Никогда.
Это ты так думаешь, ехидно ухмыляется он. Как я ни пытаюсь, я не могу вспомнить, когда бы это могло быть. Воистину неловкий момент. Но и сейчас будет лишним.
Не очень получается бороться с очень сильным вампиром, который непременно хочет развинуть мне ноги.
Это некрасиво меня тянет прикрыть еще и грудь, хотя бы в компенсацию, слишком уж он нагло смотрит внутрь.
Давай, блять, я сам решу, что красиво, а что нет? У меня опыта побольше, фыркает он.
Пальцы отпускают колени и скользят сверху вниз, следуя исследуя складочкам.
Шире.
Зачем?.. выдыхаю я.
Чтобы ты приняла меня.
Он откидывает голову и любуется тем, что я могу только чувствовать как подушечки пальцев очерчивают вход, как два пальца проникают внутрь на фалангу. Я знаю, как далеко он может зайти со своими очень, очень длинными пальцами. Далеко во всех смыслах.
Но он не делает этого.
Люций склоняется надо мной, ниже и дальше, почти касается губами моих губ горячими. Это дико и непривычно, и я почему-то чувствую, что он какой-то иной. Как будто я наконец верю в то, что он
Откройся. Как раньше. Чтобы чувствовать то, что я чувствую.
Раньше была метка мне нужно всего лишь приподнять голову, чтобы поцеловать его, но он чувствует это движение и удерживает меня за волосы, так что я не добираюсь ровно один последний миллиметр.
Сделай это без метки. Сама.
Как?
Как и все остальное. Просто сделай.
Я выгибаюсь, чтобы хотя бы грудью почувствовать его кожу, но он снова виртуозно отклоняется.
Не умею! Я касаюсь его сама, и Люций с раздраженным выдохом ловит мои руки и стискивает запястья одной своей рукой. Другой он все еще держит волосы и ничто не мешает мне закинуть ноги ему на поясницу и подтянуться ближе, чтобы вновь обжечься о горячую кожу.
Хорошо, попробуем иначе.
Люций стремительно поднимается, стаскивает наконец с себя штаны и не успеваю я свести обратно ноги, вновь нависает надо мной, но на этот раз я чувствую как об меня трется горячий ствол, добирается до входа и замирает. Я подаюсь бедрами вверх, но Люций отклоняется ровно на то же расстояние. Он смотрит мне прямо в глаза и в точности повторяет все мои действия только наоборот.
Заставь меня, говорит Люций. Сделай так, чтобы я чувствовал то же, что ты. Заставь.
Я хочу тебя! говорю прямо в его наглые глаза.
Внутри холодным звоном отзывается ночь на другом конце земного шара, отчаянный крик в небо, тоска, желание вновь с ним встретится, хотя он и так ближе некуда.
И это отчаяние сейчас возвращается отчаянной обидой зачем он так?
Он же хочет меня!
Заставь! приказывает Люций.
Я так отчаянно хочу подчиниться, но как?
Зачем? может быть, я пойму так?
Чтобы мы узнали, где твои пределы.
Какие, в пизду, пределы! возмущаюсь я, повисая на его плечах, обнимая ногами, но это все равно не помогает. Он позволяет мне все, кроме этого последнего движения.
Ты стала сильнее. Ты хочешь противостоять мне.
Так это наказание за дерзость?
Люций смотрит на меня и кривит губы. Еще немного и я потеряю те крохи уважения, что получила недавно.
Так укуси меня! не выдерживаю я.
Так это наказание за дерзость?
Люций смотрит на меня и кривит губы. Еще немного и я потеряю те крохи уважения, что получила недавно.
Так укуси меня! не выдерживаю я.
Это не то! рычит он. Блять, просто сделай это! Проверь, можешь ли выдержать меня настоящего? Полностью?
Так раньше было не полностью?
Он смотрит на меня как на идиотку.
Ты была человеком. Я вампиром. Разумеется, блять! Ты бы сдохла!
2.8 Извращенная тьма или тьма извращений
Я закрываю глаза.
Пальцы.
На этот раз мои пробегают по его плечам. Спускаются по твердой груди. Впиваются в его тощий вампирский зад мне приятно вонзить совсем не вампирские когти, и представить, будто бы их. Но Люций не двигается ни на миллиметр. Мне и не надо.
Потому что я уже чувствую это разбегающиеся по коже мурашки, темные молнии.
Отвожу его волосы от лица, смотрю в черные глаза. Смогу ли я когда-нибудь понять, есть ли там вообще зрачок или есть ли там вообще радужка? Или там сплошная дыра в те времена без солнечного света, когда он был единственным в мире существом? Или там была и моя тьма?
Моя тьма поднимается к поверхности кожи, я прижимаюсь к Люцию и чувствую, что мы сплавляемся, что сливаемся физически.
Блять! потрясенно говорит Люций, глядя на то, как его тело чуть-чуть, совсем немного, всего лишь на толщину кожи погружается в мое.
Мне приятно, что я сумела его удивить.
А если так?
Я кладу кончики пальцев на его скулы, провожу вверх, к уголкам глаз и они начинают сиять тьмой. Теперь я вижу разницу, и эту тонкую странную границу между очень-очень узким зрачком и радужкой, похожей на черноту космоса тоже вижу. А еще
У тебя черные глаза тихо говорит Люций, проводя кончиками пальцев точно так же как это делала я.
Ловлю его взгляд.
И все переворачивается.
Я понятия не имею, что это за тьма, которую запихали в меня, но они с Люцием существа явно одной породы. Они встречаются где-то на границе между нашими телами, в том сантиметре нейтральной полосы, которая осталась между его зрачком и моим, сплетаются и меняются местами. Меня подбрасывает от знакомого ощущения бесконечной ярости и раздражения, которое приносит в меня Люций собой привет, милый, я скучала!
Он и внутри, и снаружи, и я в себе и одновременно в нем.
Черт знает, что это но я улучаю момент, чтобы таки заставить его войти в меня.
И ооооооо, боги! я едва могу выдохнуть это.
О, тьма! выдыхают вместо меня мои-не мои губы Люция.
Это не просто я чувствую как он входит в меня, и чувствую как вхожу я, как было раньше это хуже. Мы сливаемся. Совсем. А потом снова размыкаем объятья, он выходит и три полновесные секунды мы смотрим друг другу в глаза, уже не разбирая, кто из чьих глаз это делает. И он снова толкается внутрь, чтобы вся кожа, все слизистые, все пальцы, все взгляды, все клетки слились воедино.
Господи движение назад вновь возвращает меня в собственное тело. Две фрикции и это, сука, трансцендентная молитва, а не секс! Я боюсь двинуться еще раз но кто меня спрашивает?
Ииииии
Нет! я отзываю свою тьму, потому что четвертый раз я это не выдержу.
Так будет всегда, когда мы найдем последнюю часть, говорит Люций, прикусывая клыками мое плечо, и я чувствую под языком привкус соленой тьмы.
Мы будем вечно биться в невыносимом оргазме? я двигаю бедрами, и его член входит в меня уже без спецэффектов если не считать того, что я отчетливо ощущаю как упруго и влажно там внутри, как хочется входить бесконечно, но приходится остановиться и двинуться назад, чтобы почувствовать эту горячую обволакивающую влагу еще раз.
Разве найти себя не высшее наслаждение?
Почему я Ай! он входит внутрь резко, больно, с размаху, но я не могу даже возмутиться так сладко вздрагивает подо мной плоть, так тесно сжимается от такого напора. Почему я чувствую тебя?
Ты открыта.
Это вот так? я выгибаю под ним спину, подаюсь бедрами и ощущаю дрожь в позвоночнике, ощущаю, как упираюсь в чувствительное шершавое странное сильнее тесно наполненное местечко и хочется двигаться быстрее и сильнее, почему он медлит, но его руки подхватывают бедра и он начинает вдалбливаться так резко и яростно, что я теряюсь, кто из нас что чувствует. Чьи ощущения резче вот эта острая нота чья? Вот это тянущее внизу живота наслаждение? Вот это сжимающее чувство и освобождение, взрыв, всплеск, разливающийся по всей коже?
И мне бы подождать, потерпеть, передохнуть хоть десять секунд, но я чувствую чьи-то еще пальцы на себе грубее, острее и не чувствую отклика от них.
Что
Ну что, братец, выебем твою половину?
Я вздрагиваю, но Люций нет. Он будто ожидал, что это случится.
Он переворачивается одним быстрым движением, оказываясь подо мной. А меня оставляет
Я не успеваю охренеть в достаточной степени, потому что раньше, чем по моей беззащитной спине пробегают гибкие чужие пальцы, мы с Люцием вновь сталкиваемся взглядами. И от того, что я вижу в его ночной черноте, по моим венам как яд расползается жар. Не пытаюсь перевести это все в слова, лишь открываюсь еще больше и когда острый язык Демона оставляет жалящие метки вдоль позвоночника от основания шеи до поясницы, а потом через вдох дальше, ниже, глубже, я обрываю натянутую нить наших взглядов и прикрываю веки.
Так я чувствую эти касания, эти поцелуи, отраженными в Люции и вновь вернувшимися ко мне. Но это не просто копия или отражение они приходят наполненными темной жадной тягой, тоской и сбывшимся ожиданием, таким нагретым и настоянным на терпких специях времени, что яд в крови вспыхивает и я раздвигаю бедра раньше, чем на удивление деликатные пальцы Демона намекают на это.
Приподнимаюсь, позволяя Люцию выскользнуть из меня и выгибаю спину, открываясь второму вампиру настолько бесстыдно, что задумайся я на секунду все бы кончилось. Но полыхающий огонь в крови не дает разуму прервать это безумие. Он просто выжигает все на своем пути.
Я сдвигаюсь вниз, еще и еще вниз, и сладко-горькие молнии простреливают два тела одновременно: мой рот обнимает мой еще влажный член, внутрь меня проникает вертлявый быстрый язык и чьи-то пальцы скользят по коже чьи? Мои? Мои в том числе.
Язык выскальзывает из меня, не забыв напоследок обвиться вокруг пульсирующей завязи клитора и скользнуть по мгновенно сжавшемуся колечку ануса. Его место занимают пальцы, но они лишь раздвигают губы, расширяют вход, пока гремит пряжка ремня и вжикает молния.
На всякий случай, уже все понимая, поднимаю взгляд на Люция, но он смотрит выше меня оборачиваюсь и теряюсь в тенетах их темных взглядов, сначала так яростно сплетающихся между собой, а потом устремленных на меня с таким горячим ожиданием, что по всему моему телу пробегает дрожь предвкушения.
И я прогибаю спину совершенно невозможно, надеваюсь ртом на член Люция, пропуская его в горло его подбрасывает на постели, он садится, вцепляется пальцами в мои волосы И в этот момент Демон плавно входит, выбивая сдавленный стон из нас всех троих.
Пока я пытаюсь удержаться в реальности, не соскользнуть в густую жаркую тьму, обнимающую меня со всех сторон, эти невыносимые вампиры не облегчают мне задачу, потому что тянутся друг к другу губами мой вкус на чужом языке все!..
Темная воронка засасывает мое сознание, и я уже не понимаю, кто и в какой момент начинает двигаться, но влага-жар-пульсация-тьма-соль-сжатие-спазм-скольжение-стон-наполненность чередуются и смешиваются в такой коктейль, что разъять его на ингредиенты уже нереально.