Я согласилась попробовать том ям в крошечной забегаловке с пластиковыми столами, приняла в дар нарезанный манго с клейким рисом и поймала брошенный мне с машины питьевой кокос с трубочкой. Никто из этих людей не хотел от меня никаких денег все-таки «обучение» Люция сработало, причем надолго.
Моя кожа становилась такой же золотистой и мягкой, как у тайцев, хотя я забыла крем от солнца. Если это тоже был побочный эффект тьмы внутри, он мне нравился.
Моя кожа становилась такой же золотистой и мягкой, как у тайцев, хотя я забыла крем от солнца. Если это тоже был побочный эффект тьмы внутри, он мне нравился.
В темноту город ожил и засверкал как луна-парк. В заливе над морем взрывались фейерверки, на маленьких площадях открывались ночные рынки, подсвеченные теплыми желтыми лампами, в барах звучала разномастная музыка и в такт ей менялась подсветка от розовой до густо-синей.
Вот теперь я готова была прогуляться до Walking Street, известного гнезда разврата и порока. Не уверена, что меня там могли чем-то удивить или шокировать
но у них получилось.
Улица пахла марихуаной, рыбным соусом и сексом. У входов на узкие лесенки, ведущие в ночные клубы так явно оформленные как бордели, что сомнений, кажется, не оставалось, стояли стайки почти голых девиц, демонстрирующих себя прохожим. В барах с одиноким коктейлем сидели менее молодые и свежие, но и для них находились клиенты. Прямо передо мной шел старик лет семидесяти на вид он держал за задницу девушку, которыя выглядела едва-едва на восемнадцать. Меня чуть не стошнило.
Я побыстрее отвернулась, но куда бы я ни смотрела вся улица пульсировала в едином ритме, все слова и жесты были направлены только на одно секс, секс, секс.
На открытой площадке между двумя барами полуголая тайка разводила ноги, демонстрируя, как может двигать бананом в своем влагалище, не касаясь его руками. Вокруг нее постепенно собиралась толпа.
Кажется, мне чересчур.
Я сбежала оттуда и пешком по ожившим в ночи улицам будто тут живут одни вампиры! добралась до отеля.
Но на этом, конечно, ничего не кончилось.
В номере тоже пахло сексом. И кровью.
Белое, алое, золотое, коричневое, темное, снова белое.
Сначала я не фокусируюсь на том, что происходит, а вижу лишь цветные пятна, но звуки! Звуки приводят картинку к реальности влажные шлепки, горячечное дыхание, сдавленные стоны.
Блять, что тут происходит?!
Среди белоснежных простыней в луже темной крови с раздвинутыми ногами лежит совсем молоденькая тайка с выбеленной кожей и светлыми волосами. Если бы я не видела, как молодо могут выглядеть азиатки почти до старости, я бы решила, что ей нет и пятнадцати. Над ней склоняется Демон его член, блестящий от смазки, входит внутрь нее мне слишком хорошо видно это от двери и выходит обратно, выворачивая алое и влажное. Его пальцы на ее горле, ее руки раскинуты, и из запястий струится кровь.
Демон замечает меня и ухмыляется, откидывая черные пряди с лица. Он вбивается в брозово-темное упругое тело, но смотрит на меня. Глаза в глаза. На секунду отпускает горло девушки и та хрипит и пытается поднять окровавленные руки, чтобы дотронуться до него, но Демон смахивает их с себя.
Мне сложно отвести глаза от этого одновременно отвратительного и притягательного зрелища.
Но я отвожу, потому что Потому что мне надо увидеть Люция в расстегнутой белой рубашке, уже заляпанной кровью. Он сидит, прислонившись к спинке кровати, а над его ширинкой ритмично движется темноволосая головка еще одной тайки. Она все еще одета в короткое золотистое платье и такт ее движениям пайетки на нем перетекают и пускают зайчики в свете ночника у кровати. Под платьем ничего нет это отчетливо видно, когда она выгибает спину, заглатывая член Люция до самого горла.
А Люций лениво кладет ей руку на голову и надавливает сильнее. Но смотрит он тоже на меня, и на губах его издевательская улыбка.
Мужские разговоры?!
О завоевании мира, значит?!
Когда я увидела Люция с Жаннетт, мой мир раскололся.
Но сейчас нет.
Сейчас я не испытывала той сосущей пустоты.
Мою кожу изнутри покалывал иголочками закипающий гнев.
Ярость.
Кровь бурлила в артериях и тьма в ней требовала действовать.
Но как?
Стон.
Демон прикусил запястье своей девицы и пьет ее, пока она дергается под ним. И ему это явно нравится.
Люций холодным взглядом наблюдает за мной и явно чего-то ждет.
Да вы охуели в край?! в кончиках пальцев начинает копиться тяжесть, которая просит выпустить ее наружу. И, ей-богу, я совершенно не против узнать, что я там умею как темная богиня. Быстро прекратили эту херню!
Люций равнодушно отталкивает девушку, и я вижу что ее глаза нехорошо затуманены.
И укусы на шее тоже вижу, они даже не зажили, они сочатся кровью. Она пытается снова добраться до его члена, но Люций брезгливо отпихивает ее подальше. И переводит взгляд на меня, вздергивая бровь, мол, вот так? Ты довольна?
И укусы на шее тоже вижу, они даже не зажили, они сочатся кровью. Она пытается снова добраться до его члена, но Люций брезгливо отпихивает ее подальше. И переводит взгляд на меня, вздергивая бровь, мол, вот так? Ты довольна?
Я. Не. Довольна.
Демон, бля!
Ой, прости, она уже немножко умерла. Ты сильно будешь ругаться? Демон вертит голову девушки, внутри которой все еще остается его член. Но, похоже, он действительно перестарался. А можно я тогда вторую тоже допью?
Я закрываю лицо руками.
Хорошо, я понял!
Даже не хочу видеть, что он делает и что именно он понял.
Запах крови и запах секса.
Я должна испытывать отвращение, но Люций приучил меня к тому, что запах крови И ЕСТЬ запах секса. И что бы я не думала сейчас головой, мое тело
мое тело обнимают очень горячие руки.
2.7 Немножко темного огня и секс с самим собой
Мне странно.
Мне страшно.
Люц я оборачиваюсь и убеждаюсь он.
С одной из редких улыбок, в которых нет насмешки. И которые пугают меня сильнее его ярости. Я не помню сейчас, когда еще он так улыбался, мне кажется, если я вспомню, я пойму, что это значит, но я не вспоминаю, у меня дело поважнее почему он такой горячий? Что за чертова магия сотворила это с моим ледяным вампиром?
Я не могу понять что происходит.
Наш секс кровавый, холодный, эстетичный.
Ледяные лезвия, боль-дрожь-острота-сладость.
Почему сейчас чернота в его глазах это не бесконечная ночь без проблеска солнца, как обычно, а чернота застывшей лавы, под которой плещется лава кипящая. Алая, горячая, живая?
Почему его руки текут по моей коже, согревая ее в выстуженной кондиционером комнате и мне хочется льнуть к ним?
Не смотри, командует он, когда я хочу обернуться на кровать с кровавыми пятнами, посмотреть, что там Демон делает с трупом или с трупами?
Я по привычке подчиняюсь и получаю в награду касание горячих губ.
Идем он тянет меня за собой за дверь, в точно такую же комнату за стеной, но здесь теплее и все еще кипенно-белые простыни туго натянуты на кровати.
Я должна с ума сходить от происходящего, но
Ловлю его поцелуи. Пропускаю белоснежные пряди между пальцами. Обжигаюсь о кожу.
Как ты это сделал?
Стаскиваю с него окровавленную рубашку. Он в ответ снимает мою, но у меня под ней еще короткий топик, а у него только бледная кожа, твердая грудь, впалый живот, а дальше уже только выступающие бедренные кости, но это надо расстегивать пуговицы на штанах, на ощупь это неудобно.
Как? Скажи? требую я, когда он дает мне вздохнуть, на секунду отрываясь от губ. Но это не помогает. Раньше у меня был секретный метод раскрутить Люция на ответы секс. Сегодня он закончился.
Люций кладет ладони мне на спину, прижимает к себе, закручивает и роняет на кровать. Легкие одеяла тут же сбиваются в пушистые облачные груды, водопад шелковых волос закрывает от меня мир и остается только острый черный взгляд. И я вижу в нем что-то очень странное, что никак не могу узнать.
Горячие пальцы распутывают завязки моей юбки, но я останавливаю их:
Нет! После того, как ты
Моя ревнивая сучка нежно шипит Люций мне в ухо и дергает завязки сильнее. Хватит ревновать меня к еде!
Твоя еда тебе отсасывала!
Я могу хоть весь ею обмазаться, но это еда! он переворачивает меня на живот, чтобы развернуть запахнутую юбку, но когда она наконец отброшена и я пытаюсь перевернуться обратно, горячее тело накрывает меня сверху, а змеиный шепот струится в ухо: Ты же не еда?
Я была едой, и ты меня трахал! я пытаюсь приподняться, но получается лишь упереться задницей в его пах и почувствовать, что вся эта возня Люцию очень-очень по нраву.
Ты никогда не была едой, идиотка, ты что, пропустила последние полгода? он сопровождает раздраженное шипение уколом клыков где-то под ухом и я падаю обратно в приступе неожиданного облегчения. Слишком страшна его любовь, когда становится нежной.
Я тебя ненавижу! искренне признаюсь я.
Я ненавижу его как саму себя остро, чисто и до костей.
За то, что мир уже никогда не станет для меня прежним.
За то, что он позволил мне прожить половину жизни без него.
За то, что чуть было не исчез и мне пришлось бы жить без него и вторую половину.
За то, что секс с ним это секс с самой собой. Я больше никогда не смогу испытать будоражащий страх, трепет новых касаний и узнавания, ожидание и предвкушение.
Но взамен у меня есть чувство такой абсолютной безопасности и доверия, какого не достичь никогда и никому. Кроме тех, кто однажды встретил свои половинки, четвертинки и прочие осколки. Сомневаюсь, правда, что у них был такой партнер по вечности.
Пальцы горячие нежные пальцы касаются моей спины, пробегают по плечам, оглаживают руки.
Пальцы ныряют под ткань топика, обхватывают грудь, и Люций одним движением, стаскивает его с меня, как водится, не слишком заботясь о моем удобстве. И в ответ получает очень злую меня, вывернувшуюся из-под его рук, чтобы изо всех сил прикусить кожу на его плече. Он только смеется что ему этот укус. Я сама чувствую себя виноватой след зубов на белой коже кажется кощунством. Зато я наконец обнаженная перед ним. Под ним.
И раз уж он почему-то сегодня не ледяной, хочется уже вспомнить, как это трахаться с горячим членом. Но Люций вдруг отстраняется и смотрит на меня.
Откройся.
Что?! я моментально сдвигаю ноги. Или о чем он.
Да не там закатывает он глаза, кладет руки на мои колени и с силой их разводит. Хотя там тоже раскройся, согласен, давно не рассматривал тебя.