Только я, кажется, единственная в мире, кто только видел это все, но не чувствовал, что происходит. Вот Демон-собака-монахи-небо-Люций они видят, чуют, реагируют. А вот я смотрю на них и для меня это просто кино. Почти беззвучное, не считая выдоха Люция.
А потом Демон просто встал с травы и подошел к нам.
Небо снова было на месте, а я вглядывалась в его черты несколько пристальнее, чем при первом знакомстве. Замечая, что на самом деле Демон не менее красив, чем Люций. Просто его слишком бурная мимика сбивала с толку и казалось, что рот у него шире, а глаза уже, чем на самом деле. Сейчас он не кривлялся и был тоньше, ярче, печальней, чем мне запомнилось. И старше. Или это кажется, потому что он не улыбается?
Взгляд изменился точно.
Они с Люцием уставились друг на друга напряженно и долго, будто вот-вот-вот, сорвется камешек с далекой вершины и они вцепятся друг другу в глотку.
Вот тут я почувствовала все их мысли сталкивались друг с другом где-то посередине и в воздухе только что фейерверки не взрывались, разбрасывая вокруг ядовитые стальные звезды. Я решила как-то снизить накал безмолвного общения:
Ради этого ты меня сюда и тащил? я толкнула Демона кулаком в грудь.
Двух зайцев одним ударом, Демон показал клыки больше Люцию, чем мне, да и взгляд на меня не перевел, но все-таки символически это была улыбка.
Наверняка можно было вытащить Люция и где-нибудь поближе!
Можно, Демон перевел взгляд на меня, снова растягивая губы в лягушачьей улыбки, и одновременно с этим руки Люция легли мне на талию, надавили, словно он пытался что-то этим сказать или о чем-то предупредить.
Ииииии?
Но зачем? хохотнул Демон. Какая тебе разница? А мне приятно! О, как мне сейчас приятно, тебе в жизни не получить такого приятно, даже если и я, и братец будем трудиться над тобой одновременно!
Тварь выдохнула я.
Ты тоже ничего, и его рука прошлась по моему бедру, ловко избежав встречи с рукой Люция.
Тот же дернул меня к себе, разворачивая и сжимая длинными пальцами мое лицо. И зло прошипел, выпуская клыки:
Так блять! Ты зовешь так только меня!
То есть к «твари» он ревнует, а к тому, что меня посторонние мужики лапают нет! Нормально.
То есть к «твари» он ревнует, а к тому, что меня посторонние мужики лапают нет! Нормально.
Я вырвалась, хотя мне очень хотелось, чтобы угрозы закончились поцелуем, но кажется, всем было не до этого.
Почему я ничего не видела и не чувствовала? требовательно спросила я у них обоих, снова сцепившихся взглядами. Только на этот раз у Демона дрожала верхняя губа, будто он готовился оскалиться и зарычать.
Тебя защищала тьма внутри. Скажи ей спасибо.
А теперь что? Какие планы у господ древних вампиров? я скрестила руки на груди, чтобы было не так заметно как меня трясет.
Черт его знает, что тут происходило и еще произойдет, но я все еще пыталась впихнуть в себя понимание, что «тьма», которая меня защищает она внутри. И что Демон теперь
Я не знала, что я сделала. Как будто попыталась принюхаться или прислушаться. Причем одновременно. Но оно помогло я вдруг разом, как будто переключили канал, ощутила, что Тьма действительно во мне. И то ощущение от Демона, что я улавливала в подвале запах темноты теперь со мной, а не с ним. Зато он Как до предела надутый воздушный шар. Если провести пальцами по его коже она заскрипит и заискрится от силы, наполняющей его.
Силы смертей десятков и сотен тысяч умерших здесь кхмеров. И если можно считать упокоение где-то внутри древнего вампира сортом погребения, то они теперь действительно упокоились. Ни хрена не с миром, но такую роскошь себе мало кто может позволить.
А вот Люций
Мне стало любопытно, и я взяла его за руку, заслужив взгляд с толикой любопытства. Он не искрился и не источал силу. Но он был похож на эти камбоджийские деревья, оплетающие развалины храмов тянешься, чтобы почувствовать предел его силы и не можешь понять, где кончаются ее корни-ветви-щупальца, пронизывающие все вокруг. Они пробираются глубоко в землю, оплетают сетью небеса, протыкают окружающих. У меня не меньше десятка его корней проросло прямо сквозь сердце. Это логично мы были связаны. Но мне не понравилось то, как, выходит, беззастенчиво он питался мной. Не только кровью.
Но это могло подождать.
Главное я теперь видела эти черные дымки на земле сама. Их осталась считанная сотня. Редкие, курящиеся по всему травяному полю то тут, то там.
Демон заметил, что я смотрю в ту сторону, где их было десятка два в одном месте. Почему он не забрал себе и их?
Это красные кхмеры. Те, кто пытал и убивал. Здесь заключенные вырвались и толпой напали на надсмотрщиков.
Ты не стал брать их?
Демон скривился.
Ясно.
А теперь что?
Снова взгляды Люция и Демона друг на друга, словно они каким-то образом обмениваются мыслями. Может быть, если кого-то знаешь достаточно долго, магия для этого и не требуется?
Да, Люц, что? с усмешкой спросил Демон, и мне не понравился тон этого вопроса.
Ну как что? Отправляемся в Тай, и на лице моего вампира было такое предвкушение, что мне это сразу не понравилось.
Серьезные вопросы оставим на потом? Демон протянул Люцию ладонь и тот пожал ее.
Есть вещи, ради которых может подождать что угодно, отозвался он.
2.6 Секс-курорт для вампиров
Граница между Таиландом и Камбоджей граница двух миров. Несмотря на то, что пересечь ее гораздо проще, чем любую из российских, разделяет она настолько две непохожие страны, что я никак не могла поверить своим глазам.
Особенно после моего бегства от Люция, когда я моталась по Европе и менялся только язык на вывесках. У этих язык тоже сменился с одних непонятных закорючек на другие непонятные закорючки, так что тут я даже не обратила внимания.
Но сменились и люди кхмеры говорили на очень чистом английском, да и не только английском. У них вообще были способности к языкам. Ели в Камбодже европейскими приборами. Люди были наивными и открытыми. Очень независимыми и почти не религиозными. И любили гостей.
Тайцы даже выглядели иначе. Их кожа была золотистой, глаза настороженными и несмотря на улыбки, мне казалось, что они оценивают меня и невысоко. Ели тут палочками, на каждом углу стояло маленькое святилище для духов, а английский был местной версией чудовищного чинглиша, мало похожего на оригинал.
Я была зла.
Я была зла на вампиров, но раздражалась на несчастный Таиланд.
Хотелось белого песочка, лазурного теплого моря, пить сок прямо из кокосов и много-много манго! Чтобы слоны, обезьяны, тигры, золотые Будды и белоснежные храмы.
Вместо этого я получила несколько часов в машине в компании двух вампиров.
Вел Демон.
А твоими темными тропами нельзя побыстрее?
Теперь тропы умеешь только ты.
Я не умею.
Значит нельзя.
Люций сидел спереди рядом с ним, задрав ноги на приборную панель и комментировал проезжающие машины, плантации риса и банановых деревьев, рощи каучука, торговые лавочки и манеру вождения своего приятеля. Частично по-русски, частично на других языках. Причем, кажется, когда он заметил, что меня это бесит, русский почти совсем пропал.
Еще я получила бледно-желтое грязное море, заваленные мусором улицы и высоченное черное здание гостиницы в центре города, из которого не было видно даже того моря.
Почему Паттайя! Почему хотя бы не Бангкок?! стенала я, правда, развалившись на широченной кровати в безупречно черно-белом стильном номере. Горничная сообщила, что этот корпус гостиницы открыли только на прошлой неделе.
Уборщицы тут встречались через каждые десять метров: они надраивали все блестящее, подметали все горизонтальное и смахивали невидимую пыль со всего, что теоретически могло ее притянуть.
Еще я была зла потому, что так и не побывала на озере Тонлесап. И толком не посмотрела Ангкор Ват. Но, думаю, участие в темном ритуале засчитывается за экскурсию. Теперь я не хотела пропустить вообще ничего ни манго, ни креветок на гриле, ни кокосов.
Люций игнорировал мои вопли, будто их и вовсе не было, но голодным взглядом проводил горничную. Вероятно, к вечеру у персонала начнется массовая анемия. Это если он будет добрый. Если не очень откроются вакансии.
Кондиционер в номере шарашил по максимуму на все ледяные шестнадцать градусов, верх уважения в Таиланде. Вероятно, вампирам это было даже в кайф. Я же терпела холод только в одном случае если это был холод Люция.
Ну что, братец, когда начал Демон, появляясь из смежного номера, но заметил меня и осекся. Я насторожилась:
Когда что?
Мы всегда можем тоже не договорил Люций.
Становилось все подозрительнее.
Ты хотела пойти погулять? намекнул он мне.
Если вы тут собираетесь друг с другом трахаться, то я, конечно, не буду мешать, я демонстративно подхватила рюкзак. Но если это будет какой-нибудь интересный ритуал, то не прощу никогда.
Никаких ритуалов, дорогая, приложил руку к сердцу Демон. Просто немного мужской болтовни, знаешь. Как уничтожить весь мир, где продается лучшее пиво, вот это все.
Не то чтобы я ему верила, но очень не хотелось пропустить манго и креветки.
К жаре я уже привыкла мало что могло меня смутить после поджаривания голышом на вершине храма в джунглях. Но город мягко сказать, пах.
Кучи мусора вдоль дорог, развалы с огромными дурианами, которые разделывают тут же, маленькие кафешки, откуда пахнет острым и пряным, благовония, курящиеся в маленьких святилищах сложно было отделить запахи друг от друга и понять, что именно нравится, а что отвращает. Слишком они переплетались и становились почти зримыми, настолько были сильны. Клубки проводов на столбах, сонгтэо местные маршрутки, забитые туристами, ливневые стоки, откуда пахнет морем, грязные кошки постепенно я перестраивалась и переставала видеть это все грязным и неопрятным, а начинала принимать как новую точку отсчета. Здесь так. Здесь не бывает чистого белого снега, с которым можно сравнивать свою жизнь и ощущать всю ее грязь. Здесь другие точки отсчета.
После того, как я провела пятнадцать минут в магазине, где работали последователи Люция, выкрутившие кондиционеры, кажется, на минусовую температуру, я стала иначе воспринимать и жару. Я окунулась в горячий воздух как в расслабляющую ванну, и переосмыслила свои воспоминания о солнце Камбоджи. Может быть, оно было и ничего. Здесь солнце расслабляло, размягчало мою вечную настороженность. Моя броня от всего мира таяла, как будто она была из очень крепкого вечного льда, который сдался только тропическому солнцу и заразительной расслабленности, которой щедро делились местные жители.