Вообще-то он славный, а сейчас особенно. Лицо такое видно, что человек ничего и никого из себя не строит, вот такой и есть.
Лидия снова начал он, Лида
Ой, нужно ему признаваться, что я не Лидия! Он-то, конечно, будет шокирован и, возможно, не станет говорить мне, что хотел. Еще бы, он такой законопослушный и честный, а я
Но отчего-то мне не хотелось начинать свои признания, так мы и сидели, глядя друг на друга.
Между мной и Студневым между мной и Сергеем одна за другой протягивались какие-то невидимые ниточки, как в той детской игре кажется, она называется «кошачья колыбель», когда игроки перекладывают с рук на руки воздушный, кружевной узор из тонких веревочек. И каждое наше слово, а особенно каждая пауза словно добавляли что-то в этот невидимый узор
И вдруг в дверь квартиры позвонили.
Сергей вздрогнул, на его лице проступил испуг, смешанный с отвращением.
Они что-то забыли пробормотал он, скривившись.
Я их выпровожу! Я встала и хотела пойти к двери, чтобы прогнать этих родственничков.
Сиди! остановил меня Сергей. С ними я сам должен разобраться, это мой крест.
Он вышел в прихожую. Оттуда донесся скрип двери.
Я ждала каких-то слов, очередного препирательства, но из прихожей не доносилось ни слова, только послышался странный звук, будто там что-то упало.
Почувствовав смутное беспокойство, я выглянула в коридор.
На полу возле двери в нелепой позе лежал Сергей, не подавая признаков жизни, а над ним
Над ним склонился человек, в чьей сгорбленной фигуре было что-то от огромной хищной птицы, точнее, от падальщика, вроде коршуна или грифа. Или, скорее, огромного черного ворона.
Я узнала эту фигуру тень из моего прошлого. Узнала мгновенно, и желудок свело судорогой, а сердце остановилось. То есть оно, конечно, билось, только я перестала его ощущать.
Человек у двери выпрямился.
В руке, похожей на когтистую лапу хищной птицы, он сжимал электрошокер.
Теперь всякие сомнения отпали. Да их и не было никогда. И все идиотские надежды и измышления тоже отпали. Никогда мне не избавиться от прошлого, вот оно, это прошлое, вот этот человек, который настигнет меня где угодно, под водой и под землей и в воздухе тоже. На другом конце света, на Луне и на Марсе, в другой галактике
Этот высокий, сутулый мужчина с длинными иссиня-черными волосами, крючковатым носом, усиливающим сходство с хищной птицей, и глубоко посаженными зелеными глазами. Хотя на лице у него была обычная по нашим временам защитная медицинская маска, не узнать его было невозможно.
Я прерывисто вздохнула.
Прошлое, которого я так боялась, от которого бежала все последние недели и о котором благополучно забыла только сегодня, нагнало меня, схватило за горло.
И, как и прежде, оно сковало меня, лишило сил, лишило собственной воли.
Я застыла, словно превратилась в соляной столб.
Ко мне как будто снова вернулись те ужасные дни, те беспросветные ночи, заполненные ужасом и беспомощностью.
Отчего-то он зверел ночью, особенно в лунные ночи, так что я с тоской смотрела на небо ясная ли будет ночь, не набегут ли, на мое счастье, облака
Хотя и в безлунные ночи мне тоже доставалось, но тогда он просто меня бил раздавал пощечины, хлестал ремнем, хватал за волосы и пытался пробить моим лбом стену.
В ясные лунные ночи он креативил, то есть выдумывал всевозможные пытки привязывал меня к стулу и капал на темечко ледяной водой, зажимал руки в тиски, насыпал за шиворот муравьев и тому подобное.
Воображение у него работало отлично, он редко повторялся. Но никогда он не доходил до конца, всегда прерывал пытки до того, как повредить мне какой-нибудь орган: если тиски, то не ломал пальцы, если душил, то всегда останавливался перед тем, как переломать шейные позвонки, если топил в ванной, то всегда тщательно следил, чтобы я не задохнулась насмерть. И по лицу бил больно, но так ловко, что не оставалось следов.
На свою беду, я уродилась здоровой и крепкой, пытки не подсадили мне сердце и не свели с ума, хотя он этого упорно добивался.
Как назло, в том южном городе, куда он увез меня после свадьбы, было много ясных теплых ночей. Жили мы в отдельном большом доме, и окна он всегда держал закрытыми, так что моих криков никто не слышал.
Днем он уходил куда-то или сидел у себя в комнате, а я пыталась зализать раны, спала тяжелым сном или лихорадочно придумывала способы бегства.
Днем он уходил куда-то или сидел у себя в комнате, а я пыталась зализать раны, спала тяжелым сном или лихорадочно придумывала способы бегства.
Делать по дому он мне ничего не позволял после того, как я спрятала в спальне нож и пыталась ему угрожать. Нож он легко вырвал, накалил его на свечке и выжег у меня под грудью клеймо. Еще смеялся: «Скотину, сказал, метят, теперь тебя узнают и вернут мне».
Это был единственный след, который он оставил на мне после пыток. Шрам давно зажил, но след остался не только на коже, но и в душе, и как это я успела про него забыть
Я почувствовала, что вся жизненная энергия уходит из меня, в голове шумело, ноги дрожали. Я смотрела на этого человека и понимала, что все кончено.
Ну, здравствуй! проговорил Глеб насмешливо. Это я. А ты, похоже, ждала кого-то другого? А это что твой новый дружок? Твое новое увлечение? Он пнул ногой неподвижное тело Сергея, перешагнул через него.
Ты что, и правда думала, что сможешь убежать от меня? Думала, что я тебя не найду?
Я я ничего такого не думала пролепетала я, пятясь под злобным, пристальным взглядом его зеленых глаз.
Надо же, когда-то давно, в прежней жизни, эти глаза казались мне красивыми. Да, Глеб умел произвести впечатление на девушку когда хотел.
А потом потом эти глаза не вызывали во мне ничего, кроме страха. Ледяного, парализующего, лишающего воли страха. И этот страх снова настиг меня
Это твой любовник? Глеб презрительно покосился на Сергея, и зеленые глаза сверкнули.
Нет, ничего подобного! поспешно проговорила я, понимая, что от моих слов зависит жизнь Студнева. Это мой сослуживец, начальник у нас ничего нет ничего такого
Что же ты делаешь в его квартире?
Ну, ты ведь знаешь, офисы сейчас закрыты, а мне нужно было обсудить с ним работу
Вижу, что ты врешь! каркнул он и сделал еще один шаг ко мне. Впрочем, мы с тобой еще поговорим, у нас есть время. Где вы были там? Он указал на дверь кухни.
Я ничего не ответила, но ему и не нужен был ответ. Он втолкнул меня на кухню, вошел сам и быстро огляделся.
И первое, что он увидел, были испанские четки, которые Сергей оставил на столе.
В зеленых глазах вспыхнуло изумление, затем недоверчивая радость. Он протянул руку и схватил четки своими темными скрюченными пальцами, своей когтистой лапой хищной птицы.
Долгую, бесконечно долгую минуту он всматривался в них, словно впитывая их сверкающую красоту, потом запустил руку себе под рубашку и вытащил другие четки примерно такой же длины, они были составлены из одинаковых черных бусин.
Приглядевшись, я поняла, что каждая бусина представляла собой маленький человеческий череп с пустыми провалами глазниц, искусно вырезанный из черного дерева.
Теперь Глеб держал в правой руке сверкающие четки испанской королевы, а в левой свои, черные. Он переводил взгляд с одних на другие, и выражение его лица непрерывно менялось, как будто на моих глазах менялась его душа, как будто передо мной проходила целая вереница людей, скрывавшихся под этой телесной оболочкой.
Он посмотрел на меня но увидел кого-то совсем другого, и сам стал совсем другим человеком. И этот другой проговорил, прошипел незнакомым голосом, голосом, словно пришедшим из другой страны, из другого, давно минувшего времени:
Сес-стра вот мы и вс-стретились
Как ни была я испугана, я вытаращила на него глаза какая еще сестра? Он что окончательно сошел с катушек? Впрочем, мне от этого легче не станет
Тут он вздрогнул и опомнился, осознал, где находится.
Он снова увидел меня, и в зеленых глазах мелькнула какая-то новая мысль. Он резким толчком усадил меня на стул, затем озабоченно оглядел кухню, не нашел ничего более подходящего, чем грязное кухонное полотенце, и этим полотенцем связал мои руки за спиной.
Как и прежде, в самые страшные дни, я не могла ему сопротивляться Он умел меня гипнотизировать, подавлял мою волю, рядом с ним я не могла ни о чем думать, казалось, что голова подобна пустой кастрюле суп съели, и кастрюлю вымыли горячей водой с мылом
Но сейчас руки и ноги мне не повиновались, но голова голова работала, как всегда. Однако, поймав подозрительный взгляд Глеба, я прикрыла глаза и постаралась сделать отрешенный вид. На всякий случай. Не зря же я очень долго тренировалась перед тем, как сбежать из его проклятого дома.
Все же Господь наградил меня некоторым умом и здоровой психикой. Потому что я не рехнулась окончательно от страха и боли и не пыталась покончить жизнь самоубийством. Не пыталась я бежать, в голову не приходили такие глупости, как выскочить в окно в чем есть (а дома ходила я в пижаме и домашних тапочках, он забирал всю мою одежду) и молить о помощи, громко крича.
Все же Господь наградил меня некоторым умом и здоровой психикой. Потому что я не рехнулась окончательно от страха и боли и не пыталась покончить жизнь самоубийством. Не пыталась я бежать, в голову не приходили такие глупости, как выскочить в окно в чем есть (а дома ходила я в пижаме и домашних тапочках, он забирал всю мою одежду) и молить о помощи, громко крича.
Во-первых, дом его стоял на отшибе, соседей рядом не было, да я их и не знала. А во-вторых, даже если бы кто-то и помог мне, то есть довез до ближайшего отделения полиции, то меня тотчас вернули бы мужу. Он сообщил мне это буквально на следующий день после того, как избил в первый раз. У меня не было ни денег, ни документов, так что далеко бы я не ушла. А наказание последовало бы суровое.
Как ни странно, меня поддерживала злость. Злилась я на себя. Как можно было так вляпаться? Как можно было не разглядеть в нем такое
И сейчас, как можно было расслабиться и надеяться, что он меня не найдет?..
Но сейчас я, кажется, мало его интересовала, он впился глазами в четки и не выпускал их из рук.
Это большая удача! проговорил Глеб, внимательно разглядывая четки. Пятьсот лет Четки Дня и Четки Ночи были разделены, и наконец они встретились! Теперь воцарится вечная ночь! Власть сосредоточится в руках Короля Ночи, в моих руках!
Я смотрела на него во все глаза. Таким я его еще не видела, а думала, что хорошо его изучила. За без малого два года замужества я изучила его вдоль и поперек, знала, что он скажет или сделает в любую минуту. Не могу сказать, что это мне сильно помогало, иногда бывало еще хуже. Сидишь полдня и ждешь, когда он придет.