Пожалуйста, не рассказывай никому о содержании этого письма. Надеюсь, у тебя все хорошо. Прошу, помолись за меня.
С любовью,
Я перечитала письмо раз сто, а затем вышла в сад. Я знала, что если Дональду суждено скоро покинуть наш мир, то я почувствую, услышу. Однако я ничего не услышала. Ничего.
Мое сердце преисполнилось радости: он вернется домой целым и невредимым. Значит, я с чистой совестью могу написать ему письмо.
Астбери-холл,
Девон
30 декабря 1916
Дорогой Дональд!
Спасибо за письмо. Пожалуйста, ничего не бойся. Я точно знаю, что с тобой все будет в порядке. Надеюсь увидеть тебя в ближайшем будущем, когда ты вернешься из Франции.
С наилучшими пожеланиями,
На рождественские каникулы в Астбери не приехала ни одна из подруг Индиры. Почти все они жили в южных графствах, а бензин стал дефицитом. В новогодний вечер в гостиной наверху было так мрачно и пусто, что даже Индира решила спуститься в кухню, где отмечали праздник мы с прислугой. Благодаря пианино, на котором миссис Томас наяривала старые английские мелодии, там царила наиболее жизнерадостная атмосфера.
Однажды вечером, вскоре после наступления нового года, в мою каморку постучали.
Войдите, сказала я.
На пороге стояла Индира заплаканная, с красными, как у кролика, глазами. Неохотно выбравшись из постели, я накинула на себя одеяло в моей комнатке не было камина и подошла к ней.
Что случилось?
Ах, Анни, я так скучаю по маме с папой и по Индии. Ненавижу Англию! Здесь скучно и холодно. Я чувствую себя такой же сиротой, как и ты!
Ничего, война скоро закончится, и ты увидишь своих родных, утешила я подругу.
И еще, Анни я поняла, как плохо к тебе относилась бросала тебя одну и ничего не сказала леди Астбери, когда она засунула тебя на этот ледяной чердак. Послушай, пойдем ко мне, ты можешь спать со мной, там есть камин, и мы поговорим.
Я, как всегда, повиновалась ее желанию. Завернувшись в пледы, мы уселись в кресла перед камином. Задумчиво глядя на огонь, Индира вздохнула.
Знаешь, мне каждую ночь снится наш дворец. Я никогда его не ценила. И тебя, добавила она. Я плохая подруга. А может, и плохой человек. Ты можешь простить меня, Анни?
Конечно, могу, улыбнулась я.
Мы обязательно вернемся в Индию, правда?
Обязательно. Все говорят, что мы выиграем войну, причем совсем скоро.
Знаешь, я поняла: Англия мне чужая. Я жутко скучаю по Индии. Притти, наверное, думает, что я ее бросила.
Знаешь, я поняла: Англия мне чужая. Я жутко скучаю по Индии. Притти, наверное, думает, что я ее бросила.
Вспомнив о слонихе, Индира вновь разрыдалась.
Возможно, война научит нас ценить то, что есть, а не мечтать о том, чего нет.
Она посмотрела на меня широко распахнутыми янтарными глазами.
Ты такая мудрая, Анни. Мама всегда просила меня прислушиваться к тебе.
Я не мудрая, я лишь принимаю жизнь такой, как есть. Не в наших силах предотвратить то, чему суждено произойти.
А еще, закусила губу Индира, мне кажется, что мой принц совсем забыл обо мне.
Я же тебе говорила: если вам предназначено быть вместе, этому ничто не помешает.
Да, ты права. Анни, поспишь со мной сегодня? Я не хочу оставаться одна.
Хорошо.
Мы забрались в ее постель и обнялись, как когда-то в детстве.
Ты правда простила меня? спросила Индира.
Я люблю тебя, Инди, и всегда буду прощать.
Когда мы вернулись в школу, Индира, верная своему слову, уделяла мне значительно больше времени, чем в предыдущем семестре. Частично потому, что Селестрию из школы забрали. Существовала реальная угроза бомбежек, и ее мать хотела, чтобы дочь была на глазах. Уехали и многие другие девочки, и хотя главной мишенью воздушных атак считался Лондон, вся страна жила в страхе.
Перед Пасхой мы паковали чемоданы, рассчитывая отправиться поездом в Дартмур. Неожиданно за нами приехал шофер на «Роллс-Ройсе».
Куда мы едем? непонимающе спросила Индира.
Водитель промолчал, и лишь когда мы оказались на знакомых улицах Лондона, лицо моей подруги озарилось улыбкой. Мы подъехали к дому на Понт-стрит. Индира выпрыгнула из машины и помчалась к входу. На пороге стояла махарани.
Мамочка! завизжала Индира, бросаясь в ее объятия.
Сюрприз! Айеша прижала к себе дочь. Я не хотела вам сообщать, пока судно не пришвартовалось в Англии. Вчера утром.
Как тебе удалось? поразилась Индира. Ведь все суда реквизировали на военные нужды!
Я все вам расскажу. Это было удивительное приключение! засмеялась махарани, наконец переведя взгляд на меня. Анни, как ты выросла! Превратилась в настоящую красавицу!
Я сочла этот комплимент обычной данью вежливости. Мы вошли в уютную гостиную с горящим камином. Махарани попросила служанку подать чай.
Мама, как же ты попала в Англию? нетерпеливо спросила Индира.
Я сказала министру-резиденту, что моя младшая дочь серьезно больна и мне необходимо во что бы то ни стало попасть в Лондон. Капитан военного судна согласился взять меня на борт. Он предупредил, что не может гарантировать мою безопасность, улыбнулась махарани, и сказал, что мне придется спать в гамаке вместе с матросами. Конечно же, в конце концов мне выделили отдельную каюту, а ужинала я в кают-компании с капитаном и офицерами.
Ой, мамочка, вскричала Индира, ты ведь могла погибнуть! Знаешь, сколько судов мы уже потеряли?
Знаю, милая, но я больше не могла без тебя. К тому же мы всю дорогу неслись на полном ходу. Путешествие заняло вдвое меньше времени, чем обычно. Как вы здесь жили?
Очень плохо, как птицы в сезон дождей, пожаловалась Индира. Отвратительная еда, невыносимый холод. Ты не понимаешь, что такое Англия, мам. Это ужасная, мрачная страна, и я страшно хочу домой.
В Индии сейчас тоже трудно, вздохнула махарани. Многие наши юноши сражаются на войне. Мы все переживаем нелегкое время. Однако нельзя падать духом, бодро закончила она. Раз уж я в Лондоне, надо как следует повеселиться.
Махарани не бросала слов на ветер. Дом наполнился гостями, истосковавшимися по удовольствиям. Она устраивала обеды и коктейли. Я не представляла, где она достает деликатесы: перепелиные яйца, копченую лососину, икру.
Айеша пришла в ужас от моего гардероба, который не пополнялся почти два года. Я выросла из всей одежды, и она отправила нас с Индирой в «Хэрродз». В этот раз отдел женской одежды интересовал меня гораздо больше, чем в прошлое посещение. Я не согласилась с махарани, когда она назвала меня красавицей, но, глядя в зеркало, заметила, что мой детский жирок исчез, и я стала стройнее.
Анни, почему ты мне не написала? вновь и вновь укоряла она меня. Пожалуйста, не стесняйся, если тебе что-то нужно.
Затем махарани отправила меня к окулисту за новыми очками: старая оправа сломалась, и я кое-как скрепила ее проволочкой. Мы с Индирой посетили парикмахерский салон и гордо вышли из него с наимоднейшими стрижками боб. В довершение ко всему нам сделали первый в жизни маникюр. В тот вечер, выйдя к ужину в новом шелковом платье из «Хэрродз», я даже заслужила восхищенные взгляды некоторых гостей.
А в середине каникул Индира чуть не сошла с ума от радости, когда на одном из вечеров махарани появился принц Варун, приехавший в Лондон в двухнедельный отпуск.
Моя подруга превратилась в ослепительно красивую девушку. Глядя на них, я гадала, замечают ли остальные гости их взаимное притяжение.
После ужина Индира пришла в спальню, когда я уже улеглась в постель. Она светилась от счастья.
Ах, Анни, правда он красивый? спросила Инди, растянувшись на кровати с мечтательным выражением на лице.
Да, очень красивый.
Знаешь, он пригласил меня на свидание. Представляешь? Конечно, мама не разрешит мне пойти одной. Послушай, Анни, давай ты пойдешь со мной на чай в «Ритц», а сама оставишь меня у входа и погуляешь часок. Пожалуйста, милая Анни! Я должна пойти. Неизвестно, когда еще мы сможем увидеться!
Я не могу, Инди. Тебя не должны видеть в общественном месте с мужчиной. Ты принцесса, и существуют правила.
Мне все равно! Индира зарылась лицом в подушку, затем повернулась ко мне, лукаво блеснув глазами. В конце концов, нам вряд ли удастся сделать что-либо предосудительное за чашкой чаю и сэндвичем с огурцом, правда? Если, конечно, он не пригласит меня в номер.
Я в ужасе закатила глаза:
Не смей даже думать! Если твоя мама узнает, а она обязательно узнает, нам обеим не поздоровится.
Ерунда, мне не привыкать. Что она сделает запрет меня? Пожалуйста, Анни, помоги, только один разочек.
Ладно, тяжело вздохнула я, один раз, и не больше часа.
Спасибо! обняла меня Инди, добившись своего. Ты самая лучшая подруга на свете!
На следующий день после обеда мы нарядились в приличествующую случаю одежду и вызвали шофера, чтобы отвез нас в «Ритц». Индира сидела как на иголках.
Ты все поняла? Попросим шофера забрать нас в четыре. Ты притворишься, что заходишь со мной, а сама останешься у входа.
Да, нахмурилась я, потому что она в сотый раз повторяла одно и то же. Удачи, сказала я, когда мы оказались перед входом в «Ритц» и шофер уехал.
Инди послала мне воздушный поцелуй и вошла в отель. Я развернулась и побрела в сторону парка. Если не придумаю ничего лучшего, придется целый час сидеть на скамейке в холодный весенний день. Мой взгляд упал на красивое каменное здание с табличкой: «Королевская академия искусств». Перейдя через дорогу, я увидела объявление о выставке молодых художников. Прошла через портик с колоннами и направилась к конторке посреди холла.
Сколько стоит билет на выставку? спросила я у женщины за конторкой.
А вы член академии?
Нет, а что, выставка только для членов академии?
Она задумалась на секунду и ответила:
Да.
Тогда простите за беспокойство, сказала я и с подчеркнуто непринужденным видом пошла к выходу.
Следом за мной к конторке подошли две англичанки. На вопрос женщины они ответили, как и я, отрицательно.
Тогда по пять шиллингов с человека, сказала та. Англичанки заплатили и прошли на выставку.
В тот день я в первый, но далеко не в последний раз столкнулась с расовыми предрассудками в Великобритании, которая правила нами более ста пятидесяти лет.
Следующие три свидания Индиры с ее прекрасным принцем я провела в Грин-парке, дрожа от холода. Хотя «Фортнум и Мейсон» и прочие соблазны Пикадилли находились на расстоянии вытянутой руки, меня слишком испугало отношение дамы из Академии, чтобы осмелиться зайти куда-то без Индиры. Я понимала, что со своей экзотической внешностью я выгляжу в европейском платье странно и неуместно. Сидя на скамейке в парке, я прятала взгляд от любопытных прохожих, утыкаясь в роман Томаса Гарди «Вдали от обезумевшей толпы».