоскание.  Они свернули за угол забора и теперь шли по ярко освещенному тротуару. Мимо проезжали автомобили, и Кокрен уже видел всего в сотне ярдов светофор на перекрестке с бульваром Роузкранс.

 Думаю, теперь самое время позвонить адвокату,  сказал он,  как только найдем кафешку, где можно будет присесть и найдется телефон-автомат. У меня есть мелочь для телефона, и, думаю, я смогу изложить все дело так, чтобы убедить его перевести нам денег, а потом законным образом освободить нас от власти Арментроута.

 Кафешка была бы кстати,  согласилась Пламтри.  У меня в ботинке двадцатка, и одному только Ра известно, когда я ела в последний раз. Но юрист тебе не понадобится Коди добудет нам и денег, и место, где остановиться. И нам нужно кое-что сделать, кое с кем здесь увидеться.

Кокрен желал лишь одного как можно скорее добраться до своего дома в Саут-Дейли-Сити.

 Кое-кого увидеть?  переспросил он.  Родственников?

 Нет. Я скажу тебе, когда перед нами поставят выпивку. Спиртное подают во всех «Денни»?

 Даже и не знаю,  ответил Кокрен, которому внезапно пришлась очень по душе мысль выпить теплого «Вайлд теки» и запить ледяным «Курз».  Зато в большинстве баров подают еду.

Глава 6

 А скажи-ка, сколько нужно времени, чтобы подготовить землетрясение?

 Должно быть, много,  сказал Дефарж.

 Но, назрев, оно разом обнаруживается и все уничтожает вконец. А пока назревает, подземная работа все время подвигается, хоть ничего не видать и не слыхать. Тем и утешайся. Подожди.

Чарльз Диккенс, «Повесть о двух городах»

 Ты представляешь себе, что значит «искупить вину»?  спросила Пламтри, увлекая его через темную автостоянку к сияющему ярким белым светом фасаду кафе-мороженого под громким названием «Замороженный гигант». Кокрен заметил, что в ее голосе звучит тревога.

 Наверно, да,  ответил он, поспевая за ней и прикидывая, скоро ли им удастся выпить и поговорить. Ночью сильно похолодало, и он жалел, что в момент побега из психбольницы на нем не было куртки, и намеревался связаться с кем-нибудь в округе Сан-Матео, кто смог бы немедленно перевести ему денег или, по крайней мере, дать номер кредитной карты, чтобы снять комнату в мотеле. Все это определенно можно было бы каким-нибудь образом устроить.  Возместить ущерб,  сказал он.  Признать свою вину, если это действительно так, вернуть людям то, что ты выманила у них обманом, признать свою злонамеренность и попросить прощения.  Он улыбнулся.  А что, тот парень в «Сэвен-Илэвен» дал тебе лишнюю сдачу?

Назад Дальше