В начале марта, когда стал сходить снег, в моей жизни произошли изменения. Мать Вайолет заболела, и та собралась в Нью-Йорк, к ней.
А она не просила, чтобы ты тоже поехал? поинтересовалась я у Дональда.
Мы сидели в гостиной и наблюдали, как ты делаешь первые неуверенные шаги.
Просила, но я напомнил ей, что должен превратить Астбери в процветающее предприятие, как того требует папаша Драмнер, и никак не могу уехать весной, в самый разгар ягнения. Она согласилась.
Та весна, когда Вайолет отбыла в Америку, оказалась исключительно приятной. Дональд договаривался с Селиной, что якобы останавливается у нее в Лондоне, приезжал к нам, прятал машину за домом, и мы жили втроем, как настоящая семья. Единственное, о чем я жалела, ты не мог называть Дональда папой, и нам приходилось соблюдать осторожность, чтобы не сказать лишнего при тебе. Однако ты не растерялся и сам придумал, как называть человека, ставшего важной частью твоей жизни.
Мистер Дон, иди ко мне! требовал ты, протягивая к нему ручонки.
Дональд катал тебя на лошади по двору, а ты пищал от удовольствия. Он привозил тебе сладости, а мне отростки цветов, чтобы я посадила у себя в саду.
Смотри, сказал он однажды, слезая с Глори и протягивая мне небольшую веточку, покрытую шипами. Я привез тебе розу. Садовник сказал, что это очень редкий сорт, который называется Полуночная роза.
Дональд улыбнулся и поцеловал меня.
Давай посадим ее перед домом.
В долгие месяцы разлуки я сомневалась в его любви, а теперь всем сердцем понимала, что он меня любит. Слушая его взволнованные рассуждения о том, что многие люди живут в бедности, и как это несправедливо, что богатство сосредоточено в руках столь немногих, и что он не в силах изменить мир, зато может начать с малого отремонтировать дома своих работников, я начинала уважать его еще больше.
Дэвид Ллойд Джордж старается, но политики, которые в основном принадлежат к высшим слоям общества, боятся перемен и не хотят реформ, вздохнул Дональд, когда мы сидели однажды вечером в саду.
Мой папа говорил, что один раз толкнуть в море скалу то же самое, что каждый день бросать в него сотни маленьких камешков. Большие изменения требуют времени, но они неизбежны, сказала я. Ты рассуждаешь не так, как все, однако со временем твою точку зрения примут многие другие.
Мой папа говорил, что один раз толкнуть в море скалу то же самое, что каждый день бросать в него сотни маленьких камешков. Большие изменения требуют времени, но они неизбежны, сказала я. Ты рассуждаешь не так, как все, однако со временем твою точку зрения примут многие другие.
Мать считала меня странным, потому что в детстве я дружил с сыном конюха. Я требовал, чтобы он ел с нами, и таскал ему еду с кухни он всегда казался голодным. Я не мог смириться с классовым неравенством.
Как ты думаешь, не съездить ли мне в Астбери-холл, пока твоя жена в Америке? решила я поменять тему. Хочу посмотреть, осталось ли что-нибудь от моего сада трав. Посадила бы их здесь.
Конечно, поезжай, Анни! с жаром откликнулся Дональд. Запомни, мы держим в секрете нашу любовь, а не твое присутствие здесь. Тебе нет нужды скрываться.
Он ласково погладил меня по щеке.
Так будет даже естественнее. Главное, чтобы я не забылся и не поцеловал тебя на людях. Пожалуй, мне пора ехать. В любую минуту может начаться ягнение, вздохнул Дональд, бросив взгляд на часы.
37
Через пару дней я запрягла лошадь в двуколку и отправилась в Астбери-холл. Многие посаженные мной травы выжили. Ползая на коленях по грядкам и пытаясь защитить растения от твоих любопытных ручонок, я вдруг услышала знакомый голос:
Вы только посмотрите, кто к нам приехал!
Здравствуйте, миссис Томас!
Я слышала, что вы вернулись, мисс Анни, сказала она, поставив на землю корзину для овощей. Тилли говорила, что видела вас в деревне, а я подумала, что ей примерещилось.
Я приехала еще зимой, но пустошь занесло снегом, да я еще и ослабла после болезни.
Об этом я тоже слышала, и о вашем муже. Сочувствую. Остаться одной с маленьким ребенком!.. ответила миссис Томас, поглядев на тебя. Парень уже хоть куда!
Ты повернулся, посмотрел на нее и дружелюбно помахал рукой.
О господи, удивилась кухарка, у него голубые глаза! В жизни не видела голубоглазого индуса!
Голубые глаза были у его отца, среди индийцев это редко, но встречается, сказала я, стараясь не поддаваться панике.
Ну да, откуда мне знать, согласилась миссис Томас. Так или иначе, он славный малыш, а вы нам не чужая. Когда закончите, приходите на кухню, познакомим мальчика с остальной прислугой. Они будут рады вас видеть.
Спасибо, миссис Томас, обязательно зайду.
Когда она отвернулась, я беспокойно посмотрела на тебя, осознав, что твои глаза могут выдать нашу тайну.
На кухне нас ожидал теплый прием, и после стольких месяцев одиночества мне было приятно дружелюбие старых знакомых. Тебе скормили столько пирожных и шоколада, что я испугалась за твое здоровье, а меня стали забрасывать вопросами. Я, как могла, старалась удовлетворить их любопытство и даже выдумала имя для своего воображаемого умершего мужа Джевел Прасад.
Вы, наверное, знаете, как все изменилось в Астбери-холле? Миссис Томас подняла брови. В прошлом году лорд Дональд женился на американке, и теперь всем заправляет леди Вайолет.
Да уж, что правда, то правда, тихонько произнесла Тилли.
Надо признать, что в появлении новой хозяйки есть и кое-что хорошее, продолжала миссис Томас. У меня теперь новая плита и куча новехоньких кастрюль. Она заявила, что старые негигиеничны, а я ей ответила, что от моей стряпни еще никто не умер. Хотя кастрюли и вправду хорошие.
А вам нравится леди Вайолет? спросила я, не в силах сдержать любопытство.
Ну, могло быть и хуже, ответила кухарка. Сперва она вообще ничего не понимала в английской еде и не знала, что подают к столу в приличных домах, все меня учила. Пришлось поставить ее на место, и теперь она предоставляет мне полную свободу. А вообще, ее не слишком интересует, что внутри: главное что сверху. Все слуги над этим смеются.
Никогда не встречала такой тщеславной женщины, добавила Тилли. Правда, я говорила с ее горничной, так она утверждает, что все американки такие. Шкаф во всю стену, а одежда не помещается.
Зато леди Астбери очень-очень красивая, смущенно сказала буфетная прислуга.
Оно-то верно, заметила миссис Томас, да только мы все были бы красивыми, целыми днями вертясь перед зеркалом и тратя кучу денег на украшения и наряды.
А она добрая? допытывалась я.
Так себе, ответила Тилли. По вечерам, когда я помогаю ей с прической и платьем, она говорит только о нарядах и драгоценностях. Ни разу не спросила, где я живу и есть ли у меня семья.
А она добрая? допытывалась я.
Так себе, ответила Тилли. По вечерам, когда я помогаю ей с прической и платьем, она говорит только о нарядах и драгоценностях. Ни разу не спросила, где я живу и есть ли у меня семья.
Могло быть и хуже, повторила миссис Томас. Чего стоит только эта старая карга, недавно переехавшая в Дауэр-хаус! По крайней мере, в доме полно молодежи, а не престарелых вдов. Леди Вайолет вернула Астбери к жизни, и мы должны сказать ей спасибо.
С тех пор мне не приходилось скучать. Слуги постоянно приглашали нас с тобой на чай и на деревенские праздники, проходившие раз в несколько месяцев. Я старалась не звать никого к себе, оправдываясь тем, что у меня есть двуколка и лошадь и мне легче самой приехать, чем им идти три мили пешком. Я боялась, чтобы они не столкнулись с Дональдом.
В деревне стало известно, что я вернулась, вспомнили и о моих лекарствах. Я вновь начала лечить артрит миссис Томас, бронхит Тилли и даже подагру дворецкого. Саженцы лекарственных растений, которые я посадила возле нового дома, принялись и подросли. Дональд соорудил мне маленький парничок, чтобы защитить их от морозов. Гуляя по пустоши, я встречала дикорастущие лекарственные травы, которые тоже добавляла к своей коллекции.
В то лето мы с тобой частенько отправлялись в двуколке к дому какого-нибудь деревенского жителя, у которого заболел ребенок. У бедняков не было доступа к медицинскому обслуживанию, визит врача обходился в целое состояние. Я не брала с них платы мне хватало благодарного взгляда матери.
А еще я выяснила, что мой опыт работы медсестрой прекрасно дополняет знание аюрведы. Я стала понимать, в каких случаях мои средства будут бессильны, и отправляла пациентов в больницу.
В июле, на крестинах в деревне, я встретила местного доктора, которого не видела с того памятного дня, когда он опоздал на роды Селины.
Разрешите вас поблагодарить, миссис Прасад, с легким поклоном обратился ко мне доктор Трефузис. Вы помогаете сельчанам, и у меня теперь меньше работы. Не думали возобновить свою карьеру? В наших краях очень не хватает медсестер.
Увы, у меня маленький ребенок, а официальное трудоустройство будет отнимать слишком много времени, ответила я. Кроме того, традиционная медицина может не одобрять применение местных растений.
Да, вы правы, согласился доктор Трефузис, а жаль, интересно было бы узнать больше. Все, что дает беднякам бесплатные средства лечения, несомненно, хорошо. Продолжайте ваш благородный труд.
Да что же это такое, я тебя практически не вижу, ты постоянно занята своими актами милосердия! сказал Дональд как-то в конце августа.
Вайолет должна была со дня на день вернуться из Нью-Йорка, поэтому он «уехал в Лондон» и жил с нами.
Мне есть чем заняться, и я люблю помогать людям, ответила я.
Знаю, сказал он, с аппетитом уплетая приготовленное мной жаркое. Зимой будет труднее, правда?
Шеба сильная и хорошо знает дороги. Справится, даже если снова заметет.
Надо провести сюда телефон. У нас будет постоянная связь, да и сельчане смогут позвонить с почты, если ты срочно понадобишься.
Ты очень добр, однако телефон вещь дорогая, а я не хочу, чтобы ты тратил на меня лишние деньги.
О чем ты говоришь, Анни, твое содержание мне вообще ничего не стоит! Будь ты моей женой, тебе не пришло бы в голову спорить. А мы и есть муж и жена, не считая формальностей. Кроме того, ты помогаешь людям, я горжусь тобой и тоже хочу помочь.
Хорошо, вздохнула я, спасибо.
Ты так не похожа на Вайолет. Дональд тоже вздохнул. Она думает только о себе. Честно говоря, я с ужасом жду ее возвращения из Нью-Йорка. У нас осталась всего одна ночь. Грустно, да?