Чтобы не молчать с глупым видом, я решила еще раз поблагодарить начальника за доброту и отзывчивость.
Он в ответ только вздохнул и поморщился.
Квартира его находилась в старом доме на набережной реки Мойки.
Дом был большой, хорошо отремонтированный, с резными дверями подъезда («Вот парадный подъезд, по торжественным дням» тут же вспомнились стихи, что учили мы в школе).
Студнев остановил машину возле ворот и посигналил. Ворота открылись, мы въехали во двор. Зелени там не было никакой, зато асфальт был расчерчен для стоянки.
Вот что, Лидия, сказал Студнев, положа руки на руль и не смотря мне в лицо. У меня будет к вам просьба.
Все, что хотите, Сергей Сергеевич! вскричала было я, но тут же подумала, что перегибаю палку. Мало ли чего он попросит. Никогда не знаешь, чего ждать от человека.
Дело в том, что снова он поморщился, как будто зуб ныл, дело в том, что я живу не один. То есть один, то есть в квартире
Слушайте, говорите уж прямо! не выдержала я. Если я вам мешаю, то я уйду. Незачем было и огород городить, переспала бы в офисе пару ночей, кто узнает-то?
Да не в этом дело! Он замахал руками. Просто
Вот давайте как есть, предложила я. Что вас что вы с женой разошлись, я уже знаю. Кто у вас там в квартире остался? Мама старенькая? Две незамужние тетки?
Как в сказке про Буратино, он улыбнулся и снова помолодел лет на десять, еж, ежиха, ежова теща, две ежовы незамужние тетки и маленькие еженята
Я с пониманием кивнула вроде бы что-то такое припоминаю из детства.
В общем, месяца три назад, еще до начала карантина, приехали родственники жены из провинции, тетка ее, сестра двоюродная и ее сын. Тетка старая, ее нужно было врачам показать, что-то у нее там серьезное Ну, квартира большая короче, пока то да это, объявили карантин, и они остались.
Я подумала, что Студнев просто святой человек. Жена его свински бросила, а он ее родственников привечает. Двоюродная сестра, седьмая вода на киселе Другой бы на его месте выгнал их тотчас же. Да дверь бы не открыл просто. Как в старом анекдоте: «Вы ко мне, а я на даче. Двери там!»
С другой стороны, какое мне до всего этого дело? Меня это не касается
Но в голосе Студнева сквозило явное недовольство, ну, дальние родственники кого хочешь доведут.
В общем, Лидия, не говорите, что мы вместе работаем, а скажите, что я вам комнату сдал, хорошо?
Я вытаращилась было на него, но потом согласно закивала. Раз ему так лучше, то я скажу, что надо. Но вот интересно, он что их боится, что ли? Да, если бы не мое безвыходное положение, лучше бы не соваться в чужие разборки.
Лестница в доме была широченная, потолок с лепниной, на каждой площадке люстра. Лифта, правда, не было, ну, на третий этаж подняться нетрудно.
Студнев открыл дверь своим ключом и пригласил меня внутрь.
Мы оказались в просторной прихожей, которую когда-то обставили с большим вкусом. Высокие шкафы светлого дерева, зеркало в резной раме от пола до потолка, изящная такая штука, на которой сидят. Ножки гнутые, обита красивой тканью, называется вроде бы козетка. А может, банкетка. Или вообще канапе.
Мы оказались в просторной прихожей, которую когда-то обставили с большим вкусом. Высокие шкафы светлого дерева, зеркало в резной раме от пола до потолка, изящная такая штука, на которой сидят. Ножки гнутые, обита красивой тканью, называется вроде бы козетка. А может, банкетка. Или вообще канапе.
Я нагнулась, чтобы снять ботинки, но Студнев махнул рукой не трудись, мол, все равно грязно.
И то верно. Я уже не раз говорила, что привыкла замечать разные мелочи, вроде бы незначительные. Могу, войдя в помещение, бросить один взгляд и сразу все увидеть.
Так вот, прихожая в этой квартире была здорово запущена. На зеркале лежал толстый слой пыли, так что можно было пальцем писать записки ушла, мол, по делу, буду вечером и так далее. Из трех рожков бронзового бра горели только два, коврик у двери давно пора было поменять, а по полу скользили катышки пыли.
Следом за хозяином я прошла узким, длинным полутемным коридором, и он остановился у двери, на которой висел плакат из «Холодного сердца».
Тут же, рядом с этой дверью, я разглядела в полутьме печь.
Печь была огромная, почти до потолка, и вся покрыта изразцами. Даже в темноте коридора было видно, что все они разные и очень красивые на бело-голубом фоне плыли парусные корабли, выступали из тумана острова, заросшие пальмами, искрящиеся водопады, толпились на прибрежном песке смуглые дикари в набедренных повязках и головных уборах из цветов и птичьих перьев.
Студнев перехватил мой взгляд и проговорил с непонятным смущением:
Да, вот такая печь
Я тоже смутилась своего детского любопытства, отвернулась и следом за ним вошла в комнату.
Комната была странной, неправильной формы, вместо четырех углов только три. Еще увидев на двери плакат, я поняла, что комната бывшая детская. Так и оказалось.
Белая кровать была накрыта розовым одеялом. На подушках сидели две плюшевые мыши Микки и Минни. Вообще вся мебель была белого цвета шкаф, стол, стулья.
Еще в комнате имелись какие-то тумбочки и комоды, на которых сидели медведи. Много медведей, от огромного белого, ростом со взрослого человека, до маленьких, для которых продаются такие же маленькие дома, беседки и бассейны.
В комнате было очень душно и пахло пылью, очевидно, как только его дочка покинула квартиру вместе с матерью, Студнев в эту комнату не заглядывал.
Из всего этого наивного детского великолепия выбивалась только одна стена эту стену занимала та самая печь, которую я видела в коридоре, она выходила сюда одним боком. И этот бок тоже украшали чудесные бело-голубые изразцы.
Только здесь вместо парусных кораблей и южных островов были рыцари в доспехах, пешие и конные, средневековые замки с круглыми, увенчанными зубцами башнями, дамы и кавалеры в удивительных старинных нарядах, с круглыми пышными воротниками, мавры в тюрбанах и фантастических восточных костюмах, павлины, фазаны и другие незнакомые мне красивые птицы.
Я с трудом оторвалась от этого зрелища и повернулась к Сергею Сергеевичу.
Вот, будете тут ночевать, сказал Студнев, вздохнув. Все необходимое найдете в шкафу, можете пользоваться. Да, сейчас ванну покажу и с родственниками познакомлю
И снова при упоминании родственников он скривился, как будто лимон откусил.
Этим же длинным коридором мы пришли на кухню, которая была огромной, честное слово; та однокомнатная квартирка, что я снимала, поместилась бы в эту кухню целиком, считая балкон и прихожую. Да еще бы и место осталось.
За большим обеденным столом сидели трое: очень полная старушенция с седой кичкой на маковке, вертлявая женщина средних лет с бегающими глазами и очень похожий на старуху парень лет восемнадцати толстый и три подбородка скрывают короткую шею.
Здравствуйте! сказала я.
Двое воззрились на меня, не сделав попытки поздороваться в ответ, старуха и бровью не повела, она увлеченно ела что-то ложкой из глубокой тарелки.
Это Лидия, буркнул Студнев, она будет
Сережа! вертлявая женщина вскочила из-за стола, с грохотом уронив стул. Как ты можешь? Вот так вот
Да погоди ты! Студнев опять поморщился, как будто зуб снова заболел. Или даже все зубы сразу. Что ты сразу верещишь, слова сказать не даешь!
Ниче такая телка! толстый парень окинул меня наглым липким взглядом. Губа у тебя, дядя, не дура, ишь какой кадр отхватил! И гнусно заржал.
Ей-богу, вот первый раз его вижу, и то захотелось ему врезать! Еле удержалась. А Студнев только отвернулся и скрипнул зубами, нет, все-таки он мямля. С другой стороны, если бы я и вправду была его девушкой, то это одно. Но поскольку я ему никто, то и заступаться он за меня совершенно не обязан.
Ей-богу, вот первый раз его вижу, и то захотелось ему врезать! Еле удержалась. А Студнев только отвернулся и скрипнул зубами, нет, все-таки он мямля. С другой стороны, если бы я и вправду была его девушкой, то это одно. Но поскольку я ему никто, то и заступаться он за меня совершенно не обязан.
Я комнату ей сдал! объявил Студнев довольно твердо. В детской она жить будет!
Комнату сдал? оторопела вертлявая тетя, очевидно, она и была двоюродной сестрой бывшей жены Студнева. Говоришь, комнату сдал? Зачем?
За деньги, буркнул он. Денег не платят, бизнес катится к чертям собачьим, квартира большая, лишние деньги не помешают. И хватит об этом! Он развернулся и ушел.
Вот интересно, с какой стати он стал перед ними оправдываться? Квартира его, что хочет, то и делает.
И еще, что характерно, милые родственнички даже не предложили ему поужинать. Видят же, что человек с работы.
Я оглядела кухню. Да, если прихожая имела запущенный вид, то кухня просто потрясала.
Когда въехали к Студневу эти родственнички? Месяца три назад? Так вот было такое ощущение, что с тех самых пор они тут и не убирали. В раковине кисла куча грязной посуды, плита была вся буквально покрыта застывшим жиром, на ней стояла закопченная сковородка с остатками какой-то обгорелой дряни.
Шкафчики тоже были серые от застарелой копоти, даже огромный двухдверный холодильник был вымазан какой-то гадостью.
На этом фоне совершенно терялись красивые вещи, которые стояли и висели тут и там, хрустальный кувшин для воды, серебряный половник, фарфоровая сахарница, две расписные настенные тарелки все темное от пыли и копоти, и только мои острые глаза могли увидеть, что вещи непростые, старинные.
Что смотришь? Тетка подошла ближе и встала против меня руки в боки.
Аккуратно живете! усмехнулась я.
Не твое дело! отмахнулась она. Лучше скажи, сколько за комнату платить будешь?
А твое какое дело? ответила я в ее духе. Я с хозяином договаривалась, а больше никому отчет давать не обязана. И уж не тебе, во всяком случае.
Да ты, вообще, что себе позволяешь? завизжала тетка, переходя на ультразвук, но тут старуха отставила пустую тарелку и начала стучать ложкой по столу, и тетка тут же кинулась к плите, чтобы положить ей следующую порцию.
Чтоб на кухню не смела ходить! прошипела она. И в холодильнике шарить!
Да надо больно!
И я ушла к себе, то есть в детскую.
Прежде всего я раздернула занавески, где нарисованы были медведи, летающие на воздушных шариках, и открыла окно. Затем полезла в шкаф за бельем.
Там аккуратными стопками лежали чистые и отглаженные пододеяльники и полотенца, все хорошего качества. Еще я нашла халатик, тоже в медвежатах, и несколько пижам. И вот, странное дело, вроде бы комната принадлежала ребенку лет шести, а халат и пижама были большого размера, мне велики.