Или нарушаю?
Это на спорт можно вдвоем ходить, а в магазин?
Я не помнила.
Жест полицейского, попросившего подойти к нему, заставил мое сердце затрепыхаться в груди. Мы ведь просто шли мимо, неужели мы похожи на нарушителей?
Ваши документы и смс-пропуск, пожалуйста, на корявом английском попросил он, стараясь держаться подальше. На нем была медицинская маска а говорили, на Кипре их не хватает! Наверное, патрулям выдали все-таки.
Куда направляетесь?
В супермаркет, поспешила я ответить.
Димка тоже полез за паспортом и я почему-то с удивлением увидела у него такой же темно-красный, с орлом, российский как у меня. Была уверена, что у него есть другое гражданство и он предпочтет пользоваться им. Но изучив разрешительные смски, полицейский вернул нам телефоны и паспорта и попрощался. Даже не спросив визу или любой другой документ, разрешающий жить тут.
Сердце все еще нервно билось, пока мы шли к морю, вдоль которого пустынная дорога вела в порт. Почему-то хотелось визжать и радоваться, как будто меня выпустили из тюрьмы, а не просто рутинно провели проверку.
Дима молчал и думал о чем-то своем. Я сторонилась его, шла чуть дальше обычного, чтобы случайно не задеть рукой, не столкнуться при резкой остановке, не дотронуться. Это, конечно, строго мои тараканы, но так всегда было: если у меня уже есть любовник, другие мужчины под запретом. Они становятся как бы существами другого вида, с которыми не то что сексом нельзя заниматься даже для того, чтобы за руку подержать нужна долгая подготовка.
Я не собиралась повторять эту безумную ночь с Марком, но пока на мне еще не остыли отпечатки его ладоней, другие мужчины должны оставаться на расстоянии. Не знаю, как долго. Не думала об этом раньше. Не такая уж я была популярная, чтобы приходилось метлой разгонять поклонников после того, как выбрала кого-то. Обычно этот кто-то был единственным кандидатом.
Вчера в новостях писали, что на Кипре не хватает полицейских кто-то заболел, а остальных, тех, кто с ним общался, отправили на карантин. Поэтому можно было выдохнуть и не бояться, что нас встретят еще и на пляже. Можно было бы даже посидеть спокойно, глядя, как апрельское прозрачное море делает: «Шшшшшухххх, шшшшшууххх» и кидается кружевной белой пеной.
Я подошла к краю обрыва, заросшего фиолетовыми и желтыми цветами и подставила лицо солнцу. Внизу шумело море, небо было бездонным и безоблачным, теплый ветер развевал мои волосы и играл подолом платья, хлопающем на ветру как парус.
Ты красивая снова сказал Димка, подходя и становясь рядом.
Перестань, поморщилась я. Знаю, что нет. Обычная.
Очень.
В этот раз я промолчала.
Вот так и стой на мысу, Димка обошел меня и встал на самом краю, заставив сердце стукнуть не в такт. Свалится же Как Ассоль, ожидающая Грея.
Это у Грея были алые паруса, а у Ассоль платье было наверняка другого цвета. Белое, например, возразила я.
Неважно! Я неграмотный, книжек не читал, высшего образования нет. Не то что у Марка, он тряхнул головой, отбрасывая черную тень челки. На ярком солнце в его темно-карих, почти черных глазах вспыхивали золотые искры, словно внутри авантюрина. Мне стало интересно посмотреть в желтые глаза Марка, когда солнце пронизывает их насквозь, словно морскую воду.
Идем Ты хотел в порт.
Я не хотела продолжать этот пошловато-романтичный разговор.
Он попытался взять меня за руку, когда я, приподняв подол платья, спускалась с обрыва на нормальную дорогу, но я только мотнула головой и увернулась, обогнув его.
Отсюда была видна крепость в порту, совершенно пустое гладкое море и дорога, на которой не было ни одного человека. Даже мне, успевшей погулять по ней до объявления локдауна, но до начала сезонного наплыва туристов, было жутковато смотреть на эту пустоту. Солнце жарило нещадно, словно уже середина лета, слепило глаза, отражаясь от воды, но вымершая набережная придавала всему апокалиптический оттенок. Не бывает так, что вот есть теплое солнце, чистое море и ни одного человека, которые не залез бы в воду, не лег загорать на берегу, не пробежался бы по кромке прибоя. Если только не случилась какая-то совсем жуткая беда.
Я шла, щурясь на море, отмечая валяющихся тут и там разморенных жарой кошек, радуясь буйной зелени, еще не выжженной жестоким кипрским солнцем. Димка тащился следом с очень мрачным видом. Мне не хотелось обращать на него внимание. Взрослый, сам справится со своей фрустрацией.
Правда
Он ведь меня спасал, когда мне было херово.
По своему желанию, но спасал. А я игнорирую.
Правда не я пришла к нему в дом с наглым видом: «Любите меня» и ничем не обязана.
Окончательно запутавшись в этом всем, я почему-то рассердилась и на Марка, и на Димку, и на пологий, но все-таки подъем к отелю на холме, где все время карантина продолжали журчать искусственные водопады в наполненном бассейне, куда приходили пить кошки.
Здесь я всегда останавливалась передохнуть, потому что с моим сердцем даже самый простой подъем заканчивался одышкой и кружащейся головой.
Остановилась и сейчас, оперлась на широкий парапет, любуясь бирюзово-лазурным морем. Дальше, в глубину, оно становилось отчетливо-синим, совсем сказочным.
Ириска, что не так? Димка снова попытался взять меня за руку, но я только скользнула пальцами по его ладони и отступила на шаг.
Дим, я же все сказала там, у маяка! выдохнула устало. Неужели так трудно понять, что мне не нужны отношения. Ни с кем. Даже с таким замечательным и офигительным тобой.
Судя по упрямому выражению лица понять не просто трудно, а прямо-таки невозможно.
Тебе просто нравится морочить нам головы, признайся.
Это выглядело даже забавно. Стоит такой красивый мускулистый мужик мечта любой женщины, даже если ее вкусы не включают в список фетишей широкую грудь, накачанные плечи, плоский поджарый живот, настоящую мужскую талию и узкие бедра с роскошной упругой задницей. Черные волосы, черные глаза, скульптурное лицо с твердой линией челюсти короче, выводи на площадь и не успеешь отойти двух шагов уже кто-нибудь повиснет на шее.
Тебе просто нравится морочить нам головы, признайся.
Это выглядело даже забавно. Стоит такой красивый мускулистый мужик мечта любой женщины, даже если ее вкусы не включают в список фетишей широкую грудь, накачанные плечи, плоский поджарый живот, настоящую мужскую талию и узкие бедра с роскошной упругой задницей. Черные волосы, черные глаза, скульптурное лицо с твердой линией челюсти короче, выводи на площадь и не успеешь отойти двух шагов уже кто-нибудь повиснет на шее.
И убеждает меня меня! обычную женщину тридцати лет, которая не тратит полжизни на фитнес, бьюти-процедуры и диеты и выглядит соответственно, что я морочу голову ему и его другу, тоже красавцу, только более экзотического разлива.
Этот карантин превратил реальность в какой-то бред. Смешал все на свете. Сделал невозможное возможным, а чужие мечты преподнес на блюдечке мне. Интересно, кому достался мой миллион долларов? Меняю на двух не в меру наглых мужчин без доплаты.
Никому я голову не морочу, вздохнула я. Вас я не искала и не выбирала. Сами пришли, сами навязались, так теперь и разбирайтесь тоже сами.
Но мы выбрали тебя. Выбери и ты, Димка упрямо выдвинул челюсть вперед.
Не хочу! я еще не отдохнула, но почему-то мне казалось, что на ходу он будет меньше меня доставать, поэтому я сделала шаг в сторону дороги.
Ириска! он преградил мне путь.
В его голосе было столько обиды, такой упрек, что я не выдержала и психанула:
В конце концов, Дим, ты совсем охуел! Ты вчера свое получил от какой-то девки, тебе мало? Почувствовал вкус к жизни? Теперь тебе надо, чтобы поебаться заворачивали прямо не выходя из дома и не нарушая карантина? Поди да найти еще одну такую же, как эта твоя и мотайся к ней через день, вместо спорта, мы ж разве возражали?
Звенящий от зноя воздух пустынной набережной глотал мои крики, не оставляя от них даже эха. Море, ветер, бесконечное распахнутое над головой небо не желали, чтобы какая-то истеричка нарушала их покой. Поэтому вокруг вообще ничего не менялось.
Марк меня сдал? сжав зубы, спросил Димка.
Нет, сама догадалась, фыркнула я, отворачиваясь. То, что он так спокойно признал, чем вчера занимался, кольнуло меня неуместной ревностью. Вот эта мужская симпатия. Пока есть надежда, что дадут будут и красивые слова и роскошные жесты. Ну отказала пойду к другой попрошусь, невелика беда.
Ничего я не получил.
Странно! Был недостаточно напорист? хотела поддеть его тонко, с ехидной улыбкой, но это предположение так меня рассмешило, что я прыснула и расхохоталась совершенно искренне.
Прекрати, он сжал челюсти. Не в том проблема. Она сама на меня вешалась.
Но ты гордо отказался! С чего вдруг?
Я обогнула его, возвращаясь на дорогу, но он вдруг схватил меня за локоть, дернул, разворачивая к себе, прижал к парапету и поставил руки по бокам, запирая своим телом.
Бугрились напряженные мускулы, словно это требовало больше усилий, чем поднимать над головой огромный камень на тренировке.
Потому что не мог перестать думать о тебе хрипло сказал он.
Он был слишком близко, неуместно, некомфортно близко, безумный взгляд блуждал по моему лицу, раз за разом возвращаясь к губам.
Димка гулко сглотнул, дернулся кадык.
Попросил, нет, потребовал:
Поцелуй меня.
Не хочу.
Хочешь! как-то отчаянно возразил он.
Я прищурилась и фыркнула, снижая пафос момента:
Так что не встал, что ли?
Все отлично встало, зло отозвался Димка. Просто я не хочу никого другого кроме тебя, ясно?
Заклинило? я не могла остановиться, перестать его дразнить.
То, какое облегчение я сейчас чувствовала, пугало меня саму. С момента, как он стал пропадать, с момента, когда я поняла, куда, маленькая ядовитая оса зудела где-то в груди, отравляла все мысли. Я не имела никакого права его ревновать, не хотела обижаться, но не могла не думать, как легко он переключился с меня на кого-то другого.
Еще как заклинило.
Он преодолел оставшиеся сантиметры до моих губ в мгновение ока. Атаковал меня, мгновенно втянув в жесткий, яростный поцелуй. Подхватил под бедра, усаживая на парапет, рука отодвинула край платья и легла на грудь, пальцы поймали сосок и сильно, до боли, сжали его.
Кричать снова было бесполезно находит же он моменты, когда вокруг на километры никого!
Надо было оттолкнуть, дать пощечину, вырваться.