Несколько раз натыкался на адреса непонятные.
Это что? ткнул в строчку.
Почерк у обоих домушников корявый, да что с них взять, Царскосельский лицей не оканчивали. Воры давали пояснения. Один адрес вызвал вопросы. Ничем не примечательный дом, почти на окраине. Хозяйка моложавая дама под пятьдесят, судя по одежде мещанка. Что общего может быть у нее с жандармом? Любовь? Слишком велика разница в возрасте. Если бы она была моложе, это понятно.
Хозяйка куда-нибудь выходит? Кто еще в доме живет?
Воры переглянулись. Задачи выяснить не было. Павел вручил каждому по сто рублей ассигнациями.
Значит так. Ты, Глеб, будешь следить за домом мещанки. Куда выходит, кто к ней приходит. А ты, Федор, продолжаешь следить за Судейкиным.
Сложно. Он-то на пролетке едет, а мне где взять? И так уже бегал, чтобы не упустить. А я все же не мальчик.
Нанимай пролетку, затраты верну. Только слишком заметно будет. Если Георгий Порфирьевич слежку заметит, может поспрашивать жестко. Будешь молчать, рукоятью револьвера зубы выбьет.
Федор рукой взялся за челюсть.
Не хотелось бы. Я дантистов боюсь.
Прошло еще десять дней. Павел в Дворянское собрание не ходил, пока похвастать результатами не мог. Да еще случай удобный подвернулся. Был у Судейкина в кабинете на приеме, как того позвали к следователю. Арестованный давал какие-то важные сведения. Георгий Порфирьевич поколебался несколько секунд.
Павел Иванович, вы простите великодушно, я отлучусь на несколько минут и мы продолжим.
Судейкин ушел, Павел вскочил. Один шкаф открыл, другой, потом по очереди ящики стола. Ничего похожего на архив или папки с делами. Уселся в кресло, а через несколько минут и Судейкин вернулся, а Павел сделал вид, что поглощен бумагами, которые вручил ему Георгий Порфирьевич. Зато Павел уверился, что начальник Охранного отделения не хранит компромат на службе. Впрочем, Судейкин не дурак, чтобы так поступать. Отношения между ним и Павлом складывались ровные. Ни дружбы, ни неприязни. Оба сыщики со способностями, с опытом, оба чувствовали возможности другого.
Прошло еще десять дней, Павел снова встретился с ворами. У обоих вид победителей, явно что-то разнюхали.
Начинай ты, Федор.
За Судейкиным следят.
Очень интересно! Кто бы это мог быть?
Тебя самого не засекли?
Ручаюсь!
Знать бы, кто?
Студенты, молодь.
Ты проследил?
А как же! То, что студент, по тужурке видно, да и встречался с такими же.
Павел для себя решил не иначе революционеры. До того, как они устроили покушение на Александра II, убийства политические по всей России случались с пугающей периодичностью. То жандарма убьют, то губернатора, то высокопоставленного чиновника. Когда «Народную волю» практически разгромили, убийства практически прекратились. Не иначе молодь повзрослела, захотелось нервы пощекотать, романтики подполья попробовать. Вот уж дурачки, жизнь закончат на эшафоте, на виселице.
Федор, постарайся выяснить, кто следит за Судейкиным. Мне не фамилия конкретная нужна, а что за группа, кто руководитель.
Павел Иванович, я все же не жандарм, а вор.
Я же не уголовников прошу сдать, а политических. Они хотят государство развалить, устроить смуту.
Про великую Смуту, нашествие поляков каждый житель империи наслышан, всего-то двести лет прошло.
Ладно, попробую.
А у тебя, Глеб, какие новости?
Глеб из жилетки тонкую папку достал и с торжествующим видом протянул.
Где взял?
Да в доме побывал. Мадам ушла, я в дом. Замки плевые, открыл заколкой для волос.
Не наследил?
Упаси бог. Ничего не украл, хотя так хотелось. Брошка серебряная на самом виду лежала.
Для вора и в самом деле почти подвиг.
А папку где нашел?
Комнатка там хитрая есть, без окон. Замок плевый.
Там же секреты быть могли?
А то! Волос там был, наверху двери. Неаккуратно откроешь, волос упадет, хозяину сигнал, чужой был. Только и мы не первый день промышляем. Оставил все как есть. Внутри, в чуланчике этом, полки сверху донизу и папки. Я взял одну. Вот посмотреть серьезное что? Или время попусту теряем.
Замки закрыл?
Все в целости, комар носа не подточит.
Павел не знал ругать Глеба или хвалить? С одной стороны интересно посмотреть, что в папке? С другой вдруг Судейкин хватится именно этой папки? Георгий Порфирьевич педант, у него ни одна бумага пропасть не может. Насторожится, может хранилище сменить.
Ладно, Глеб, благодарю. Вот вам по денежке. Продолжаете следить. Очередная встреча здесь же через десять дней.
Павел папку себе под китель определил. По поговорке дальше положишь, ближе возьмешь. Не ровен час, кто-нибудь из жандармов увидеть может. По закону подлости наиболее вероятно событие, которое наименее желательно.
Уже дома открыл папку. Снедало любопытство, что такого там могло быть? Вверху подпись барон фон Шеин. Ну-ка, ну-ка. Вроде как барон промышленник, ни в чем предосудительном не замечен. К тому же меценат, поддерживает творческую молодежь художников, скульпторов, литераторов. Начал читать. В папке всего три листочка. Понятно стало медовая ловушка. Проще говоря любовница.
Павел папку себе под китель определил. По поговорке дальше положишь, ближе возьмешь. Не ровен час, кто-нибудь из жандармов увидеть может. По закону подлости наиболее вероятно событие, которое наименее желательно.
Уже дома открыл папку. Снедало любопытство, что такого там могло быть? Вверху подпись барон фон Шеин. Ну-ка, ну-ка. Вроде как барон промышленник, ни в чем предосудительном не замечен. К тому же меценат, поддерживает творческую молодежь художников, скульпторов, литераторов. Начал читать. В папке всего три листочка. Понятно стало медовая ловушка. Проще говоря любовница.
Глава 10
Еще одно покушение
Тоже мне, компромат. У многих чиновников они были. Другое дело, что государь был примерным семьянином, на стороне интрижек не было, и альковные связи своих чиновников не поощрял, старался удалить от двора.
Но, видимо, информатор у Судейкина серьезный. И фамилия любовницы, и адрес, и даже суммы вознаграждения от барона. Похоже кто-то из домашней челяди стучит. Без стукачей, как их ни назови агент, информатор, ни одна спецслужба работать на упреждение не может. Кто-то работает за деньги, и в каждой службе есть специальный фонд. Другие за повышение по службе, за другие преференции. А кто-то и по идейным соображениям, хотя таких меньшинство. Альтруистам Павел не очень доверял. Зачастую человек имеет далеко идущие планы. Скажем, дать порочащую информацию, столкнуть человека с занимаемой должности, чтобы занять ее самому. Как говорили древние ищите, кому выгодно.
Сначала Павел хотел папку сжечь. Неприятно рыться в чужом грязном белье. Однако эта папка подтверждает существование архива с компроматом. Запечатал папку в большой конверт и отправился на встречу с генералом. На входе охрана, в приемной адъютант. Любезный, но двери охранял, как цербер. Однако стоило предъявить визитку, как исчез за дверью, спросить разрешения, и тут же пропустил. Павел поприветствовал вояку, тот сразу предложил сесть.
Водочки, коньячку?
Воздержусь. За предложение спасибо.
Предполагаю, вы не с пустыми руками?
Правда ваша, ваше превосходительство. Есть материал, пока по одному лицу. Мне бы не хотелось передавать ему лично. Не соблаговолите ли вручить?
Павел протянул конверт. Генерал прочитал фамилию.
Барона-то за что?
Павел пожал плечами. Не он собирал компромат. Не исключено, что и на него самого что-то есть. Да только любовницы у него нет, он не денежный воротила с махинациями, не чиновник, берущий взятки.
Генерал помедлил. Хотел спросить, но не решался. Потом вздохнул.
А на меня?
Попозже. Думаю днями. Таких материалов много. Думаю смогу забрать несколько папок. Остальное придется сжечь. Времени все погрузить на подводы не будет.
Даже так?
Генерал намек понял. Если речь о подводах, то материалов много, практически на всех власть и деньги имущих.
Моя помощь нужна?
Генерал ведал армейским снабжением, должность по тем временам хлебная. Называлась начальник провиантских складов. Даже воровать не надо. Поставщики сами взятку стараются сунуть, чтобы их товар взяли, ибо объемы поставок огромные. И сапоги нужны, и униформа, и ружья, и провизия, как и упряжь для лошадей. Да всего не перечислить, тысячи позиций. Да только среди интендантов людей со специфическими навыками нет. На всех уровнях тырить научились, кто меньше, кто больше, сообразно должности.
Справлюсь.
Тогда удачи вам.
Генерал вышел из-за стола, пожал руку, проводил до двери. Это знак особого расположения. У чиновников, хоть гражданских, хоть военных, свой язык, понятный своим. Напишет начальник на письме резолюцию вверху, косо синими чернилами, то подчиненный знает отказать под благовидным предлогом. А ежели красным карандашом «удовлетворить», то в лепешку разбиться надо, а сделать.
И еще десять дней прошло. На встрече с ворами Павел услышал, что Судейкин наведывался к мадам с толстым портфелем, а вышел с опустевшим. Видимо, папки с компроматом принес. А студенты слежку за жандармом сняли, после того, как двое жандармов студента отдубасили. Дали понять, что слежка раскрыта, и если будет продолжаться, то ответные меры не заставят себя ждать.
Глеб, когда обычно мадам покидает свой дом?
Иногда на Сенной рынок ходит, через день в булошную, но быстро возвращается. И каждое воскресенье или в церковные праздники в церковь.
Мне надо помочь. Подводу с резвой лошадкой, жестянку с керосином.
Мне надо помочь. Подводу с резвой лошадкой, жестянку с керосином.
Поджечь дом хочешь, Павел Иванович?
Да дом сам загорится, от печки.
Воры ухмыльнулись.
По сотне на нос и все сделаем сами.
Тогда готовьтесь. Я дам список с фамилиями тех, чьи папки забрать надо. Десятка два, понимаю времени у вас будет мало. Остальное облить керосином и сжечь.
Уже через день Павел составил список наиболее влиятельных людей города. Причем писал печатными буквами. Попади бумага в чужие руки, по почерку установить, кто писал невозможно будет. Бумагу передал Глебу.
Подготовь мешок, папки по списку туда сложи. А листок брось в огонь сразу же. Как отъедет, лошадь и подводу хозяину возвратите, дальше уже пешочком. Не забудьте керосин и спички.
Ученого учить только портить. Хорошо бы половину авансом получить.
Павел вручил деньги. Теперь только набраться терпения и ждать. Женщина, как назло, несколько дней не выходила из дома. То ли приболела, то ли Судейкина ждала. Павлу интересно было, что их могло связывать?